ГЛАВНАЯ
О ЖУРНАЛЕ
АРХИВ НОМЕРОВ
РЕКЛАМА В ЖУРНАЛЕ
КОНТАКТНАЯ ИНФОРМАЦИЯ
ГОСТЕВАЯ КНИГА

СОБЫТИЕ МЕСЯЦА

Башкирский товар в Братиславе
Президент Башкортостана Муртаза Рахимов во главе официальной делегации республи...

Экзамен для Премьер-министра

На 40-м заседании парламента Башкортостана Президент РБ Муртаза Рахимов, получив...

Медовые медали и Гран-при
Более 90 предприятий и хозяйств Башкортостана приняли участие во всероссийской аг...

Полку Салавата прибыло
Режиссер киностудии "Башкортостан" Амир Абдразаков и внештатный сотрудник журнал...

Главная академия
15 лет исполнилось Башкирской академии государственной службы и управления при Пр...

Благоприятная СРеДа
Вот-вот будут подведены итоги II Фестиваля социальной рекламы "Городская СРеДа". Ме...

Предпринимателям скучно не будет
С 21 по 24 ноября в Уфе пройдет Неделя предпринимательства. Впервые она получила ста...

И признание, и помощь
В Национальном молодежном театре имени Мустая Карима прошла Торжественная церем...

Развязка для водителя
Сдана в эксплуатацию транспортная развязка на пересечении проспекта Салавата Юл...

Горький ветер памяти
30 октября уфимцы вместе с жителями всей страны отметили День памяти жертв политич...

Улица имени Уфы
Определен победитель открытого конкурса на разработку концепции благоустройств...

Едины и непобедимы
4 ноября мы уже во второй раз отметим День народного единства. Он приурочен к памят...

Энергии не занимать
На днях Уфа принимала участников Российского энергетического форума-2006. В рамках ...

Человек и теплоход
Известный башкирский силач, вице-чемпион мира по силовому экстриму, четырехкратн...

Коробки на "пятерку"
В Уфе начались рейды по проверке готовности хоккейных коробок к зимнему сезону. Н...

Сарматское золото переезжает
Музей археологии и этнографии переедет в новое здание - а точнее, в комплекс здани...

Старый новый герб
На члена Союза художников России Салавата Гилязетдинова возложена почетная мисс...

Вахта Памяти
В уфимском парке Победы прошла церемония передачи родственникам останков двух со...

Между прочим
90 лет назад, 9 ноября 1916 года, в зале нового клуба в доме Паршиных в Уфе состоялась п...




     №11 (60)
     Ноябрь 2006 г.




РУБРИКАТОР ПО АРХИВУ:

Нам 20

Дневник мэра

НАШ НА ВСЕ 100

ЛЕГЕНДЫ УФЫ

СОБЫТИЕ МЕСЯЦА

СТОЛИЧНЫЙ ПАРЛАМЕНТ

КРУГЛЫЙ СТОЛ

АВГУСТОВСКИЙ ПЕДСОВЕТ

РЕПОРТАЖ В НОМЕР

КУЛЬТПОХОД

ЭКОНОМКЛАСС

НЕЖНЫЙ ВОЗРАСТ

КАБИНЕТ

ARTEFAKTUS

ДВЕ ПОЛОВИНКИ

ЧЕРНЫЙ ЯЩИК

МЕСТО ПОД СОЛНЦЕМ

УФИМСКИЙ ХАРАКТЕР

РОДОСЛОВНАЯ УФЫ

СВЕЖО ПРЕДАНИЕ

ВРЕМЯ ЛИДЕРА

БОЛЕВАЯ ТОЧКА

ЭТНОПОИСК

ГОРОДСКОЕ ХОЗЯЙСТВО

ПО РОДНОЙ СЛОБОДЕ

ДЕЛОВОЙ РАЗГОВОР

К барьеру!

