РУБРИКА "ЗА ЧАШКОЙ ЧАЯ"Периметр компетенций
В первый свой рабочий день врио главы Башкортостана Радий Хабиров побывал на уфимских НПЗ компании «Башнефть», а потом заглянул в УГНТУ - что само по себе вполне логично: нефтянка и вуз, готовящий для нее специалистов, всегда определяли тренд развития всей экономики республики. Мне в моей журналистской практике не раз доводилось бывать в Нефтяном, общаться с ректорами, пристально (хотя и со стороны!) наблюдать за его буднями. Поэтому не удержалась и спросила у коллег, бывших рядом с главой: -Как впечатления у первого? -Как-как! Не Шаммазов… Хотя его духом до сих пор все пронизано… После этих слов я, конечно же, позвонила Айрату Мингазовичу и напросилась на встречу. Изливали друг другу душу два часа, вспоминали общих знакомых, смеялись до слез, возникали моменты, когда и комок к горлу подкатывал… Кое-что легло и на бумагу - для вас, уважаемые читатели…
- Помните, как много лет назад нас познакомил Юрий Федорович Дерфель в Доме печати, а потом я много раз бывала у вас в Нефтяном еще при бывшем ректоре Спиваке, затем в вашу бытность проректором, а потом и ректором. Разруха - прогнившие полы и оконные рамы, запах неработающей сантехники - доставшаяся вам в наследство, у меня до сих пор перед глазами. Но до того как возглавить вуз, вы стали лидером предпринимательского движения, к вам шли за советом и студенты, и убеленные сединами профессора. - Конечно, помню. Первое интервью я вам давал как председатель Совета предпринимателей Уфы. В конце 80-х годов все деловые люди, в лучших традициях советской эпохи, читали газету «Правда» и следили за здоровьем Горбачева. Сначала я возглавлял Совет Орджоникидзевского района, затем города. «Предпринимательство, как молодая трава, и через асфальт пробьется» - кажется, такой был заголовок у той статьи. Но многие из тех, кто решил заняться тогда бизнесом, были, мягко говоря, не очень грамотны, считали, что им нужен только толковый закон времен НЭПа и дела, мол, сразу пойдут в гору.
- А вы считали иначе? - Я вам тогда говорил и сейчас повторюсь: только 4 человека из 100 способны открыть свое дело. Вдумайтесь - всего 4 %! Ленин был мудр, когда вводил НЭП: новая стратегия сработала, потому что еще сохранился класс собственников. А у нас в начале 90-х такого класса не было, но вся страна кинулась торговать!
- Тогда в обществе и сформировался негативный образ дельца в малиновом пиджаке. А интеллигентный Шаммазов много чего знал, и вам предложили возглавить республиканский совет предпринимателей? - Предложили. Но начальники боялись, что не смогут мной управлять. Власть сама не понимала сути предпринимательства, но пыталась рулить. Вот и на республиканский съезд, где избирался председатель, пришли спикер Госсобрания Хасанов, премьер Миргазямов и другие чиновники - они явно нервничали.
- А предприниматели из городов и районов республики вполне в духе времени скандировали: «Шаммазов! Шаммазов!» - Да, так было. Но я встал и заявил, что снимаю свою кандидатуру, что у меня еще не реализованы планы по Уфе и что-то в этом роде.
- Шумные были времена той первой российской демократии… Иногда резонно отступить для будущей сокрушительной победы. Говорят, на том съезде присутствовал и молодой Радий Хабиров, как, кстати, вы с ним познакомились? - Честно сказать, не могу утверждать, что он там был. А познакомились мы, когда я работал уже проректором. Радия Хабирова представила мне начальник отдела маркетинга. Вот, говорит, пришел молодой руководитель из Института права БГУ, хочет познакомиться с нашим опытом маркетинга и просит дать образцы коммерческих договоров. А этот молодой человек сразу запомнился. Спортивный, подтянутый, улыбчивый. Он, наверное, только аспирантуру окончил, но его хваткий ум сразу для себя отметил. Более плотно начали общаться, как только я стал ректором, а он - руководителем аппарата президента республики.
