 |
СОБЫТИЕ МЕСЯЦА Ташкент становится ближе В октябре в Уфе пройдут Дни Ташкента – такая договоренность была достигнута во вр... |
|
|
№9 (250) Сентябрь 2022 г. 
РУБРИКАТОР ПО АРХИВУ:
|
Историк, истомившись в часовом стоянии у знаменитого зининского железнодорожного переезда, невольно вспомнит о мытарствах, ожидавших путников, выезжавших из Уфы в башкирские волости во времена Петра I. Источники свидетельствуют, что уже в начале XVII века Башкирия перестала быть транзитной территорией. Российские власти закрыли старинный тракт - казанскую дорогу, которая соединяла Европейскую Россию с Сибирью. Проходила она через ногайскую ставку в Уфе, что впоследствии стало одной из причин выбора места для строительства одноименной русской крепости. Новый сибирский тракт прошел через пермские земли. 
Началась призывная кампания, и в этой связи уместно вспомнить, как производили набор новобранцев в армию в Уфе четыреста лет назад.
В XVI-XVII веках русское войско делилось на две части: служилые люди «по отечеству» и «по прибору». К первой категории относились бояре и дворяне, словом те, у кого статус передавался от отца к сыну. К «прибору» причислялись стрельцы, пушкари, городовые казаки, воротники и затинщики. Последние две группы обслуживали городские укрепления и малокалиберную крепостную артиллерию. 
Великий русский историк Сергей Михайлович Соловьев полагал, что суть значительного периода российской истории заключается в противостоянии двух начал - лесного (государственного) и степного (казацкого и кочевого). На первый взгляд, и прошлое нашего края, с многочисленными башкирскими восстаниями и набегами кочевников, вполне вписывается в это наблюдение Соловьева. Но были в истории Башкирии периоды, когда два этих начала объединялись в противодействии третьей силе - правительственным реформам, угрожавшим традиционным устоям как земледельческого, так и степного мира. 
В усадьбу Топорниных, в которой в свое время размещалась школа Коминтерна, мы приехали в разгар лета. Былое великолепие классического особняка, венчающего Девичью гору в Кушнаренково, проглядывает даже сквозь печать времени. Заброшен ли он? Нет, скорее оставлен на время в покое, в объятиях вечной природной силы. 
Очерки повседневной жизни уфимского дворянства XVII - начала XVIII века
В преддверии юбилея основания Уфы рассмотрим повседневную жизнь первых поколений горожан, среди которых дворяне играли не последнюю роль. Архивные документы, в том числе хорошо сохранившийся фонд Уфимской приказной избы, опровергают сразу несколько расхожих стереотипов, согласно которым дворяне в материальном отношении жили лучше крестьян, имели больше прав, угнетали своих крепостных и получали хорошее образование. 
Некоторые из не слишком отягощённых знаниями толкователей происхождения слова «улица» с лёгкостью заявляют, что оно получилось от сочетания «у лица» - дорога у лица домов. Но если углубиться в проблему, то порой и те, кто давал названия самим улицам, могут показаться нам не слишком адекватными героями старинного романса: «Раз поздно ночью иду я к себе: Улица странною кажется мне. Левая, правая где сторона? Улица, улица, ты, брат, пьяна». Но это только на первый взгляд. На деле всё не так просто.
В предыдущем очерке был рассмотрен случай включения в башкирский род европейца - пленного немца, волею судьбы оказавшегося на Южном Урале в начале XVII века. Однако гораздо чаще башкирами становились представители евразийских этносов. По нашим подсчетам, 173 родовых подразделения были образованы выходцами из калмыков, ногаев, татар, чувашей, мари и сартов (выходцев из Средней Азии). Всего же в их формировании участвовали представители не менее 9 этносов, среди которых особая роль принадлежит калмыкам. В конце XVIII века даже существовало башкирское племя Колмак. Кроме того, 43 родовых подразделения «колмак» входили в состав 37 башкирских родов.
Окончание. Начало в июньском номере.
«Враги народа»
В 1936 году Центральный Комитет ВЛКСМ утвердил Василия Кирьянова редактором газеты «Комсомолец Башкирии» на русском языке. На башкирском и татарском издания уже выходили.
Тогда же он принял участие в совещании редакторов ЦК ВЛКСМ в Москве, которое запомнилось ему на всю жизнь. В повестке дня стоял один вопрос: как газеты борются за чистоту рядов комсомола.
Предоставим слово непосредственному участнику тех событий.
У российских компьютерщиков есть свой профессиональный праздник, и только наиболее сведущие из них знают, кому мы обязаны появлением первых электронно-вычислительных машин в стране. Имя Башира Рамеева, уроженца Баймака, было засекречено в силу принадлежности к обороноспособности страны, а также трагических обстоятельств его сложной, но поистине героической и удивительной судьбы. 
Когда в редакцию пришло письмо от коллег из газеты «Красноярский рабочий», мы и представить не могли, что в наших руках окажутся воспоминания человека, стоявшего у истоков печатного слова республики. Записки участника Великой Отечественной, журналиста Василия Васильевича Кирьянова позволили приоткрыть некоторые страницы ее истории 20-30-х годов прошлого века. Этот взгляд очевидца той эпохи - бесстрастный рассказ «о времени и о себе».
Прежде чем дать слово самому автору, немного предыстории.
Башкортостан занимает первое место по абсолютному числу трудовых мигрантов. Ежегодно из республики уезжают на заработки около 150 тысяч человек, причем около 100000 - в регионы Ханты-Мансийского автономного округа. В 2018 году на заработки уехали более 160 тысяч человек, это на 6000 больше, чем в 2017-м. Такие данные публикует Академия наук РБ в демографическом докладе.
Но так было не всегда. Во второй половине XVII - первой половине XVIII века регион по темпам прироста пришлого населения опережал остальные провинции Российской империи.
Для историка архивная работа - надежда на обретение знания, доселе неизвестного науке. Историки-архивисты - довольно азартные люди, схожие с коллекционерами, охотниками или игроками. Однако в большинстве случаев новые документы лишь подтверждают устоявшиеся научные концепции. Крайне редко исследователь сталкивается с источниками, ломающими сложившиеся стереотипы и требующими нового осмысления.
Первый вопрос относится к числу наиболее дискуссионных проблем в исторической науке. Социологи XIX века не видели будущего у обществ кочевников и полукочевников, отмечая, что они неспособны самостоятельно перейти из стадии варварства к цивилизации. Последняя связывалась с возникновением государства, классового общества, городов, письменности и т.д. Любопытно, что и сегодня некоторые гуманитарии придерживаются этой точки зрения.
Еще в 1767 году член-корреспондент Российской академии наук Петр Иванович Рычков отметил, что «У башкир почти равномерный достаток в лошадях, как и у казахов. Но лошади их не столь крупны, хотя и почитаются якобы прочнее и крепче киргизских, только для зимних и беспокойных погод заготовляют они по небольшому числу и сена. Овец и коз у них не столь много как у киргизцев, видом и шерстью схожи на российских, но рогатого скота содержат они башкирцы уже больше, коров и овец кормят они сеном. А лошади на тебеневке».
Я прекрасно помню тот день сентября, когда в самый первый раз пришел в свою школу на улице Октябрьской Революции, 55. Прошло с того времени не так мало лет – достаточно сказать, что с одной из страниц моего букваря, слегка прищурясь, смотрел на первашей трёхзвёздный (хотя по факту у него их было уже четыре) «Никита Сергеевич Хрущёв – борец за мир». Но тогда я ещё не знал, что всего за четыре года до этого моей школе исполнился целый век.
В массовом сознании прошлое всегда облекается в набор стереотипов, и только профессионалы догадываются, что историческая реальность противоречива и не всегда поддается однозначным оценкам. К примеру, что лежит в основе наших представлений о николаевской эпохе? В большинстве случаев, сюжеты и характеры, извлеченные со страниц великой русской литературы. Александр Герцен поведал нам о торжестве охранителей после подавления восстания 1825 года. О всевластии столоначальников и бездушии бюрократической иерархии рассказал Михаил Салтыков-Щедрин. Александр Пушкин и Николай Гоголь показали бессилие маленького человека перед мощью государственной машины.
Холера в XIX веке считалась самой смертоносной болезнью. Как правило, от нее умирала половина заболевших. Несмотря на то, что болезнь знали еще древние общества (подробное описание составил Гиппократ), в Россию впервые она проникает в начале 20-х годов XIX века. Ее природным очагом считалась Индия. Ученые предполагают, что так далеко на север холерный вибрион проник вследствие аномального природного катаклизма, обусловленного резким похолоданием 1816 года. Это время в Европе и Америке назвали «годом без лета». Извержение вулкана Томбора в Индонезии вызвало в Западном полушарии июльское выпадение снега.
(Окончание. Начало в майском номере)
Несколько слов о скульптурных объектах, мимо которых мы проходим едва ли не каждый день.
В 1993 году в пустовавших целых 80 лет нишах здания Театра оперы и балета в Уфе появились, наконец, выкованные из меди музы – «покровительница лирической поэзии и музыки Евтерпа и покровительница танцев Терпсихора». Их автор – Зильфат Рауфович Басыров. Впрочем, если присмотреться к «Евтерпе», то сразу бросится в глаза маска «с улыбкой», которая по традиции является атрибутом Талии, музы комедии и легкой поэзии. К чему бы это? А вы обратите внимание на капители колонн над парадным входом – там маски музы трагедии (причём попарно разные, хотя издали и похожие). 