НЕКОПЕЕЧНОЕ ДЕЛО

Наша акция

Благое дело

ТЕНДЕНЦИИ

ЗА И ПРОТИВ

Облик города

СЧАСТЛИВЫЙ БИЛЕТ

СРЕДА ОБИТАНИЯ

ДАТЫ

МЕДСОВЕТ

ИННОВАЦИИ

ШКОЛОПИСАНИЕ

ВЕРНИСАЖ

ЧИН ПО ЧИНУ

Коренные уфимцы

ГЛАС НАРОДА

Семейный альбом

ЗА ЧАШКОЙ ЧАЯ

75-летие победы

Дети войны

ЕСТЬ МНЕНИЕ

СДЕЛАНО В УФЕ

Городские проекты

Человек и его дело

Архив журнала

Учитель года-2022

Слово мэра

450-летие Уфы

Прогулки с депутатом

То время

Мотиватор








РУБРИКА "ЧЕРНИЛЬНИЦА"

Сказка о последнем хане


После некоторой паузы Минлеханум-няняй продолжает свой рассказ: "Наш род берет свое начало от калмыцкого мальчика, которого привез из далеких киргиз-кайсакских степей башкирский воин по имени Абдулкадир. Целый год он добирался домой с этим мальчиком, много лишений испытал в пути. А нашел он мальчика в детской колыбельке, богато изукрашенной накладными золотыми драконами, - далеко в казахских степях, на берегу Аральского моря. Детская колыбель висела на одиноком дереве-карагаче, вокруг лежали тела убитых сородичей. Рассказывали, что младенец был из ханского рода...
Он вырос среди башкирских детей в достатке, как равный, в семье у тархана Ибрагима-бея из рода мурзы Баимбета. Мулла назвал маленького калмычонка именем Ходайбирде, что означает "Подарок Всевышнего". Старики говорили, что Аллах отдал его башкирам с благими намерениями. И они же вспоминали при этом древнюю минскую легенду - о мальчике, которого так же когда-то в старину нашли в степи - как он вырос и стал батыром - предводителем рода, как спас свое племя от степных завоевателей, как встретил белого волка и, следуя за ним, вывел своих соплеменников из смертельного окружения. Люди верили в эту легенду и надеялись, что в будущем в случае беды к ним также придет спасение.
А детская золотая колыбель, найденная в далеких казахских степях, хранилась в ауле, в мечети, вплоть до гражданской войны, пока вооруженный отряд каких-то голодранцев не разграбил ее! Они сорвали с колыбельки украшения в виде золотых драконов и бросили ее на улице. Мой отец подобрал колыбель, отремонтировал, и в ней выросло еще немало детишек".
Так легенда о найденном в степях калмыцком мальчике и полная лишений жизнь Минихан-няняй сплелись в одном рассказе.
Продолжение этой удивительной легенды открылось для меня совершенно случайно. Спустя много лет, работая над архивными материалами о службе башкирских казаков, я наткнулся на записки отца Иакинфа (Бичурина). В его исторических записках нашлось описание тех трагических событий. Я же взял на себя смелость пересказать эту историю о давно минувших днях.
Галдан-Церен, или калмыцкая легенда
Зима 1771 года была теплой. Снег, выпавший в начале зимы в низовьях Волги, быстро растаял, небо надолго закрылось низкими, свинцовыми, постоянно моросящими тучами. Дожди переполнили великую реку, и она, не дождавшись весны, вдруг разлилась.
Дербетские калмыки, которые ждали ледостава, чтобы переправиться на противоположный восточный берег, оказались отрезанными от своих соплеменников. На противоположном берегу ждал их хан Галдан-Церен - калмыки из племени торгоутов и хошоутов уже месяц медленно уходили на восток. Они все еще надеялись, что дербетевцы переправятся через Волгу и догонят их.
Калмыки возвращались к себе на историческую родину - Джунгарию. Мало кто из них представлял, какая она, их родина. Только легенды, которые рассказывались старейшинами зимними вечерами, и песни, которые исполнялись в летних кочевках, напоминали им о давно покинутых землях. Впервые со времен сарматов и хуннов, если не считать походы Александра Македонского - которого до сих пор почитают мусульмане, как Святого Искандера Зу-ль-карнайна - орда двигалась не с востока на запад, а наоборот. И в этом было что-то противоестественное.
