 |
КОРЕННЫЕ УФИМЦЫ
Хисамутдинов Ильдар
Ильдар Хисамутдинов, композитор, преподаватель музыкальной школы-лицея при УГАИ им. З. Исмагилова.
Театр как колыбель
Воспитывался в третьем поколении музыкантов и учителей, часто с отцом ходил на работу – в Башкирский оперный театр, где немало часов провел в оркестровой яме. Главным дирижером в то время был башкирский классик Нариман Сабитов, композитор и активный деятель искусства. Я видел, как создавались балеты «Буратино», «Гульназира», «Горный орел»…
Сирень в парке
Прекрасно помню свой детский сад – маленький двухэтажный особнячок на улице Достоевского, сейчас на его месте построили жилой дом. В комнаты мы практически не заходили, даже на дневной сон раскладушки ставили на верандах, а гуляли в парке имени Якутова. Там были заросли сирени – персиковой, голубой, белой – настоящие джунгли!
Детство на просеке
Лес, река Белая, «Висячий камень», «Кожаный мяч», «Золотая шайба» и «Пионерская зорька» - детство прошло во дворах и парках. На месте улицы Блюхера от ГДК до Театра кукол в то время была обычная просека, по которой я бегал на лыжах и катался на велосипеде.
Помню, как с замиранием сердца каждое утро слушали по радио прогноз погоды. Иногда там сообщали, что ожидается сильный мороз, у учеников младших классов отменяли уроки. Мы кричали «ура», хватали клюшки и шли играть в хоккей – морозов никто не боялся.
А воробей остекленел…
Помню, как в новогоднюю ночь 1978 года в Уфе температурная шкала опустилась до минус 50-ти градусов. Я возвращался с учебы, садился на трамвай на «кольце» (там сейчас располагается Гостиный двор), чтобы добраться до Пархоменко, где жила бабушка. Воробей сел рядом со мной на снег и мгновенно превратился в ледышку. Я его потрогал и удивился - вот это мороз.
В другой год помню, как мы изнывали от страшной жары. Это был июль 1971-го года, когда температура днем была выше отметки в 44-46 градусов, а ночью снижалась до 30-ти.
Побег из дома
Так случилось, что я рано потерял маму, а вторая жена отца не разделяла моей любви к музыке. В то время только образовалась спецшкола при институте искусств для одаренных детей. Чтобы попасть на теоретическое отделение, нужно было участвовать в олимпиаде, где я легко взял первые места. Получил приглашение - поступление было формальностью, но мачеха запретила подавать документы. Помню, сказала: «Вынеси мусор и больше никуда ни ногой». Я шел очень медленно, на свой четвертый этаж поднимался как на Голгофу, думая, как быть. Тихонько открыл дверь, поставил мусорное ведро и… убежал. Через весь город, со Строительной до Пархоменко, шел к бабушке пешком.
Отец-директор
Когда я явился рано утром на экзамен, непричесанный, в непарадной форме, честно рассказал все директору – Дамиру Ханнанову. Он промолчал, открыл мне класс и сказал: «Садись, разыгрывайся». И все четыре года помогал мне учиться и жить в интернате бесплатно. Уникальный человек, оставивший глубокий след в жизни, для нас он был вторым отцом. Мы придумали ему прозвище «Штирлиц» - школа открылась, когда на экранах блистал Тихонов, удивительно схожий с Дамиром Салиховичем чертами лица.
Достижения…
Дочери от первого брака стали геологами, приемная дочь занимается скрипкой, а сын «грызет» гранит науки - пока только в третьем классе 39-й гимназии. Часто ездим с ним в путешествия, особенно в Санкт-Петербург.
Главные творческие достижения – мои выпускники, которые поступают в престижные университеты и становятся членами Союза композиторов, добиваются успехов и создают прекрасную музыку.
Места воспоминаний
Иногда навещаю дом, где я родился (Блюхера 30), и у меня на глазах сажали пирамидальные тополя, прокладывали дорогу…
Дни юности оживают в уголке Черниковки: люблю пройтись от восьмиэтажки по улице Ульяновых, свернуть на Льва Толстого, а после – на Кольцевую, где по сей день стоит здание музыкальной школы №2 – в нем располагается филиал школы искусств. Еще одно напоенное воспоминаниями место – старый район улицы Чернышевского, так называемые «учительские дома», один из них строил мой дед.
Юлия ПАХОМОВА
|
|
 |