Если вы зададитесь вопросом, сколько в нашем городе памятников, то ответ получите не скоро. Во-первых, надо уточнить, что такое памятник. Например, стоящая в городе скульптура - это, конечно, памятник, но дом с историей, к тому же находящийся под охраной государства - тоже памятник. Усложнять не будем: остановимся на скульптурах. Тогда, во-вторых, нужно будет определиться с категорией скульптуры, ведь, например, некоторые мемориальные доски тоже имеют скульптурные изображения.
Любой город имеет свое архитектурное лицо, и в первую очередь, за счет памятников старины. Нередко гости столицы республики начинают прогулки с исторического центра, осмотра бывших дворянских и купеческих особняков и усадеб, коих у нас сохранилось немало. Из 76 объектов культурного наследия 39 являются выявленными, и многие нуждаются в реставрации. Такая проблема актуальна и для других мегаполисов страны. Сотни памятников архитектуры в регионах находятся в аварийном состоянии из-за отсутствия бюджетных средств на восстановление и единой программы обращения с ними.
Принято считать, что в XVII веке граница между Европейской Россией и Сибирью пролегала по Уральским горам. Любопытно, что название «Урал» появляется в российских документах сравнительно поздно. Тогда официально Уральские горы называли по-другому. Так, в первом полном своде географических сведений о России в книге «Большой чертеж всему Московскому государству» Уральские горы названы «Аральтовыми». Возможно, это название связано с легендой о том, что хребет поднялся со дна Аральского моря.
В конце года некоторые сограждане вспоминают афоризм Адама Смита о неизбежности двух вещей - смерти и налогов. Поскольку уход из жизни календарь игнорирует, мы поговорим о налогах.
В начале XVII в. в Уфимском уезде жили в основном башкиры. Лишь спустя столетие русское население края достигнет 10 тысяч человек. Башкиры платили государству ясак. 
Окончание. Начало в №12, 2019 г.
Сохранились документы на покупку дома, и выясняется, что дело обстояло несколько иначе: Мария Ивановна Закашляева взяла под залог своего дома на Будановской ссуду в Нижегородско-Самарском земельном банке и не смогла вовремя погасить её. Дом выставили на торги, и Алексей Блохин выкупил его для сына Бориса. 
Давно уж не снится мне улица, что много раз, словно сказочный мираж, являлась ночью домиками с высоченными шатрами и петушковыми флюгерами, клетчатыми, словно шахматная доска, крышами и затейливыми узорами наличников окон. И всегда мне прежде казалось, что всё это - навеянный неизвестно чем плод сонного воображения. Но однажды я вспомнил, как в далёком теперь уже 1971-м отец повёл меня из нашего сада близ колонии имени А. Матросова до дому пешком - от Невской улицы через Усольскую гору до нашей Октябрьской.
По вопросу о происхождении понятия «белый падишах» существует две гипотезы. Одна из них связывает понятие «белый» с цветовой ориентацией по сторонам горизонта древних монголов и тюрков, у которых «белый» означает западный. Соответственно, белым ханом называли правителя самого западного улуса Золотой (белой) Орды. Таким образом, официальное обращение «белый падишах» к московскому правителю символизировало признание преемственности власти русского царя от ханов Золотой Орды. Выдающийся русский востоковед Василий Бартольд утверждал, что закрепление за русскими правителями титула «белый царь» явилось результатом перенесения на московского государя «татарской государственной идеи».
Окончание. Начало в №9.
Окна Кларка
По уфимской улице Октябрьской Революции шёл высокий мужчина, который явно никуда не спешил и часто останавливался, чтобы рассмотреть то одни, то другие деревянные ворота, обильно украшенные затейливой резьбой. Почти на всех было солнышко или звезда. Но он думал о другом, о своей звезде, которая то скрываясь, то вновь выглядывая из-за туч пролетарской революции, вела его по жизни. Его – потомственного дворянина, сына действительного тайного советника, сенатора. Все эти звания уже сами по себе являлись в те суровые годы составом преступления. Вряд ли помогал и тот факт, что он являлся правнуком декабриста – Ивана Якушкина.
В фондах Мемориального дома-музея С.Т. Аксакова хранится любопытная фотография: за столом вместе с сотрудниками музея пьют чай два гостя из Санкт-Петербурга – директор Эрмитажа Михаил Пиотровский и его заместитель Владимир Матвеев. «Следствием» чаепития стали две великолепные выставки в нашем городе – «Золотые олени Евразии» и «Географическое открытие Башкирии». Но интересно, что за несколько десятилетий до этого в Уфу не просто приезжали, но и жили два человека, которые в разные годы возглавляли Эрмитаж.
Гордостью России является имя великого полководца Александра Васильевича Суворова, который посещал Уфу в 1770-е гг. В круг его общения попали представители уфимского рода Суворовых. Случайно ли это совпадение?
Можно понять некоторых людей, которые не любят читать тексты времён императорской России – как печатные, так и рукописные – слишком много, на их взгляд, там ненужных и непонятных букв. А вот я, например, всех этих «еров» и «ятей» просто не замечаю. Другое дело, если вам в руки попался формулярный список – здесь уже кое-что надо знать, иначе ничегошеньки не понять.
- А что с находками будет потом? - такой вопрос задает каждый, кому посчастливилось хотя бы раз побывать на археологических раскопках.
Действительно, в музеях мы видим лишь малую часть того, что поднимают ученые из глубин веков. И то, что происходит с остальными артефактами, остается «за кадром».
Автор 29 томов «Истории России с древнейших времен» Сергей Владимирович Соловьев считал, что история России представляет собой борьбу двух начал - государственного и родового. По его мнению, только в период правления Ивана Грозного первое одерживает победу над вторым. Однако и в дальнейшем в политической жизни страны продолжают сохраняться пережитки родового строя. В ранние времена Киевской Руси все государство мыслилось как достояние клана Рюриковичей. На этой основе функционировала так называемая лествичная система наследования княжеского престола, когда ближайшими претендентами выступали не сыновья, а братья. 
1 декабря 2018 года в Театре Моссовета прошел великолепный спектакль «Reception». Сергей Юрский написал пьесу под псевдонимом И.Вацетис и поставил по ней спектакль на большой сцене. Восемь ролей, неважных среди которых нет. Одну из самых больших и сложных играет сам. Парадоксальный, мощный, неожиданный и очень интересный спектакль-предупреждение…
После него возле гримерной мужчина и девушка благодарят Сергея Юрьевича, и я фотографирую их вместе с ним на память.
- Это моя дочь, - поясняет мужчина, - а мы из Уфы…
Легендарному фотокорреспонденту Владимиру Осотову - 80!
Без него «Вечёрка» была бы совсем другой. А он не представлял своей жизни без газеты.
Сын белогвардейского офицера, погибшего в Гражданскую войну, Ксенофонт Павлович Осотов поселился с семьей на «ближней сторонушке» - Цыганской Поляне еще в начале 30-х. До этого жил на хуторе в Иглинском районе. После раскулачивания, опасаясь ссылки, он тут же собрался и уехал в Уфу с намерением затеряться в большом городе. Тогда так поступали многие. 
В следующем году исполняется век со дня рождения Натальи Федоровны Демидовой. Символично, что её грядущий юбилей соприкасается с отмечаемым в этом году празднованием 100-летия Башкирской автономии. Дело в том, что значительную часть своей долгой 94-летней жизни Наталья Федоровна посвятила исследованию источников по истории борьбы башкир за свои права. Именно она указала на то, что башкиры в XVI-XVII веках обладали своеобразной автономией, которая выражалась в наличии у них независимой от российской администрации системы самоуправления и нашла доказательства того, что в XVII веке самостоятельно решали вопросы защиты южной границы от кочевников. 
Институт истории, языка и литературы Уфимского федерального исследовательского центра РАН является правопреемником Общества по изучению Башкирии. О нем до сего времени не написано специальных исследований, мы мало знаем о его деятельности, членах, структуре и финансировании. Первоначально эта общественная структура называлась «Общество по изучению быта, культуры и истории Башкирии». Оно было создано в феврале 1922 г. в Стерлитамаке постановлением ЦИК АСРБ и изначально было сформировано при народном комиссариате просвещения. В сентябре 1922 г. его объединили с Обществом по изучению Южного Урала и переименовали в Общество по изучению Башкирии, и той же осенью перевели в Уфу.
«Вечерней Уфе» - полвека!
История «Вечерки» пишется из года в год, от юбилея к юбилею. Но, говорят, до сих пор не разгадан секрет ее прошлой популярности. «Представляешь, были годы, когда тираж доходил до 110 тысяч!» - говорил мне Хусаинов. «Было время, уже в 90-е, - вспоминает Докучаева, - и до 150 тысяч подскакивал».
Как же не быть газете популярной, если у ее истоков стояли талантливые, еще молодые журналисты во главе с «лучшим редактором всех времен и народов». 
Традиционное пренебрежение историков к фольклору привело к тому, что роль сэсэнов в башкирском обществе исследовалась исключительно фольклористами и филологами. В итоге мы имеем великолепный корпус эпических источников, снабженный качественными текстологическими справками. Литературоведы выявили многочисленные интертекстуальные связи и эстетическое своеобразие эпоса. Вместе с тем отношение к сэсэнам исключительно как к мастерам художественного слова, сочинителям и исполнителям кубаиров низводит их роль до уровня деятелей народного творчества. Неудивительно, что в наше время возникают школы сэсэнов, подобно тому, как уже существуют «учебные заведения» кураистов, кубызистов. 