Калмыки решили вернуться и завоевать свою родину, давно уже заселенную другими народами. И тогда колесо времени для них начало вращаться в обратную сторону. Казалось, что сама природа решила противостоять этому неразумному явлению.
Старый дербетский вождь, он же новоизбранный хан всех волжских калмыков Галдан-Церен, стоял на левом берегу Волги у самой кромки воды и пристально смотрел на противоположную сторону. Он переправился через Волгу за несколько месяцев до начала похода с небольшим отрядом преданных ему заисангов и ближайшими родственниками, занимался сбором и подготовкой калмыцких племен к походу на восток.
Калмыцкий хан Галдан-Церен, названный так в честь своего родственника и вождя - джунгархана Галдан-Черена, сына императора Контайши - честолюбиво мечтал о том, что он, объединив все калмыцкие и джунгарские племена, разбросанные от Волги до Китая, сумеет возродить Великую Джунгарскую империю. Ведь еще не прошло и сорока лет, как китайцы, претерпев унижения, за немалую цену купили мир. Многие народы великой степи тогда платили дань сыну императора, и Галдан-Церен стремился к такому же величию.
Но его честолюбивые планы теперь были погребены под разливом реки, и он уже не надеялся, что наступят холода, что зимние морозы наведут ледяные мосты через водную преграду, которая отделила его от его народа. Там же осталось и его главное богатство - бесчисленные стада и табуны.
Галдан-Церен до последнего часа верил, что дербетевцы сумеют преодолеть реку. Он молился, он обещал, что посвятит остаток жизни служению буддийскому богу, великому Далай-Ламе, и даже после смерти, пройдя все шесть миров и возродившись в новом облике, будет продолжать благодарить великого Будду.
Но Будда его не услышал. Вместо стужи ветер принес холодные тучи, и слезы отчаяния, смешиваясь с каплями дождя, стекали по бронзовому скуластому лицу.
Впервые вождь колебался в принятии решения - остаться или двигаться на восток вслед за остальными калмыцкими племенами. Сердце ему подсказывало, что он нужен своему племени, но долг хана обязывал его возглавить идущую на восток орду. Но признают ли его сейчас, без своего народа и без своих воинов, ханом всех калмыков?
Сейчас, стоя под моросящим дождем, Галдан-Церен вспоминал, как все это начиналось.
Летом на его призыв откликнулись все вожди и духовенство калмыцких племен. Они прибыли на курултай к берегам Ахтубы.
Он же, раскинув летний шатер, стоя на высоком кургане в ожидании прибытия вождей, надолго задумался о судьбе своего племени, которое готовилось гостеприимно встретить сородичей. Его народ - дербетские калмыки - потомственные воины, с древнейших времен они с джунгарами были одного племени.
Чингиз-хан называл левое крыло своей армии "джунгар". После смерти Чингиз-хана эти воины образовали свое племя, их вождями были самые храбрые и отважные воины, пока, согласно старинной легенде, недалеко от берегов Аральского моря не нашли в степи младенца-сироту, которому имя дали Улиндай-Бадон-Тайша. Этот младенец вырос, возмужал и стал богатырем. Скоро он возглавил дербетское племя. От этого младенца и вели свой род джунгарские и дербетские князья - Тайшины. Их потомки создали новую империю, завоевав Китай, Туркестан и Великую степь. Они вели свою армию от победы к победе, постепенно продвигаясь на запад, пока дальнейшие их завоевательные устремления не разбились у подножья уральских гор. Они так и не смогли преодолеть этот барьер - уже который раз башкиры вставали на пути великих завоевателей. Они не пустили их за Волгу и дальше в Россию.
Тогда калмыки пошли на юг, на земли ногайцев, и, завоевав их, перешли холодной зимой в 1630 году Волгу, поселились на западном берегу.
Об этой истории и думал Галдан-Церен, пока ему не доложили о приближающихся соплеменниках.