- А как вы стали ректором? Предшес твенник Спивак Александр Иванович всегда о вас очень тепло отзывался. Как произошла передача власти? Слышала разные версии, но пришло время вам самому об этом поведать. - Спиваку исполнилось 70. Он возвращался из поездки в Японию, но звонок из Министерства образования заставил его задержаться в Москве. Ему предложили написать заявление по собственному желанию, что он и сделал. В Уфе такой демарш Москвы не понравился. Это были времена расцвета суверенитета и передачи полномочий. Тяжеловесы Рахимов с Шаймиевым заставляли считаться с их регионами и без особого труда могли отменять решения на федеральном уровне. Так случилось и в этот раз. На следующий же день после возвращения Спивака и разговора в Белом доме в Москву от Рахимова ушла соответствующая телеграмма, и о заявлении ректора забыли на год. И только затем состоялись выборы на альтернативной основе.
- А правда, что у власти был свой кандидат на ректора и это были не вы? - Правда. Кандидатур выдвинули всего пять. В конкурсную комиссию включили авторитетных людей: Егорова Игоря Владимировича, Хамитова Эдуарда Шайхулловича - и они знали, кого в Белом доме хотят видеть избранным ректором. Результат, казалось бы, предрешен. Я шел по коридору, а меня коллеги хлопали по плечу: «Держись, только держись! Не сдавайся». После подсчета голосов я оказался на первом месте - 62 процента, а кандидат от власти - на пятом. И надо отдать должное руководству республики: они согласились с итогами выборов. Так я стал ректором, а Спивак - моим советником на целых 13 лет до своего последнего дня.
- Спивака вы очень достойно проводили в последний путь. Как, впрочем, и Губина Виктора Евдокимовича, первого ректора. Говорили, после ухода с должности он впал в немилость, а Шаммазов не побоялся установить гроб с его телом в главном корпусе УГНТУ. - Признаться, некоторые коллеги тогда смалодушничали, испугались. Губин некоторое время возглавлял ВНИИСПТ (ИПТЭР), потом небольшой коммерческий банк. Человек оставил заметный след в истории нашего вуза, отрасли, и как можно было с этим не считаться?! Тогда я инициировал решение Ученого совета - всех ректоров хоронить из главного корпуса университета - как принято во всем мире. И когда Губина хоронили, ко мне подошел Шакиров и сказал: «Спасибо за ваше мужество».
- И все же хочется вспомнить ваши первые шаги на посту ректора. Авиационщики брезгливо называли Нефтяной «сараем», мало кто верил, что без серьезных бюджетных вливаний можно его привести в порядок. Как вам удалось? - Долго рассказывать. Ситуация действительно была сложная. В 1990 году ко всем прочим бедам добавились последствия пожара: из-за брошенного окурка выгорел весь четвертый этаж. Страну тогда накрыли неплатежи, зарплаты, пенсии, пособия и стипендии задерживались больше, чем на полгода. Вот только один момент. Безденежье подступило настолько, что врачи нашей студенческой поликлиники предупредили меня о возможной эпидемии: большинство первокурсников оказалось непривитым, а средств на покупку вакцин нет. «Что делать?» - думал я. Вы же знали Азата Халиловича Мирзаджанзаде?
- Обижаете, Айрат Мингазович, много раз с ним встречалась, бывала, вместе с вами, кстати, на его школе-семинарах. Да и кто из нефтяников не знает эту легендарную личность… - Ну да. Так вот. Пришла мне такая идея. Пригласить на встречу с бывшими выпускниками - руководителями различных предприятий двух гениев: Мирзаджанзаде и Мустая Карима. Казалось бы, ничего такого просительного из их уст не звучало, но философский разговор о смысле бытия разбудил, видно, в нефтяниках благодарность к учителям, к своей альма-матер, они настолько прониклись создавшейся ситуацией, что денег мигом собрали не только на прививки, но и на полное оснащение студенческой поликлиники. Но, конечно же, результат дала планомерная, системная работа по многим направлениям. Постепенно ремонтировали, обновляли учебные корпуса, закупали современное оборудование - вскоре УГНТУ преобразился и стал ведущим вузом.