50 лет назад Уфимский цирк зажёг свои огни на проспекте Октября
Вместо предисловия - работа над ошибками
В начале прошлого века отцы города сомневались: строить стационарный цирк или нет? Считалось, что цирк и особенно борьба атлетов не очень благотворно влияют на детскую психику. Тогда постоянные цирки были почти во всех западноевропейских столицах и крупных городах.
Для исследователей уфимской старины имя Вавиловых известно по целому ряду памятных мест. С Вавиловой горы защитники крепости наблюдали за действиями повстанцев, осаждающих город во времена Пугачевщины. Через Вавилов перевоз переправлялся император Александр I, посетивший Уфу в 1824 году. Перевозом называли место, где через реку переправлялись на лодках. Сюда вела одна из самых старейших улиц - Вавиловская. Ныне большая часть ее носит имя первого председателя Уфимской губернской чрезвычайной комиссии - Петра Зенцова, бывшего токаря железнодорожных мастерских и боевика Уфимской боевой организации народного вооружения. Кстати, первой улицей, носившей в Уфе имя В.И. Ленина, была именно Вавиловская улица. На ней сохранился дом, в котором вплоть до своей смерти жил ссыльный академик Матвей Кузьмич Любавский - автор первых фундаментальных монографий по истории региона. На этой же улице прошло детство великого танцора Рудольфа Нуреева. 
Пожалуй, ни один российский город не имеет столько версий, касающихся времени его основания (сегодня существует три вероятные даты) и личности основателя (Михаил или Иван Нагой?). Многие спорные вопросы ранней истории Уфы обусловлены пожаром 19 января 1701 года, в ходе которого погибли все акты архива Приказа Казанского дворца. Это учреждение управляло Средним и Нижним Поволжьем единовластно, не допуская на подведомственные территории администраторов из других приказов. По этой причине историки гораздо лучше знают события, которые происходили в отдаленной Сибири, нежели в Уфимском, Казанском или Астраханском уездах. Кстати, московский пожар, уничтоживший архив Казанского дворца, побудил Петра I издать указ, запретивший строить в городах деревянные здания. Впрочем, как многие иные распоряжения царя-реформатора, повеление было выполнено лишь отчасти. На Красной площади действительно перестали возводить деревянные строения, а такие же мостовые постепенно заменили на каменные.
Физический облик как образ «иного» народа в Башкирии в XVII-XVIII веках
В исторической литературе можно встретить различные точки зрения относительно вопроса о значении физического облика в определении «свой-чужой» среди народов Южного Урала в XVII-XVIII веках. Уфимский историк Владимир Сидоров записал воспоминания одного из жителей заводских сел Башкирии, который передал рассказ своего прадеда рязанского крепостного о переселении на Южный Урал для строительства одного из заводов в XVIII веке («еще до Пугачева»). По словам рассказчика, местные жители были ошеломлены прибытием в Башкирию русских людей: «Когда нас сюда гнали, не было здесь ни одного русского человека. Башкиры выбегали из своих юрт и смотрели на нас, как на диво».
В соответствии с условиями башкирского подданства, российское правительство обязалось построить в регионе город для защиты края и удобства доставки ясака. Однако Москва не спешила учреждать свой военно-административный центр на территории Ногайской орды без предварительной подготовки. 
В смутном и мятежном XVII столетии образование не считалось уделом благородного сословия. Редкие дворяне умели с грехом пополам расписаться в заемной кабале (кредитном письме) или духовной грамоте (завещании). Государство не нуждалось в грамотных служащих. Требовались совсем другие качества. Величина поместного и денежного оклада дворянина определялись такими показателями как «отечество» (происхождение рода), «служба» (заслуги перед государством), «поместье» (наличие земли и крестьян) и «доброта» (физические кондиции служилого человека). Само благородное сословие с большим подозрением относилось к образованию, полагая, что грамотность больше пристала дьякам и подьячим (канцелярским служащим). Напротив, среди служилых людей низших категорий (стрельцов, пушкарей, городовых казаков) умеющие читать и писать встречались гораздо чаще. Дело в том, что стрельцы активно занимались торговлей и ростовщичеством, что требовало от них знания не только письма, но и арифметики. Многие из них поступали на службу в уфимскую приказную избу и таможню. Такие подьяческие роды XVII века, как Тарпановы, Киржацкие, Родионовы, Витезевы, Савиновы и Протопоповы, имели своих представителей среди стрельцов, пушкарей и посадских людей.
Принято считать, что башкиры добровольно приняли российское подданство в середине XVI века - в царствование Ивана Грозного. Однако документы свидетельствуют, что процесс имел место и в 1722 году. Чем была вызвана необходимость проведения процедуры добровольного вхождения башкир в состав России в последние годы правления Петра I?
На сегодняшний день почти все историки согласны с тезисом о том, что Казанское ханство возникло в результате завоевания. Как писал советский исследователь А.Ю. Якубовский: «Образование Казанского царства нельзя рассматривать как образование ханства татарского. Только династия да войско были татарскими и пришлыми. Что касается народа, то он в основной своей массе оставался аборигенного болгарского происхождения, хотя и подвергался постоянному влиянию кыпчакско-татарского языка. Таким образом, с точки зрения внутренней истории Болгарской области образование Казанского ханства должно рассматриваться как полное покорение болгарского народа пришедшим татарским улусом во главе с Улуг-Мухаммедом или его сыном Махмутеком в 1437 или 1445 г.» 
Сегодня исследователи мусульманской культуры с удивлением для себя обнаруживают, что в начале XX века местная религиозная мысль переживала расцвет, сопоставимый с исламским возрождением в странах Ближнего Востока. Вновь открываются имена, выходящие далеко за рамки национальной или территориальной принадлежности. Многие из башкирских интеллигентов, получив исламское образование, продолжили свой ученый путь уже в светских учреждениях.
К таковым можно отнести выпускников медресе создателя Турецкой ассоциации востоковедения Ахмет-Заки Валиди, профессора Анкарского университета Абдулкадира Инана, члена Венгерского этнографического общества Галимьяна Тагана. Однако было много и тех, кто посвятил всю свою жизнь постижению религиозных ценностей. Среди них наиболее известными являются основатель медресе «Расулия» Зайнулла Расулев, муфтий Духовного управления мусульман Ризаитдин Фахретдинов, первый муфтий Японии Мухаммед-Габдулхай Курбангалиев. 
Как башкирские тарханы и уфимские дворяне охраняли границу в XVII веке
Весной 2018 года Пограничные войска России отметят 100-летний юбилей. В преддверии этой даты хочется рассказать о том, как охраняли границу Уфимского уезда дворяне и башкиры в XVII веке. 
11 ноября 1917 года Башкирское шуро (верховный орган башкирской власти) издает фарман (указ), в котором впервые декларируется создание территориальной автономии. Документ стал своеобразным ответом на Декларацию прав народов России, изданную советским правительством 2 ноября 1917 года. В нем ясно выражена позиция шуро к Октябрьской революции, большевикам, Временному правительству и другим политическим течениям, изложено отношение башкирских лидеров к будущему государственному устройству России, определены задачи национального движения. Все без исключения современники, в том числе большевики, их противники и даже иностранцы (чешские офицеры) отметили воодушевление, с которым народ встретил указ об автономии. Необходимо пояснить, что башкиры в начале XX века в большинстве своем были жителями села. Вряд ли они разбирались в тонкостях политико-правовой терминологии. Впрочем, даже в наше время толкование таких понятий как «федерализм», «унитаризм», «автономия», «суверенитет» и т.д. наверняка вызовет затруднения даже у людей с высшим образованием. 
Благодаря великому множеству историй о странностях поведения этого правителя Оренбургского края у современников сложился анекдотический образ недалекого администратора, потешавшего своими выходками скучающее провинциальное общество. Вместе с тем серьезные и вдумчивые исследователи, такие как генерал-майор Иван Чернов, считали его хорошим управленцем. Не случайно Григорий Семенович Волконский бессменно управлял краем с 1803 по 1817 год.
Петр-Симон Паллас родился в Берлине 22 сентября 1741 года в семье профессора Берлинской медицинской академии. Отец его родом из прусского города Иоганнисбурга в свое время учился в в Париже, затем был полковым хирургом и анатомом. Следуя господствующей в образовании того времени методе, главное внимание уделял изучению сыном иностранных языков. Приходящие в дом гувернеры обучали юного Петра английскому, французскому, латинскому и греческому. Последние два были необходимы для получения университетского образования. С 14 лет юноша начал посещать лекции в Медико-хирургической коллегии в Берлине, где изучал анатомию, физиологию, акушерство, хирургию и наряду с ними ботанику и зоологию. В 1758-1760 годах продолжил учебу в университете Галле и Геттингенском университете, закончив там годичные курсы по педагогике, философии, горному делу, зоологии, ботанике (по системе Карла Линнея), сельскому хозяйству, математике и физике. В 1760 году перебрался в Лейденский университет, где в 19 лет защитил докторскую диссертацию по медицине о кишечных глистах человека и некоторых животных.
В России не только наука, но и литература долгое время
не составляла потребностей общества,
ей занимались между делом
или же для приобретения выгод на службе.
Академик П. П. Пекарский.