Первыми прибыли на курултай калмыки торгоутского племени во главе со своим вождем Убаши-ханом. У калмыков торгоутского племени существует предание о том, что их предки вышли из Тибета. Они присоединились к великому Чингиз-хану, и он поставил над ними полководцем своего сына Орчакана, который выбрал себе невесту из тибетского рода Арит. От них ведут свою родословную торгоуты и их вождь Убаши-хан. Торгоут в переводе с калмыцкого означает "высокорослый". Эти великаны входили в личную гвардию Чингиз-хана.
За ними прибыли калмыки племени хошоутов. Их возглавлял сын Семена Хошоутова, принявшего православие, Сербент-Данчин, который, в отличие от отца, остался верен своим обычаям и вере, за что древнее калмыцкое племя хошоутов и признало его вождем. Старинное название их племени было эолет. После того, как они победили во главе с Темучжином (так звали будущего Чингиз-хана) войско хана Алтана, их стали называть хошоут, то есть главный воин или победитель.
После теплых приветствий вожди уединились в шатре. Они не хотели, чтобы их намерения раньше времени стали достоянием царского наместника и губернатора.
После долгих споров и сомнений вожди приняли решение. На плечи вождя дербетевцев Галдан-Церена легла ответственность за осуществление этого плана.
Галдан-Церен вызвал буддийских священников. Ламы после долгих ритуалов, под звуки труб и барабанов определили по колесу времени дату начала похода на восток - 5 января 1771 года. Именно об этом дне с величайшими предосторожностями было объявлено среди всех калмыков.
Калмыки восприняли решение своих вождей с большим воодушевлением и радостью. Они увидели в этом единственный путь сохранения своей религии и нации. Калмыки были доведены до отчаяния несправедливостью и алчностью царских наместников, деятельностью миссионеров, заставлявших отказываться от обычаев предков. Все это и породило недовольство среди калмыков. Эти причины буквально через год приведут к кровавому бунту всех народов Волги и Урала, когда восставшие под руководством Емельяна Пугачева попытаются добиться справедливости.
Но первыми взбунтовались калмыки. Ни в чем не повинные купцы были побиты и разграблены. Досталось миссионерам и чиновникам. Это был кровавый бунт, который отрезал последние надежды об отсрочке решения калмыцких вождей и возможности отступления от первоначального плана - возвращения в Джунгарию. Хан стал заложником своей же идеи. Ему пришлось оставить старшего сына и свой народ на другом берегу Волги.
Сейчас Галдан-Церен, вспоминая о тех днях, отчаянно искал решение, которое будет единственно верным. Его лицо, полное отчаяния и скорби, выражало бушевавшие внутри него противоречия. Наконец он подозвал преданного заисанга, которому и объявил о своем решении догонять ушедшие далеко на восток калмыцкие кибитки. Больше нельзя было медлить, иначе его небольшой отряд мог попасть в засаду враждебных степных племен, через земли которых им предстояло идти в Китай. Он сел на коня и дал команду трогаться.
Заисанг натянул тетиву лука, и стрела бесшумно устремилась на восток, указывая направление предстоящего пути. С противоположного берега послышались завывания калмыцких труб - башкюртбюре, прощальные звуки которых раздирали душу дербетскому хану. Он, не оглядываясь на оставшихся на другом берегу соплеменников, поскакал навстречу своей трагической судьбе.
Рейнсдорп
Императрица Екатерина Великая узнала о приготовлениях калмыков слишком поздно, когда они, уже взбунтовавшись, спешно уходили на восток. Не забыли доложить императрице, скрупулезно подсчитав убытки, об ущербе, который нанес калмыцкий бунт. Доложили и о том, что дербетские правобережные калмыки не ушли из-за теплой зимы и отсутствия ледостава.