- Народный поэт и академик раньше уже встречались? - Конечно. Великие люди всегда тянутся друг к другу. Мустафа Сафич искренне удивлялся и уточнял как-то у меня: неужели Азат Халилович и вправду защитил кандидатскую диссертацию в 23 года, а в 27 лет стал доктором наук, сделав серьезное открытие в мировой науке об изменениях в состоянии нефти на больших глубинах залегания?
- Но при этом технарь-вундеркинд был прекрасно образован: виртуозно музицировал, знал наизусть классиков мировой литературы… - Он любил и Мустая, читал его наизусть. Дружил с Гамзатовым, они встречались в Уфе втроем. Как-то я присутствовал при беседах Азата Халиловича с Григоровичем - завораживающий профессиональный разговор интеллектуалов. Он обожал нашего Радика Гареева, в каждый свой приезд старался побывать в оперном театре. А вы знали, что Азат Халилович был членом художественного совета Большого театра в Москве, не говоря уже о Бакинской опере?
- Нет, не знала. Но много слышала о его дружбе с оперными звездами… - Мне посчастливилось с ними встречаться в его скромной двухкомнатной квартире в Баку, куда частенько наведывались Марис Лиепа с Юрием Григоровичем. Незабываемые посиделки мы устраивали в санатории Юматово - тогда еще в одной из лучших башкирских здравниц. А на прощание с Азатом Халиловичем в Баку полетели Феринским бортом (самолетом УМПО) большой делегацией. Похоронили его на мемориальном кладбище на одной аллее с президентом Алиевым.
- Ваши теплые отношения с Мустаем Каримом - еще одна незабываемая страница… - Безусловно. Нам посчастливилось быть с ним соседями. И я не упускал случая опуститься рядом с ним на скамейку, поговорить за жизнь. Как-то решил поделиться впечатлениями от проведенного накануне турнира «Оранжевый мяч». Мы сидели на трибуне вместе с редактором «Вечерки» Явдатом Бахтияровичем. Зашла речь о «царях», и он мне рассказал, как Мидхат Шакиров из горкома партии ушел в обком первым секретарем, а на прощание сказал главреду: мол, не забывай, заглядывай. Жизнь неслась стремительно, прошло четыре месяца, а Хусаинов так и не нашел время сходить к вождю. И вот его вызвали в первую приемную. Пришел. В приемной никого кроме секретаря нет. Ждет. Проходит час, проходит два. На исходе 3-го часа его пригласили в кабинет. Не «здравствуй», «не садись», а сразу огорошил: - Ну что, подумал? Не забывай, заходи! - начал и завершил свой монолог Шакиров… Я рассказал это Мустафе Сафичу, посмеялись. И он тогда заметил, что такой метод партийного руководства пошел из Кремля.
- Они были очень дружны, наверняка Хусаинов рассказывал Мустаю об этом казусе. - Возможно. Но Мустафа Сафич в ответ поведал схожую историю, рассказанную бывшим первым секретарем Башкирского обкома Игнатьевым. После войны писателю Алексею Толстому поручили заняться возвращением вывезенных из России музейных ценностей. Через какое-то время поползли слухи о том, что Толстой не упустил возможности личного обогащения, чуть ли не золотые унитазы, люстры себе забрал. Его вызвал к себе Сталин в 10 вечера. Он явился и стал ждать приглашения войти. За это время прорубил просеку на лесоповале, примерил все зэковские тужурки, попрощался мысленно с семьей… В 2 ночи дверь открыли и выходит Сталин в своей шинельке: - Стыдно, граф. Стыдно! - глядя на Толстого, произнес генералиссимус и пошел дальше.