Сегодня лишь историки русской музыки могут с уверенностью утверждать, что первым оперным композитором в России был не Михаил Иванович Глинка, а Алексей Николаевич Верстовский. И только узкий круг специалистов знает, что написал он свои первые произведения в Уфе. Здесь же состоялся его дебют в качестве исполнителя своей музыки перед публикой.
Благодаря исследованиям двух выдающихся историков православного духовенства нашего края - Николая Михайловича Чернавского и Юрия Николаевича Сергеева мы имеем возможность не только в деталях представить процесс формирования основных институтов управления православной церкви, но и охарактеризовать первых иерархов, много сделавших для утверждения православия на Южном Урале.
Уфимский период жизни и творчества Матвея Кузьмича Любавского основательно и всесторонне исследован в работах ученых В.Н. Фешкина (Жизнь и научная деятельность академика М.К. Любавского. Уфа, РИЦ БашГУ, 2010), Ю.В. Ергина (Академик М.К. Любавский в ссылке. История башкирского народа в рукописях ученого // Бельские просторы, 2005, № 10) и Ш.Н. Исянгулова (Академик М.К. Любавский // Башкортостан в XX столетии: Исторические портреты. Выпуск II / Отв. ред. Р.Н. Сулейманова. Уфа: Гилем, 2007.). Из перечисленных трудов наиболее важной и интересной как по охвату источников, так и по глубине анализа научного наследия М.К. Любавского представляется монография В.Н. Фешкина. Статьи Ю.В. Ергина и Ш.Н. Исянгулова, впервые вводящие в научный оборот уникальные архивные источники, позволяют уточнить малоизвестные вехи научной деятельности и жизни М.К. Любавского в Уфе.
Теория исторического круговорота, постулирующая цикличную повторяемость событий в истории народов и государств, представляется наиболее очевидной во времена юбилейных мероприятий по случаю каких-либо знаменательных дат. В будущем году исполняется 230 лет с назначения первого муфтия Оренбургского магометанского духовного собрания Мухамеджана Хусейнова.
На одной из конференций, посвященных истории российского дворянства, ко мне подошел известный варшавский профессор с неожиданным вопросом: «Кто такие тептяри?» Его, в частности, интересовали казачьи полки, в которых служили ссыльные польские повстанцы в Оренбургской губернии. Один из таких - Ян Викторович Виткевич, в 1834 году стал корнетом 1-го Оренбургского казачьего полка, который комплектовался из тептярей. К слову сказать, Виткевич - личность выдающаяся даже на фоне представителей поколения, принадлежавших блестящей эпохе наполеоновских войн. Он был сослан в Оренбург в 1823 году за участие в тайной польской, антиправительственной организации «Чёрные братья». В Оренбурге благодаря хорошим способностям к языкам (свободно говорил на немецком, английском, французском, польском и русском) он в короткое время овладел персидским (фарси) и наречиями тюркских языков (узбекский, киргизский, чагатайский). Помимо обязанностей переводчика выполнял разведывательно-дипломатические поручения. В Бухаре занимался сбором информации политического характера о положении дел в Средней Азии, о взаимоотношениях между Кокандским, Хивинским ханствами и Бухарским эмиратом, о взглядах их правителей на Россию, о «британских устремлениях». Его путешествие под видом купца подробно описал известный лексикограф Владимир Даль, также служивший в то время в Оренбурге. После возвращения из Средней Азии стал адъютантом оренбургского губернатора Василия Алексеевича Перовского. В 1837 году был направлен через Тифлис и Иран с миссией в Афганистан.
Бывая в детстве на родине мамы (Аргаяшский район Челябинской области) в разговорах старших я не раз слышал о неком японском мулле, доводившимся то ли близким знакомым, то ли дальним родственником материнской родне. Впрочем, упоминали о нем редко, явно опасаясь и недоговаривая, но все относились к нему с безусловным почтением, отдавая дань большому человеку. Много позже я узнал, что в советское время подобные же чувства вызывало имя Заки Валиди у пожилых башкир Баймака и села Темясово. Вместе с тем в башкирском национальном движении Заки Валиди и Мухаммед-Габдулхай Курбангалиев были непримиримыми политическими оппонентами и соперниками за влияние на умы.
В 1884 году в столице Великобритании под патронажем королевы Виктории и принца Уэльского состоялась Международная выставка здраво-
охранения. Экспозиция охватывала все сферы культуры, способствовавшие сохранению здоровья у широких слоев населения. При этом устроители стремились доказать всему миру, что именно викторианская Англия достигла наибольших успехов в развитии гигиены и питании, благодаря внедрению новых технологий очистки воды и воздуха, строительству сетей канализации и т.д. К примеру, наиболее посещаемой экспозицией лондонской выставки стала реконструкция старой улицы столицы Великобритании. Настоящие английские дома (некоторые достигали высоты в 4-5 этажей) не имели современного водоснабжения, канализации и вентиляции. Таким образом, катастрофическая антисанитария недавнего прошлого контрастировала с новейшими открытиями в области санитарно-гигиенических устройств. Английские компании, реализующие воду и электричество, воспользовались возможностью для саморекламы, устроив фонтан, посылающий струи воды вверх на 40 метров.
Продолжаем исследовать записи в дневнике уфимского чиновника Михаила Михайловича Ребелинского, запечатлевшего события 1792-1812 годов.
Дневник уфимского чиновника Михаила Михайловича Ребелинского, запечатлевший события 1792-1812 годов, не содержит ничего того, что не отразилось на страницах архивных документов, газетных полос или мемуаров. Однако для историка важны не факты прошлого, а их субъективное восприятие горожанином, жившим более 200 лет назад. Отбор новостей и их интерпретация автором дневника дают возможность взглянуть на то, что интересовало и волновало человека, по рождению принадлежащего к старинной среде духовенства и купечества, а по службе и социальному положению - среднему чиновничеству и новому поместному дворянству. Некоторые лаконичные записи, не требующие разъяснения для его современников, сегодня нуждаются в довольно обширных комментариях.
Участь башкирских повстанцев в середине ХVIII века
«...из военных всех чаще бывали у нас генерал Мансуров с женою и двумя дочерьми, генерал граф Ланжерон и полковник Л.Н. Энгельгардт».
С.Т. Аксаков «Детские годы Багрова-внука».
В исторической литературе сложилось мнение, что в XVII и даже в XVIII веке в среде служилого дворянства девушек выдавали замуж в 15-16 лет. Однако еще в 1714 году Петр I законодательно утвердил брачный возраст для женщин в 17. Екатерина II сделала попытку снизить этот барьер до 15 лет, однако ее стремление вызвало сопротивление церкви. Если мы обратимся к документам Уфимской приказной избы, то обнаружим, что на практике средний возраст дворянских невест в то время составлял 18-20 лет.
В России XVII–начала XVIII века кредитные операции осуществлялись в традиционных формах ростовщических сделок различного характера. Ростовщичество тогда еще не обособилось в особую специальность, не было и профессии ростовщика-процентщика. На практике ростовщичество сочеталось с другими видами хозяйственной деятельности. В роли кредиторов выступали представители различных сословий. Мелкими сделками занимались даже богатые крестьяне и успешные ремесленники.
Алкогольная регалия всегда являлась одной из самых доходных статей российской казны. К примеру, в середине XVII века в городах, подведомственных Приказу Казанского дворца (к ним относилась и Уфа), казенные сборы с кабаков давали более 65 процентов всех государственных доходов. Еще Борис Годунов в 1598 году запретил частным лицам торговать водкой, и в городах были открыты царские кабаки.
С историком татарского дворянства Ильдусом Габдуллиным нас связывает не только общее студенческое прошлое, но и круг научных интересов, определившихся еще в начале 80-х годов XX века. Однако если меня больше привлекало русское дворянство края, то Ильдус, будучи потомком знатного татарского рода, уделял много времени изучению истории служилых мурз и князей. В одну из многочисленных встреч, обсуждая судьбу русских и татарских дворян после 1917 года, мы пришли к неожиданному выводу о том, что жизнеспособность их разных групп существенно различается. Оказалось, что именно мусульманской элите удалось не только выжить в условиях классовой дискриминации советской эпохи, но и реализовать себя в самых различных областях государственного управления, науки и искусства. Дело в том, что в отличие от русского, польского или остзейского дворянства Российской империи, татарские князья и мурзы сохранили традиционные для тюркской среды связи с податными сословиями. Им были не чужды образ жизни и система ценностей своих сородичей, не сумевших подтвердить свои права на дворянство. По этой причине мусульманская элита никогда не чуралась физического труда. И обладала тем здоровым оптимизмом, который позволил без значительных потерь пережить драматический период истории нашего государства.
14 декабря 1906 года известный башкирский писатель, переводчик и преподаватель Мухаметсалим Ишмухаметович Уметбаев обратился с просьбой о помощи к некоему Петру Алексеевичу Харитонову. Речь шла о прибавке к пенсии, о которой Уметбаев тщетно хлопотал с 1892 года. Читатель, если у него появится желание ознакомиться с текстом в рукописном фонде Уфимского научного центра РАН, обратит внимание на вполне дружеский тон письма башкирского просветителя. Между тем Петр Алексеевич Харитонов в то время был сенатором и занимал пост товарища (заместителя) государственного секретаря Российской империи. Несмотря на то, что родился он в Петербурге (1852), считался уфимским помещиком. Землевладельцем стал благодаря женитьбе на дочери знаменитого генерала Константина Петровича Кауфмана, который с 1867 года командовал войсками Туркестанского военного округа в период завоевания Средней Азии. Его деятельность ознаменовалась взятием Самарканда в 1868 году и покорением Хивы в 1873 году.