Царица разгневалась: как посмели ее подданные, всегда верные российскому престолу калмыки, вдруг взбунтоваться и, обнажив юго-восточные границы, самовольно покинуть империю. Она незамедлительно приказала произвести поиск над уклонившимися в бегство волжскими калмыками и направила к оставшимся дербетским калмыкам царских приставов и полк драгун для пристрастного следствия. Чуть позже она обуздала свой гнев, и ясный ум просвещенной царицы подсказал ей правильное решение: она может вернуть обратно своих подданных только прощением и лаской. И фельдъегерь с указом царицы помчался в Оренбург.
Оренбургский губернатор Иван Андреевич фон Рейнсдорп, кряхтя и охая, готовился встретить фельдъегеря. Он, всегда нерешительный, но педантичный исполнитель, за что его и ценили - упустил время и откровенно прошляпил приготовления калмыков к бегству, и потому с величайшим беспокойством ждал опалы ее императорского величества и опасался за свою должность. Около него суетился адъютант, поправляя сбившийся парик и подавая шпагу - пытался, как мог, утешить генерала. Губернатор должен был встретить посланника царицы при полном параде и, согласно этикету того времени, с почтением принять к исполнению ее императорскую волю.
Войсковой атаман Оренбургского казачьего корпуса Василий Иванович Могутов еще накануне доложил генерал-губернатору, что фельдъегерь в сопровождении казаков выехал из Самарского городка и сегодня должен быть в Оренбурге. Губернатор чувствовал, что приходит конец спокойной и размеренной службе. Вот уже почти 15 лет прошло после последнего восстания башкир, и все считали, что в крае все благополучно, хотя среди яицких казаков появились смутьяны, подбивающие их не подчиняться указному атаману. В некоторых станицах учинили бунт, отказавшись исполнять волю генерал-губернатора, потребовали старых вольностей, в том числе и в выборе на войсковом круге атамана и старшин, а также распределения по своему усмотрению рыбных и звериных промыслов. А это было покушение на личный доход губернатора, который уже привык получать значительные барыши от поставок черной икры и осетровых балыков в Санкт-Петербург и Москву. Среди башкир тоже неспокойно - от них жалобы поступают, что участились незаконные захваты их земель, некоторые из них, взбунтовавшись, совсем недавно сожгли завод Твердышева. Рейнсдорп чувствовал, что надо принимать незамедлительные меры и утихомирить край. Он перекладывал бумаги на столе, не замечая их содержания, тревожные мысли и предчувствие опалы окончательно испортили ему настроение. Губернатор уже собирался окликнуть крепостного холопа Ивашку, чтобы подали ему водки, как адъютант охрипшим от значимости события голосом громко доложил: "Едут, ваше сиятельство! Едут!…" Во двор особняка генерал-губернатора в сопровождении оренбургских казаков с грохотом ворвалась коляска, забрызганная снегом вперемешку с грязью, запряженная тройкой взмыленных коней. Теплая зима и оттепель, необычная для этого времени года, уже успели разбить санный путь по оренбургскому тракту. Ямщики хоть и старались выходить в путь по утреннему или вечернему заморозку, но неотложность и важность дела заставили их сегодня спешить, не разбирая дорог. Послышался зычный голос, взнуздавший тройку прямо около порога генеральского дома: "Тпрууу… Стой, родимые!". С коляски легко спрыгнул молодой фельдъегерь в кирасирском блестящем шлеме и в белом шерстяном плаще, грохоча саблей и звеня шпорами, он побежал наверх, в губернаторский кабинет. Адъютант, весь багровый от волнения, заикаясь, успел выкрикнуть: "Ее императорского величества! …", но фельдъегерь, усмехнувшись на ходу, похлопал его по плечу и, не дожидаясь окончания доклада, скрылся в кабинете генерал-губернатора.