- Однако легко отделался Толстой. А как все-таки наладились ваши отношения с президентом республики? Ведь с его стороны поначалу была прохладца? - Я ее не чувствовал. Но и трусом не был. Мне не мешали работать - это главное. Я проработал уже два года ректором, приближалось 50-летие УГНТУ. И тут Муртаза Губайдуллович меня вызвал к себе. Стал расспрашивать, как да что. Я сказал, что перед юбилеем будет репетиция: открытие физкультурного комплекса на 4 тыс. квадратных метров. «На сколько?» - с недоверием переспросил он. 27 декабря 1997 года я пригласил его на открытие. Он приехал за 40 минут до официальной церемонии и пошел все осматривать. А у нас кругом нарыты котлованы: под будущий дом для преподавателей, новый учебный корпус, общежитие-гостиницу для коммерческих студентов. Он слушал, качал головой, улыбался. А на следующий день на оперативке в Белом доме, осмотрев узкий круг своей команды, сказал: «Вспомнить бы, кто мне говорил, что этот ректор пропьет весь Нефтяной?!»
- И как это отразилось в дальнейшем? - Пару дней мне все звонили и поздравляли. И сам Рахимов стал потом чаще интересоваться делами. Ему нравилось, что мы открываем компьютерные классы в сельских районах - тогда это была экзотика для глубинки. И я, честно говоря, горжусь этим: деревенские пацаны получали возможность учиться наравне с городскими, начинали мечтать и стремиться стать профессионалами. Однажды случилось так, что в пятницу заглянул в одну районную школу, где уже в среду должен был открыться наш компьютерный класс. Заглянул и вижу: свезли туда все институтское старье. Увидел представителя вуза там и говорю: кто-то из наших работает только до среды - и уехал. В субботу выглядываю из окна своего кабинета в институтский двор, а там кипит работа: вывозят новое припасенное оборудование КамАЗами - в результате нормальный компьютерный класс получился. То ли в Бакалинском, то ли в Илишевском районе после открытия меня догнали двое деревенских пацанов: «Спасибо, это клево!» - было их словами. Ради горящих глаз таких мальчишек я и работал. И в этом смысле мы с Муртазой Губайдулловичем были единомышленники.
- В 2004 году УГНТУ посетил президент Путин. Волновались? - А как вы думаете? Конечно! Хотя все прошло по четкому регламенту протокола - у фэсошников муха не пролетит. Мою комнату отдыха для встречи двух президентов Путина и Рахимова они забраковали, пришлось подыскивать другой вариант, потом третий… Смешные байки про то, как суетились и готовились чиновники, остались. Но при этом осталось и главное: студенты, выпускники УГНТУ гордятся тем, что в их вузе побывал президент страны. Путин заглянул в наш спорткомплекс, где шло первенство высшей лиги по гандболу, походил по общежитию - общался со студентами.
- А что вы подарили Путину? - Золотой значок УГНТУ под номером один. Номер 2 - у Рахимова. Третий - у Мирзаджанзаде.
- Согласна - незабываемый факт. А как из-за вас министра природопользования сняли, расскажете? - В 1996 году случилась серьезная авария на нефтепроводе: разрыв трубы на Белой. Мороз - минус 35-40, толщина льда - 30 см. Сутки текла в речку нефть и дошла до водозабора аж в Татарстане. По инициативе министра нефть подожгли, и во всей Черниковке стоял страшный чад. Меня привлекли к ликвидации аварии в качестве эксперта. И тут министр спрашивает: «А через сколько времени нефть растворится в воде?...» После этого я настоял, чтобы он не был больше министром.
- А в 2010 году сработал бумеранг. Сколько лет вы ходили под следствием? - Сразу снять не смогли. Меня ушли в 2014 году. Заводили два уголовных дела. Сначала буквально охотились за студентами и понуждали их написать заявление, что якобы ректор Шаммазов вымогал деньги. Ко мне люди приходили со слезами и это рассказывали. Дело развалилось. Потом решили заняться моим огородом: сколько, дескать, я дал взятки мэру за участок. Смешно? Сейчас - да. А три года мотали нервы, жаль было жену.