В конце января 1724 года из Уфы выехал небольшой санный обоз в Бухару. Его возглавлял башкир Ногайской дороги Тангаурской волости мулла Максют Юнусов. Посланника сопровождали лишь один толмач - уфимский служилый иноземец Филипп Лутохин и четверо нанятых людей. Коллегия иностранных дел потребовала от уфимского воеводы князя Ивана Григорьевича Шеховского, чтобы Юнусова сопровождал конвой из 10 башкир. Однако те категорически отказались участвовать в посольской миссии. Они заявили воеводе: «Нас в пути всех перебьют». Будучи отнюдь не робким народом, просто рассудили с точки зрения здравого смысла. В 20-е годы XVIII века отряд из десяти человек выжить в казахских степях не имел никаких шансов. В лучшем случае все они бы попали в рабство. В эти годы на юго-восточной границе России шла непрекращающаяся война между казахами, джунгарами, калмыками, каракалпаками и ногайцами. К тому же башкиры знали, что все дипломатические курьеры, следовавшие в Бухару и из Бухары, были убиты в дороге. Тем не менее Максют Юнусов по прозвищу Амремзей отважился на рискованное предприятие, решив для себя: «Если умрем, то на службе падишаха». Это посольство имело важные для Российской империи и народов Казахстана последствия. Впрочем, и предыстория этой миссии заслуживает не меньшего внимания.
Во время защиты дипломной работы, посвященной истории уфимского дворянства, один из членов государственной комиссии задал мне неожиданный вопрос об отношении названия микрорайона города к восстанию индийских сипаев. Подобным образом симпатизировавший мне профессор попытался развеять чересчур серьезную обстановку экзамена. Впрочем, от некоторых уфимских жителей мне приходилось слышать не менее фантастические версии.
Пьер Нора, сформулировавший понятие «места памяти», понимал под ними культурные или природные памятники, имеющие символическую цель – рассказывать обществу о самом себе и своей истории. В одном из прошлых очерков, посвященных роли башкирского князя Шугура Девлеткокузова в основании Уфы, мы попытались выяснить, как на карте города появилось название реки Шугуровки. Еще более богатый комплекс исторических сюжетов связан с ролью местности, прилегающей к горе Чесноковской и реке Берсувань, которая в документах XVI-XVIII веков тоже называлась Чесноковкой.
До недавнего времени историки предпочитали не уделять большого внимания уголовным расследованиям прошлых веков, если они не несли в себе явных свидетельств классовой борьбы. К примеру, история об убийстве бывшего командира Башкиро-мещерякского войска Станислава Фомича Циолковского стала широко известной и вошла в учебники по истории края только по этой причине.
В приграничном Оренбурге масонство приобрело совершенно иные формы, нежели в тихой штатской Уфе. Зерна новиковской пропаганды нашли благодатную почву в лице нескольких сотен офицеров, многие из которых имели приличное образование или приехали на границу из столицы. Разумеется, речь шла лишь о тех, кто интересовался не только карьерой и карточной игрой…
В сознании обывателя русское масонство предстает в образе тайных организаций, противопоставляющих себя всему остальному обществу и враждебных государству и церкви. Однако слово «тайный» отнюдь не всегда означало в России нелегальный. Открытой пропаганде масонства в немалой степени способствовало нахождение многих членов тайных лож на постах сенаторов, министров и генералов. Интересно, что первую ревизию Оренбургской губернии в 1800 году производил сенатор, тайный советник И.В. Лопухин, известный всему московскому обществу в качестве главного теоретика русского масонства. 
В конце августа в Хан-Орде (Республика Казахстан) состоялась конференция, посвященная 550-летию образования Казахского ханства. Дорога заняла более
9 часов, и у всех участников форума возникла редкая для международного сообщества ученых возможность для длительного неформального общения. Случайно или нет, но моей соседкой оказалась Ирина Ерофеева - блестящий знаток эпистолярного наследия казахских ханов. Обсуждая программу конференции, мы обнаружили, что наши темы выступлений посвящены одной личности, сыгравшей судьбоносную роль в истории Башкирии и Казахстана. Этот правитель имеет непосредственное отношение и к Уфе…
В газете «Уфимские губернские ведомости» от 18 февраля 1906 года была опубликована краткая историческая справка об императорском троне, который по указанию Сената повелевалось доставить из Уфы в Санкт-Петербург. 
Рукопись дневника уфимского чиновника Михаила Семеновича Ребелинского (1768-1815) хранится в Уфе, в Государственной книжной палате РБ. Это две толстые самодельные тетради ежедневных записей, охватывающих период с 1 января 1792 по 31 декабря 1812-го. Записки Ребелинского, без сомнения, следует отнести к наиболее редким литературным памятникам России – от XVIII столетия сохранилось только три подобных дневника, которые велись на протяжении нескольких десятилетий. 
Восток - Запад - Восток
Когда в середине 1980-х заведующий отделом археологии Института истории, языка и литературы (ИИЯЛ) Башкирского научного центра АН СССР Анатолий Пшеничнюк решился на раскопки Филипповских курганов, никто из коллег его не отговаривал, но и на партнерство не напрашивался. Тогда считалось, что столь богатых скифских захоронений, как, например, в Причерноморье и Крыму, где раскопки велись еще с дореволюционных времен и явили миру огромное количество золотых высокохудожественных предметов, ставших гордостью Эрмитажа, музеев Москвы и Киева, на Южном Урале быть не может.
Сложно назвать сферу военного или административного управления, которая бы не вменялась в обязанность российским воеводам XVII века. Тем не менее их главной задачей всегда было обеспечение безопасности населения своего уезда от внешних угроз. Для этой цели и был основан форпост на дальней юго-восточной окраине страны. Предполагалось, что Уфа предотвратит реставрацию власти Ногайской орды над башкирами, а также оградит их от претензий сибирских чингизидов. Однако современному читателю трудно объяснить тот факт, что не меньшую энергию уфимские воеводы прилагали к охране границ с соседними уездами Российского государства. Особенное беспокойство вызывала ситуация на смежных с Казанским уездом территориях. 
Иван IV, чей образ историки не связывают с демократическими
нововведениями, тем не менее решил снять с народа непосильное бремя. По указу царя правителями городов и уездов были назначены служилые люди, получавшие поместное и денежное жалование, независимо от рода или характера службы. Прежние поборы с населения были признаны незаконными за исключением, так называемых воеводских «поминок», сохранившихся в некоторых городах Сибири.
Кроме того, Иван Грозный ограничил срок пребывания воеводы на службе в одном городе двумя годами. Предполагалось, что за такой короткий промежуток времени приезжий администратор не успеет придумать и осуществить всякого рода коррупционные схемы. К тому же учитывалась психология местных приказных людей, с недоверием относившихся к новым должностным лицам. Для какого-нибудь уфимского подьячего или толмача требовалось время для того, чтобы приноровиться к новому начальнику. Открыто воровать и злоупотреблять могли только те, кому удавалось попасть в ближний круг правителя. За два года сблизиться с воеводой успевали далеко не многие. 
«Из всей моей в Оренбургской губернии жизни уфимская,
в разные приемы составляющая более 12 лет,
была для меня счастливейшая».
Историк, заинтересовавшийся провинциальными нравами екатерининской эпохи, будет удивлен малочисленностью сохранившихся мемуаров и дневников, датированных второй половиной XVIII века. Несмотря на то, что в Европе автобиографический жанр становится самым модным направлением в литературе, в России о себе писали мало и неохотно, особенно в провинции.
История этого рода уникальна. Во-первых, это единственный дворянский род, пожалованный княжеским достоинством именно в Уфе. Во-вторых, Ураковым удалось раньше других уфимцев достичь генеральских чинов. Уже к XVIII веку двое из представителей семейства за свои воинские подвиги были удостоены высшей военной награды империи - ордена Святого Георгия.
Непрекращающийся спор историков и литераторов об основателе русской крепости в Башкирии обусловлен очень смутными указаниями источников. В отношении личности Михаила Александровича Нагого мы, к сожалению, не можем точно ответить на вопрос: был ли он строителем города или только его первым воеводой. К слову сказать, в это время было основано несколько российских городов в регионе Поволжья. Московское государство стремилось основательно закрепить за собой приращение юго-восточной территории, достигнутое за счет падения Казани и Астрахани. К примеру, мы не только знаем, кто строил Самару, но даже имеем царский наказ с точным описанием плана будущего города. Однако ничего подобного мы не можем утверждать в отношении Уфы.
Род Тимашевых причисляли к так называемому столбовому дворянству, чьи предки служили по дворянскому списку еще в царствование Ивана IV. Не только в истории Башкирии, но и в истории России представители этой фамилии оставили заметный след. Четыре поколения оренбургских дворян Тимашевых, будучи самыми богатыми помещиками губернии, последовательно избирались губернскими предводителями дворянства. В их усадьбе в Ташлах бывали А.С. Пушкин, В.И. Даль, С.Т. Аксаков и композитор А.А. Алябьев.
Провинциальное чиновничество России очень подробно изучено отечественными учеными. Однако, исследуя его численность и состав, условия службы и быта гражданских служащих, исследователи не придают большого значения фактам проявления чиновниками нелояльного поведения, то есть тому, что называли в XIX веке в обществе «вольнодумством».