Тревожные предчувствия оправдались: в указе после упреков в его адрес ему, генерал-губернатору Оренбургского края, предписывалось организовать поиск уклонившихся в бегство волжских калмыков и немедленное возвращение их на прежние земли. Организовать поход в киргиз-кайсакские степи было похуже опалы. Калмыкам обещалось генеральное прощение в случае возвращения. Генерал-губернатор возмутился, что всем смутьянам есть прощение, только ему приходится за всех страдать. Но он понял еще, что только незамедлительным выполнением приказа он хоть как-то сумеет оправдаться перед императрицей, ведь он не сумел заранее разгадать планы калмыков и не пресек их бунт и бегство.
Накануне губернатору доложили, что калмыки внезапно напали на Бударинский форпост и на несших линейную службу на дистанции башкир, а потом чуть ниже Яицкого городка, успешно преодолев по броду Яик, ушли в казахские степи, и сейчас многочисленная орда движется, не встречая сопротивления, по территории младшего казахского жуза. Малочисленный отряд башкир не смог удержать линию, а взбунтовавшиеся казаки яицкого городка посчитали излишним вмешиваться и пропустили калмыцкую орду, не чиня препятствий.
Но надежда догнать их была - калмыки, отягощенные своим главным богатством - многочисленными стадами - двигались медленно. С освобождением степей от снега и появлением первой весенней травы они обязательно остановятся и вынуждены будут откармливать свои изнуренные походом и зимней бескормицей табуны. Немного успокоившись от уверенности, что он сумеет выполнить ее императорского величества волю, он вызвал к себе войскового атамана оренбургских казаков полковника Могутова, оренбургских чиновников и прочих полезных и бесполезных в этом мероприятии людей.
От былой нерешительности и паники ге
нерал-губернатора не осталось и следа. Рейнсдорп, получивший, наконец, указ императрицы и подробные инструкции от президента Военной коллегии фельдмаршала графа Чернышева, приступил к незамедлительному исполнению их воли. Немецкая педантичность и точность в исполнении инструкций проявилась во всем блеске. Его надменный голос с немецким акцентом звучал теперь уверенно и твердо - только скрип писарского пера, который едва успевал за его указаниями, слышался в тишине кабинета:
"Атаману, полковнику Могутову, сегодня же отправить посыльных к башкирским тарханам и старшинам. Приказываю им сбор к концу следующей недели в Оренбургской крепости, кроме охотников, и добровольно участвовать в сией экспедиции, приказываю снарядить и 6000 линейных башкир, готовящихся весной заменить на дистанциях отслуживших свой срок на границе сородичей. Им пообещайте дополнительное вознаграждение за участие в походе. Юртовым старшинам за участие в походе отменить ясак и покупку казенной соли из Илецких копей, в этом году они получат соль бесплатно. Объявите башкирским тарханам, что за их участие в дальнем походе будет выплачиваться денежное содержание. Установить его, как и оренбургским казакам, по 1 рублю 48 копеек в месяц. И побыстрее рассмотрите башкирские жалобы, пообещайте справедливое решение всех вопросов.
Я принял решение инфантерию1 не привлекать к походу. Будут принимать участие в экспедиции только конные отряды башкир и казаков. Я слышал, яицкие казаки отказываются от участия в походе, их атаманское самоуправство - это настоящий бунт! Как вернем калмыков, я за них возьмусь с особым пристрастием. В Сибирь им дорога, по острогам будут нести службу, так и передайте их выборным атаманам!"
Немного успокоившись, он почти ласково обратился к атаману оренбургского казачьего ведомства полковнику Могутову: "Доложите, любезнейший Василий Иванович, без яицких сколько оренбургских казаков готово к походу?"