- Будем считать, что черная полоса в вашей жизни завершилась. - Когда в следственном комитете после трех лет прессинга закрыли высосанные из пальца дела, сотрудники в погонах (пять-шесть человек) пригласили меня и извинились. А я им рассказал анекдот. В жаркий день в переполненный автобус входит интеллигентный мужчина с портфельчиком. На нем хороший костюм, галстук дорогой. И тут толпа выталкивает на него девушку, которая беспечно ест мороженое. Мороженое уже талое, с него капает. -Вы можете капнуть на меня! - с ужасом произносит интеллигент. -Ну и что?! - хладнокровно отвечает девушка, - извинюсь…
- Ну вы, Айрат Мингазович, в своем амплуа… - Вот и следователи так сказали.
- Судьба, в определенном смысле, вам с Радием Хабировым послала схожие испытания… - Ну да. Помню оперативки в Белом доме у премьера, куда приходил и глава администрации президента Радий Фаритович. До начала и после совещания к нему выстраивалась цепочка людей, чтобы переговорить. А в один момент все резко прекратилось. Мы стоим с ним разговариваем, а мимо пробегают разные начальники, едва кивнув: так начинались проблемы в политической карьере Хабирова. Он их достойно преодолел.
- А в Кремле вы с ним потом встречались? - В 2008, кажется, году мне пришло приглашение из Кремля, что как председатель Совета ректоров я включен в экспертную комиссию при Президенте РФ и меня приглашают в Москву. Заседание вел Радий Фаритович. Тогда я увидел уже другого Хабирова - зрелого политика федерального уровня. Его профессиональные вопросы к собравшимся, доскональное знание всех нюансов по ситуации в стране, умение вести дискуссию по сложнейшим проблемам - меня поразили. Были и неформальные встречи. Он знал, как меня прессинговали все последние восемь лет, поддерживал - за что я ему признателен.
- Айрат Мингазович, я понимаю, что вы отошли от вузовских вопросов, но не могу не спросить о происходящем: больше четверти выпускников наших школ теперь уезжает за пределы республики. Это и неудивительно, если учесть, что Башкортостан оказался лишь на 46 месте по востребованности своих вузов среди абитуриентов, тогда как Самарская область - на 8, Татарстан - на 10, Свердловская область - на 12, Челябинская - на 18. Что происходит и как с этим бороться? - В образовании я консерватор, изначально был против внедрения в России Болонской системы. С ее внедрением мы создали по сути дела систему экспорта наших мозгов, открыли шлюз для интеллектуалов. Тревожит меня ситуация и конкретно в технических вузах. Объявленная в свое время так называемая гуманитаризация высшей школы привела к нехватке инженерных кадров. Если до этого технические вузы занимали около 75 % в общем объеме, то теперь лишь 48 %, остальное приходится на гуманитарные, поэтому строить дороги некому. За 20 лет моей работы российский закон об образовании менялся трижды! А мировой опыт доказывает: требуется четверть века, чтобы закон эффективно заработал в полной мере. Но нельзя все огрехи этим оправдывать. За башкирские вузы обидно. Почему мы скатились в яму? Думаю, это звенья одной цепи: деградация в экономике, науке, образовании и культуре. Сегодня мало лидеров. В том числе среди ректоров. Слабый руководитель всегда боится конкурентов и окружает себя «слабаками». Порочная система. Надеюсь, ситуация постепенно будет выправляться.
- У Брехта есть такая притча: когда, говорит, я был молод - мечтал встретить старика, чтобы учить его. Теперь я состарился и хочу встретить юношу, у которого мог бы учиться… - Философская мысль. А я вам другую расскажу. Архимеда все время восхваляли ученики, он решил это пресечь. Нарисовал на доске мелом небольшой круг и говорит ученикам: внутри него - ваши знания, а все, что за пределами окружности, - ваши незнания. Потом нарисовал большой круг и говорит - это мои знания. - О, учитель, как вы много знаете! - зашумели ученики. - Я не знаю больше, чем вы. Потому что вы о том незнании даже не подозреваете! - ответил учитель. Я рад, что в республику вернулся человек с хорошим периметром компетенций.
Галина ИШМУХАМЕТОВА |