На современной карте Башкортостана можно без труда найти деревни, основанные служилыми новокрещенами и иноземцами Уфы XVII века. Это Атаевка, Ветошниково, Вавилово, Жуково, Касимовка, Кадомцево, Курчеево, Сипайлово и другие. Их могло быть гораздо больше, ведь только в конце XVII века в городе несли службу более 200 этих служилых людей.
В исторической литературе данная группа населения специально не рассматривалась. Большинство исследователей ограничились общей формулировкой, согласно которой служилые люди имели нерусское происхождение и несли конную службу наравне с дворянами. Также указывается, что их социальный статус был временным, переходным. И.Д. Беляев отмечает, что они были на одинаковых почти правах с боярскими детьми, имели свои поместья, на время походов получали жалованье с ними наравне.
Этот род происходит от стольников Алексея и Василия Ивановичей Лопатиных. Основателем уфимской ветви рода был Сидор Лопатин. В десятне 1626 года против его имени было отмечено то, что верстан он был в Москве при царе Борисе, служил в детях боярских в Уфе при царе Василии. Однако в материалах архива Дворянского собрания, частично скопированного по поручению городского головы Д.С. Волкова, есть данные о том, что Сидор Лопатин служил еще при царе Федоре Иоанновиче. Таким образом, есть основания полагать, что Лопатины появились в нашем крае со времени основания Уфы.
Служба стрельцов начиналась с записи или, как говорили в XVII веке, с «прибора». Обязанность осуществлять его была возложена на стрелецкого голову. Командные должности в таких войсках относились к военно-административной службе, поскольку их полномочия в значительной степени касались не военных, а гражданских вопросов управления. В 60-90-х годах XVII века в Уфе несли службу семь стрелецких сотников, атаман конных стрельцов и голова, жалованье которого было самым большим в городе.
В середине XVI в. значительная часть территории Башкирии составляла особое наместничество Ногайской орды. Ставка ногайского наместника Башкирии находилась на месте будущего русского города на реке Белой. Однако первые стрелецкие сотни появились в Ногайской орде задолго до основания Уфы. Правителю ногаев Исмаилу в середине 50-х годов XVI в. угрожала опасность куда серьезнее территориальных потерь - он рисковал лишиться всех своих подданных. От непопулярного в народе бия бежали собственные сыновья, нашедшие приют у главного врага Ногайской орды – крымского хана. В этой, казалось бы, безнадежной ситуации необходимую помощь главе ногаев оказал его верный союзник Иван IV. По просьбе Исмаила русский царь послал отряды стрельцов на главные переправы через Волгу, через которые ногаи уходили в Крымские ханство.
В те времена городская усадьба, как и сельская, называлась «двор». Как правило, это была замкнутая территория, изолированная от улицы высоким забором и сообщающаяся с внешним миром через ворота, которые, однако, всегда держали на запоре. Во дворе, включавшем жилой дом, производственные и хозяйственные постройки, по существу сосредоточивалась вся жизнь семьи. 
До начала петровских реформ Уфимский уезд, как и другие территории, присоединенные к России при Иване Грозном, управлялся особым ведомством – Приказом Казанского дворца. Учреждение размещалось в Москве на Красной площади. Однако в начале XVIII века здание и архив приказа были полностью уничтожены пожаром, после чего правительство Петра I приняло решение ликвидировать учреждение. Управление регионом было передано властям Казани. Чем же было вызвано решение царя-реформатора?
Согласно местническим правилам смерть иноземца на государевой службе давала возможность детям и внукам Николая Пекарского претендовать на дворянский статус. В 1652 году внук Николая - Григорий Иванович Пекарский - был поверстан в уфимские дворяне и сразу же получил поместную землю на реке Шакше под Уфой. По тем временам это было крупное имение в 90 десятин земли. Впрочем, вместо дохода поместье приносило одни убытки. Отсутствие у Пекарского крепостных крестьян вынуждало его самого заниматься полевыми работами. Через 13 лет Григорий Иванович попросил правительство выплачивать ежемесячное жалование (корм), который получал его дед. Григорий Иванович Пекарский погиб во время Башкирского восстания 1662-1664 годов. 
Изучая в архивах биографии наших земляков - участников Отечественной войны 1812 года, я обнаружил документы, свидетельствующие о человеке, в высшей степени неординарной судьбы и не типичного поведения. Долг историка, помимо социальной ответственности, состоит в том, чтобы такие личности не были забыты, даже если их было до обидного мало. Тем не менее в российской провинциальной жизни первой половины XIX века наряду с персонажами Н.В. Гоголя и М.Е. Салтыкова-Щедрина жили люди, дела которых поддерживали веру в справедливость.
История рождения её искусства уникальна. Имея за плечами только начальную школу в глухом селе и написав свою первую картину почти в 50 лет, Адия Ситдикова сумела стать вровень с ведущими мастерами живописи не только нашей республики, но и всей страны. Я дружила с этой удивительной женщиной больше тридцати лет.
Ранняя история Уфы свидетельствует, что кроме переведенных на службу дворян, сюда часто ссылались как виновные лица, так и оговоренные, вынужденные служить в этом далеком и опасном крае. 
Что понимали под словом «честь» офицеры оренбургских пограничных крепостей? Первым к этой теме обратился А.С. Пушкин. Нередко образное интуитивное постижение ушедшей реальности бывает более глубоким, чем научные построения историков. Учёный Михаил Семевский во вводной статье к изданию воспоминаний А.Т. Болотова справедливо отмечает: «Только читая записки Болотова, понимаешь вполне, до какой степени гений Пушкина умел усвоить в «Капитанской дочке» безусловно верный тон и колорит - не исторической только стороны эпохи, но и ежедневной, будничной жизни того времени». От себя добавим, что А.С. Пушкин мемуаров Болотова не читал и будничную жизнь помещичьей усадьбы середины XVIII века с ее незатейливыми нравами и грубостью воспроизводил, не имея под рукой описаний А.Т. Болотова, С.Т. Аксакова или М.В. Данилова.
«Вспоминаю город азиатский, этот северо-восточный ветер, проникавший сквозь двойные рамы в бани, храмы, церкви и мечети. И в костел, малюсенький костелик, созывавший дребезжащим звоном...». Есть такие стихи у Леонида Мартынова. Можно подумать, что это про Уфу - слишком похоже. Нет, про его родной Омск. Повсюду в России встречались ссыльные и переселенцы.
Уфимский костел на углу нынешних Гафури и Пушкина был освящен в 1890-м. В 1937-м ксендзы были арестованы, через год храм закрыли. В его стенах вначале был детский сад, затем клуб общества слепых. Здание снесено в 1970-х в связи со строительством типовой девятиэтажки.
Варшавская мелодия
60-е… Легендарное время, великое десятилетие. «Оттепель», в конце концов, совпавшая с нашей ранней юностью. Вопреки, а, может быть, благодаря «железному занавесу», в нас зрело стремление к внутренней свободе, душа жаждала настоящего чтения, не обязательно самиздатовской, а просто хорошей литературы. Да и что такое Самиздат в те годы, особенно в Уфе? Его здесь практически не было. Кто-то что-то привозил из Москвы, откуда, по мнению тогдашних правителей, шла вся «антисоветская зараза». Таких людей сразу брали на заметку, что и вовсе было глупо. Ведь в послесталинскую эпоху определенных авторов «утаивали» не по политическим соображениям, а по причине их якобы салонности, что не годилось для народа, строящего коммунизм. Отсюда - мизерные тиражи, а то совсем ничего. Хотя формального запрета, например, на Ахматову и Цветаеву не было. А вот на Бунина вето было наложено с 20-х до конца 50-х. 
Грабитель в гриме
В начале прошлого века в России было еще не совсем ясно: женское это или мужское дело - печатать на машинке. На первых порах профессия так и именовалась - ремингтонист, по названию первенца «машиностроения» в Америке. Сначала к новинке относились очень серьезно и величали её машиной.
Пчелка
Электричество в Култай-Каран провели лишь в 1961-м. В том году Зубаржат превратилась в красавицу на выданье, очень серьезную и рассудительную. Механизатор Хадиф Диникаев не спускал с нее восхищенных глаз: не девушка, а настоящая драгоценность!* Просил младшую сестренку присматривать за невестой - не дай бог возле его возлюбленной нарисуется какой-нибудь прощелыга из райцентра. 
Просматривая сайт Саратовского художественного музея имени А.Н. Радищева, наткнулся на статью «Неслучившийся авангардист», в которой искусствовед Е.И. Водонос писал о художнике Алексее Кроткове. Фамилия не была мне знакома, и я, возможно, так бы и не заинтересовался серьёзно этим материалом, если бы в самом конце его вдруг не увидел удивившие меня слова о том, что наследие художника хранит живущая в Уфе его дочь Галина Алексеевна Кроткова. Каково же было моё удивление, когда я узнал, что мы с ней давно знакомы. 
Сокровище из Харбина
Летним утром 1954 года по центральным улицам Уфы торопится легкой походкой хорошенькая девушка, не похожая на других. Какой-то наглец кричит ей вслед: «Эй, красавица! Ты забыла снять ночную рубашку!». Это платье из белого шелка в цветочек, со множеством оборочек Мила увидела в одном из французских журналов мод и сшила сама еще в Порт-Артуре, откуда на корабле в числе других репатриантов поплыла к родным берегам, в Россию, где родились ее родители. Сама она появилась на свет в Харбине, китайском городе, который в начале 20-х годов прошлого века напоминал разноязыкий Вавилон. Здесь обитали русские разных фамилий, в том числе известных, бежавшие от революции и Гражданской войны, а также дореволюционные поселенцы и советские служащие КВЖД. 