Атаман, понимая значимость своей роли в предстоящем походе, встал со своего места, оглядел присутствующих и, обращаясь к губернатору, начал доклад: "Ваше сиятельство! Господа! Благодаря мудрости и дальновидности первого губернатора Оренбурга Неплюева Ивана Ивановича, в бытность его управления краем, еще 1748 году были произведены преобразования по сведению всех казаков, кроме яицких, в Оренбургское казачье войско. И я могу доложить: из этого ведомства готовы участвовать в походе оренбургских живущих в крепости и казаков из Бердской слободы - всего 1513, казаков оренбургских живущих по реке Яику - 800 человек, калмыцких казаков ставропольского2 ведомства - 250 человек, казаков уфимской провинции из города Уфы, крепостей Табынск, Нагайбак, Красноуфимск - всего 1250 человек, казаков Исетской провинции из крепостей Челябинск, Миасс, Чебаркуль - 1380 человек. Сбор корпуса объявлен, и казаки в количестве 4493 человек будут готовы выступить к концу следующей недели!"
Наступила тягостная тишина. Без башкирских конников явно было недостаточно сил для возвращения почти 200-тысячной калмыцкой орды. Главное было - догнать и, демонстрируя свою силу, вступить в переговоры с калмыцкими вождями и донести до них указ царицы, где она обещает всем калмыкам прощение в случае возвращения их на прежние земли. Через некоторое время, обращаясь к гарнизонному начальнику и коменданту Оренбургской крепости одновременно, Генерал-губернатор тихо выговорил: "Приготовить 15 пушек легкой артиллерии с прислугой к походу! Приготовить обозы и провиант!" - после некоторой паузы он также тихо продолжил: "Будем надеяться, что башкиры пришлют достаточное количество своих конников для выполнения воли ее величества. Уфимский губернатор обещал из своего гражданского ведомства отправить дополнительно еще во главе с преданными ее императорскому величеству тарханами 3000 асабы-башкир3 из минских юртов. С божьей помощью я надеюсь к концу следующей недели собрать достаточное количество конных отрядов для преследования калмыков. Не забывайте, господа, что они с каждым днем углубляются во враждебные не только для них, но и для нас земли степных племен. Сегодня же подготовить и отправить посольство с подарками в казахские степи к сыну Абдулхаир-хана султану Ерали в малую орду и к сыну Джанибек-батыра хану Аблаю в среднюю орду. Потребуйте и просите у них содействия в возвращении калмыков, но главное для нас - чтобы они договорились с вождями большой орды, чтобы те пропустили наш экспедиционный корпус через свои земли и не чинили препятствий в преследовании. А если будут согласны, то могут выделить свои отряды и участвовать в нашем походе. С божьей помощью я надеюсь к концу следующей недели собрать достаточное количество конных отрядов для преследования калмыков! С богом, господа, приступайте к исполнению!" Иван Андреевич встал и, повернувшись к образам, перекрестился, что означало окончание совещания. Все встали, перекрестившись, озадаченные, спешно начали покидать губернаторский дом. Впервые предстоял вооруженный поход далеко в киргиз-кайсакские степи - до этого только посольство в Хиву и купцы отваживались пересечь степи, и то не всегда удачно.
Татищев в 1738 году отправил свой первый караван в Ташкент с целью торговли и для получения привилегий для русских купцов во главе с полковником Карлом Миллером. Тогда караван, успешно пройдя территорию Малой и Средней орды, подвергся нападению кочевников из Большой орды в двух днях пути от Ташкента. Миллеру удалось спастись. Но его пленных товарищей продали в рабство. Через много лет Миллеру удалось вернуться в Россию, однако товары и люди не были возвращены. С тех пор так далеко вглубь казахских степей не решался проникнуть ни один купец и ни один вооруженный отряд.

(окончание в следующем номере)

Махмут Салимов








НАШ ПОДПИСЧИК - ВСЯ СТРАНА

Сообщите об этом своим иногородним друзьям и знакомым.

Подробнее...






ИНФОРМЕРЫ

Онлайн подписка на журнал

Ufaved.info
Онлайн подписка


Хоккейный клуб Салават ёлаев

сайт администрации г. ”фы



Телекомпания "Вся Уфа

Казанские ведомости


яндекс.метрика


Все права на сайт принадлежат:
МБУ Уфа-Ведомости