Окончание. Начало в №1.
Перед вами неизвестные страницы из жизни замечательного художника Марии Николаевны Елгаштиной. Мы знаем ее главным образом как основателя Башкирского театра кукол, забывая о том, что она одна из первых стояла у истоков профессионального искусства в нашей республике. Елгаштина прожила долгую и невероятно трудную жизнь. Ей, потомку знатного дворянского рода, разделившему судьбу своего народа, приходилось скрывать многое: и «классово чуждое» происхождение, и мужа - царского офицера, и семейные тайны. Через полгода исполнится 140 лет со дня ее рождения. Но, боюсь, юбилей может остаться незамеченным. 
Мачеха
Сколько помню, бабье лето в Уфе всегда запаздывает. Теплая солнечная погода устанавливается в последнюю декаду сентября. Бунинский «сухой блеск» осеннего солнца начинает еще больше золотить Софьюшкину аллею. И наступают Аксаковские дни. В этом году, как только они закончатся, 1 октября исполнится 300 лет со дня рождения Петра Ивановича Рычкова, первого историка Уфы. Не все знают о том, что Аксаков и Рычков - родственники. Правда, начало этого родства далеко не простое и не радостное.
Достопримечательность империи
Картина, что открылась усталым туристам, с трудом пробиравшимся на лыжах по сказочной долине Юрюзани в кольце заснеженных гор, заставила их сразу забыть о крепком морозе. Большой столб пара исходил из земли среди белого безмолвия, и снег на том месте был отяжелевшим, потемневшим и подтаявшим, словно на исходе марта. Зрелище, конечно, не столь впечатляющее, как тропический оазис в Северном Ледовитом океане, представший перед героями «Земли Санникова», но в природной аномалии, описанной Обручевым, и термальных явлениях башкирской горы Янгантау, несомненно, есть что-то общее. Это «что-то» - тепло, таящееся в недрах земли. 
Русское изобретение
В советское время родственница моя тетя Нюра мечтала обзавестись шестью сотками недалеко от города. Еще в 1949-м, когда она еще и замужем не была, вышло постановление Совмина СССР «О коллективном и индивидуальном огородничестве и садоводстве рабочих и служащих». И вот в 60-е, когда сын с дочкой подрастали, а отдельные перебои со снабжением становились все регулярнее, тетя Нюра решила: «Огород прокормит». Пошли они с дядей Витей в заводской профком и написали заявление. Дали им землю у Каменного перевоза, возле колонии Матросова. Участок достался чудной - с огромной естественной воронкой. Склоны укрепили малиной, смородиной и крыжовником. Поверху посадили яблони. И так хорошо и быстро все пошло в рост - залюбуешься. Земля оказалась на диво плодородной. Получился самый что ни на есть террасный сад. «Вот только лазать нам с тобой, мать, приходится, как обезьянам, - ворчал дядя Витя. - Но ничего, вот Андрюшка подрастет, мы с ним отгрохаем настоящую дачу».
К вечеру пятницы Уфа замирает, как и двадцать, тридцать лет назад, но теперь эта тишина всеохватна - город покидают тысячи машин, сотни многоэтажек остаются на время без хозяев. Все устремляются к своим загородным дворцам, коттеджам и садовым будочкам, кто во что горазд по деньгам и аппетитам. 
Окончание. Начало в № 6
Lux veritatis / Свет истины
Живущая в Германии бывшая уфимка Алена Бехер, младшая дочь модной в Уфе в середине прошлого века певицы Каролины Ковальской, вспоминает: «Во времена моего детства мы очень любили играть в «секретики». Помните, каждый в силу своей фантазии составлял композицию из обрывков фантиков, цветов, разных камушков и травинок, прикрывал сверху прозрачным осколком какого-нибудь бывшего окна и засыпал до поры до времени землей с тем, чтобы потом как бы невзначай откопать и удивить своих подружек. Наши «секретики», уверяю, были самые красивые в городе. Потому что мы не пользовались простыми стекляшками. У нас под рукой был иной материал. Наша пятиэтажка, одна из первых в Уфе, стояла вблизи Первомайской площади, склоны которой были сплошь усеяны кусочками разноцветного стекла. Окраска их завораживала: не красные, а скорее алые, не просто зеленые, а изумрудные, медово-желтые, как янтарь, или сияющие переливами ультрамарина. То были частицы расколотых древних витражей. И лежали они там долгие годы - я-то родилась уже спустя несколько лет после взрыва».
Homo liber / Человек свободный
В июне 1956-го, после взрыва Троицкой церкви (Смоленского собора), на изуродованной площади каждый день можно было видеть одного и того же седобородого пожилого человека, бродившего среди развалин и что-то высматривавшего в грудах обломков и щебенки. Иногда ему удавалось извлечь жалкие крохи враз уничтоженной красоты, никому, похоже, больше не интересные. Однажды он привел сюда уфимскую знаменитость - Степана Стиву (как потом оказалось, выбил чудом для мастера 60 рублей) с тем, чтобы тот сделал снимки «пустого места». Обоих тут же забрали в милицию. 
Барин-трудяга
Начну издалека. В 40-х годах XIX века одной из самых громких судебных тяжб в России было шумное дело, связанное с невыполненным контрактом на поставку хлеба для армии и растратой казенных средств. Фигурантами выступали уфимский помещик, инженер-капитан Сергеев и купец Кристлиб. Сергеев считал, что компаньон его, как сейчас говорят, крупно подставил, переведя все деньги на сообщников, а сам объявил себя банкротом и записался в мещане. История затянулась на долгие годы, дурно отразилась на карьере инженера и сделала ярыми врагами бывших приятелей, еще совсем недавно клятвенно обещавших друг другу помощь и поддержку. Например, Сергеев, как человек, любящий всякие новации, увлекся прогрессивным по тому времени видом транспорта, купил на пару с Кристлибом три парохода и пустил по Волге. Безусловно, инженер был незаурядной личностью. С него-то и хочется начать повествование, хотя, на первый взгляд, он здесь вроде бы и ни при чем.
Взлетная полоса
До 1962 года Уфимский аэродром находился рядом с Восточной слободой - так старожилы продолжали называть район улиц Бабушкина и Халтурина. Грунтовая взлетная полоса тянулась по сегодняшней улице Зорге примерно от построенного позже Южного автовокзала до Шафиева. Она была вполне пригодна для разбега АН-2, пассажирских внушительного размера ЛИ-2, прилетавших из Москвы. Они вмещали до 40 человек. Пассажиров подвозили и увозили на лошадях. ЛИ-2 появился в СССР еще в 30-х, после того, как была приобретена лицензия у американской фирмы «Дуглас».
Тетрадь попала ко мне, можно сказать, случайно. Серафима Викторовна Володина написала воспоминания о своей жизни для внуков. Мемуары получились настолько честными, чистыми и бесхитростными, что заслуживают, на мой взгляд, обнародования.
Родилась Серафима Викторовна в 1927 году. Всю жизнь проработала врачом, вырастила замечательных сына и дочь. Детство и юность ее прошли в Старой Уфе. Об этом времени и о судьбе простой русской женщины - в данной публикации.
Окончание. Начало в № 11.
Симпатические чернила
Такие публичные самоубийства даже на бытовой почве случались крайне редко, уж не говоря о суицидах с политической подоплекой. Позже описываемых событий, в апреле 1970-го, произошла трагедия, оставившая тяжелый осадок на всю жизнь. Сын одного из первооткрывателей башкирской нефти Евгений Куликов стрелял в жену и себя в самом центре города в сквере Ленина, возле памятника вождю мирового пролетариата, того самого, который месяц назад после двадцатилетнего отсутствия вернулся на прежнее место.
Юноше было всего 22 года. Жену он ранил, а себя застрелил насмерть. Рассказывали, пистолет, якобы купленный на черном рынке в Ташкенте, куда он часто ездил и где жили родственники с материнской стороны, Евгений прятал на могиле отца. По словам близких, именно смерть отца, которого он боготворил, больно ударила по его психике. Это стало последней каплей в череде участившихся неприятностей и разочарований.
Парк советского периода
Мне было шесть, когда маму направили на двухгодичные журналистские курсы при Московской высшей партшколе. Был шумный, душный августовский вечер на Уфимском вокзале. Из станционных уборных несло жутким смрадом. Зато в купейном вагоне, слабо освещенном, обшитом темным деревом, с зеркалами, бордовыми бархатными занавесками, было славно, тихо. Люди разговаривали вполголоса. Пахло только что распечатанным земляничным мылом и еще каким-то вкусным дымком. Только много лет спустя, уже сама покидая родной город, я поняла, что дымок этот и есть аромат странствий. Как мне хотелось, чтобы мама взяла меня с собой! Она старалась не плакать, хотя глаза были полны слез. Дед держался, как всегда, бодрячком.
Белой акации гроздья душистые
«Перед весной бывают дни такие», когда сердце бьется в ожидании чуда, счастья и любви. Только нужно потерпеть самую малость, дождаться ледохода. Прогреется река под жаркими лучами, взорвется мириадами сверкающих осколков, поплывут льдины, громоздясь друг на друга, прочь с глаз твоих в неоглядную даль, унося с собою «ужасный холод вечеров», - вот, считай, и наступил перелом, началась новая жизнь, оборачивающаяся, как выяснится вскоре, все теми же разочарованиями. И так из года в год. Но к следующей весне надежда вновь расправит крылья, и ноги сами понесут уфимцев на берег Белой.
Хорошее старое
«Жадное, безудержное, маниакальное чтение - хобби, невроз, наркотик»* охватило советский народ с приходом «оттепели», которую сам Хрущев всячески отвергал, считая жульнической выдумкой писателя Эренбурга.
В классе седьмом-восьмом я успевала прочитывать в день стопку книг, взятых сразу в нескольких библиотеках. Разумеется, «по диагонали». Домашние задания были забыты. Стабильная «хорошистка», я скатилась до троек, вызвав недовольство любимой учительницы литературы Анастасии Гавриловны Кирьяновой. Мама перестала со мной разговаривать.
Есть такая шутка, что Уфа - самый аномальный город в мире. Почему? Да потому, что по звучанию башкирская столица до боли похожа на общепринятую мировую аббревиатуру UFO (unidentified flying object), означающую неопознанные летающие объекты. Мы решили выяснить, есть ли в нашем крае место необъяснимому.
Казалось бы, какие в Новый год могут быть мысли о весне! Елка, оливье, брызги шампанского и, конечно же, утренники. Вот что ждет нас в ближайшем будущем. Однако весна не за горами. Именно это символизирует скромная спутница Деда Мороза - ледяная девушка - Снегурочка. О ней мало что известно. Ходит она с Дедом Морозом, раздает подарки, водит хороводы.
На фото 1950 года - три подруги: Майя Колпащёкова, Женя Иванова и Зайтуна Салимгареева, которым выпало учиться в школе в трудные годы войны…
Лето с Чемберленом
Сегодняшние газеты если и пахнут типографской краской, то совсем не так «свежо и остро», как в моем детстве. Этим запахом были пропитаны все мамины вещи: каракулевая шубка, муфта, бостоновый костюм, оренбургский платок и особенно кожаные перчатки, застегивавшиеся кнопочками на запястье. Он перебивал сладкий с легкой горчинкой аромат духов «Красная Москва», которыми пользовались тысячи советских тружениц - сознательных работниц, общественниц и физкультурниц. Когда-то этот созданный гением Генриха Брокара парфюм назывался «Любимый букет императрицы», и его благородные нотки предназначались для услаждения августейшей Марии Федоровны.
Впервые в этом уютном уголке Уфы я оказался много лет назад: родители привели меня сюда посмотреть на ледоход. Ставшие уже серыми осколки прошедшей зимы неспешно плыли, сталкиваясь и кружась, а над ними на новеньком мосту через Белую поблёскивали стёклами на апрельском солнце машины. И где-то высоко-высоко над головой, заглушая остальные звуки, галдели грачи. Всюду кипела жизнь. И даже спрятавшаяся в тени сосен могила не напоминала о тлене - именно с того давнего весеннего дня я помню это имя - Рашит Нигмати.
Мои открытия
Творчество этого поэта-художника мне открылось дважды. В конце 50-х годов наша домашняя библиотека пополнилась очень симпатичной книгой - "Павел Радимов. Картины Подмосковья. Стихи и пейзажи".
(Окончание. Начало в №3)
Бельские
В 1932-м в Ишимбаево заработал первый нефтепромысел, и возникла необходимость в железной дороге до Ишимбая. Для этого было создано управление "Башжелдорстрой". В нем-то и работал начальником первого отдела бравый, усатый, остроглазый, похожий на Чапаева мужчина - Андрей Андреевич Бельский. 
Предисловие
На северо-западе республики, в Илишевском районе, ближе к устью Белой, недалеко от старинной Груздевской пристани есть русское село Андреевка, существующее предположительно с конца XVIII века. В 1897-м в селе проживал 2451 человек. Одному из них не было еще и года - первенцу Дмитрия Васильевича и Марии Викторовны Рябовых Иосифу. Потом в этой крестьянской семье появились Зоя, Нина, Петр и Нюра. Когда Дмитрий Васильевич вернулся с русско-японской после Цусимского сражения с Георгием на груди, его встретила орава подросших, проворных и смышленых детей. Иосиф (Осип, Ося) учился в земской школе. Мальчик был способный. До первой мировой войны он окончил Аксеновскую сельхозшколу. В 1914-м его отправили на фронт, где он попал в плен и до 1917-го батрачил на фрау-сыроварщицу. Так он постиг секреты сыроварения и мечтал по возвращении на родину заняться этим вкусным и прибыльным делом. У него оно пойдет не хуже, чем у этой немки, убеждал он себя, и в коровнике у него тоже будут идеальная чистота и порядок.
В 1996 году в Уфу приезжал ученый с мировым именем, крупнейший специалист по палеолиту и пещерному настенному искусству, профессор Кёльнского университета Герхард Босински. Мне посчастливилось взять у него интервью. Босински пребывал в радостном возбуждении - он только что вернулся из заповедника Шульган-Таш. То, что он там увидел, превзошло все его ожидания. Шульган-Таш поразил его даже после Шове - пещеры, открытой в 1994 году во Франции, на границе с Испанией. Грот оказался настолько нетронутым, что никаких других следов, кроме древнейших, в нем не было обнаружено. "Некоторые рисунки в Шове невероятно похожи на красные изображения в Шульган-Таше, - сказал Герхард, - я просто не ожидал увидеть подобное на границе Европы и Азии… Думаю, на Урале таких пещер с настенной живописью должно быть несколько".
(Окончание. Начало в №11.)
На протяжении всей поездки по Италии Павел Дмитриевич писал письма жене - об увиденных городах, памятниках и произведениях искусства, многие письма сопровождал рисунками. Прасковья Тихоновна рассказывала: "Когда Павел Дмитриевич на какой-то срок уезжал из дома, у нас с ним был крепкий уговор - писать друг другу обязательно каждый день… В продолжении восьми месяцев - 160 писем от него и 120 писем от меня".
До личного знакомства в 1985 году с Прасковьей Тихоновной Кориной (1900-1992) я уже немного знал о ней по рассказам старого московского художника И.В. Дмитриева. Запомнились его слова о том, что Прасковья Тихоновна десятилетней девочкой была вывезена в приют Великой княгини Елизаветы Федоровны. В 1926 году вышла замуж за художника П.Д. Корина. Супруги Корины были близкими друзьями М.В. Нестерова. После смерти мужа в 1967 году Прасковья Тихоновна стала главной хранительницей и заведующей мемориального Дома-музея П.Д. Корина в Москве, филиала Третьяковской галереи.
Рассказы Ивана Васильевича вызвали у меня интерес к личности П.Т. Кориной и ее супруга. Много интересного о них я узнал из книг М.В. Нестерова и П.Д. Корина. П.Т. Корина, будучи художницей-реставратором высшей квалификации, оказалась причастной к крупнейшим реставрационным работам ХХ века. Тут и подновление плафона Большого театра зимой 1941/42 года, и участие в восстановлении полотен Дрезденской галереи, в том числе лично ею отреставрированный тициановский шедевр "Динарий кесаря". 
Две судьбы - в одну
7 августа 1965 года на Первомайской площади в Уфе был торжественно открыт монумент в честь 400-летия добровольного присоединения Башкирии к Русскому государству. Этот величественный памятник сразу стал достопримечательностью города. 35-метровая стрела обелиска. У его подножия - две отлитые из бронзы царственные женские фигуры - башкирки и русской - символизирующие два народа, четыре с половиной века назад соединившие свои исторические судьбы в одну.
Эта история о том, сколько народной фантазии разыгралось вокруг исключительного природного явления, случившегося шестнадцать лет назад на территории Башкирии.
Как-то в летние школьные каникулы отец решил свозить меня в дальний аул на границе Оренбургской области и Казахстана. Утренний Оренбург тонул в лёгком, золотистом мареве, сквозь которое проглядывала высоченная колонна минарета. "Караван-сарай, - пояснил отец, - много крови и пота пролили наши предки, пока его строили". Мне хотелось подойти поближе, но мы боялись опоздать на автобус. И на обратном пути не повезло - в Оренбург приехали поздно. Остроконечная вершина башни терялась в ночных облаках, и лишь на мгновение блеснул наверху золочёный полумесяц. Пришлось уезжать с досадным ощущением неутолённого любопытства. Но на всю жизнь прочно засело ощущение классического Востока с его волшебными сказками, мудрецами в чалмах, насурьмленными красавицами, караванами, бредущими откуда-нибудь из Бухары или Хивы…
Осенью 1945-го в Москве возобновила свою деятельность знаменитая Строгановка - художественное училище, основанное в 1825 году графом Строгановым. Шёл первый послевоенный набор. Было много фронтовиков. Здесь на вступительных экзаменах на отделение монументальной скульптуры и встретились эти трое. Худой, в потрёпанной офицерской шинели, прихрамывавший и опиравшийся на палку, старавшийся держать в кармане плохо сгибавшуюся после ранения руку - Владимир Лемпорт, сын русской дворянки и обрусевшего француза, чьи предки появились в России еще задолго до революции...
| |
|
НАШ ПОДПИСЧИК - ВСЯ СТРАНА Сообщите об этом своим иногородним друзьям и знакомым. Подробнее... Все права на сайт принадлежат: МБУ Уфа-Ведомости |
|