Первый секретарь

О первом секретаре Башкирского обкома партии Зие Нуриевиче Нуриеве, занимавшем этот пост с 1957 по 1969 годы, писали известные журналисты и прославленные писатели. Что же нового могу добавить я, лишь однажды беседовавшая с Нуриевым, и то по поводу "чужого" юбилея? Но вспомнилось его выступление на инаугурации президента республики в декабре 2003 года, когда он решительной походкой прошел к трибуне и хорошо поставленным голосом произнес не формальную речь, а очень сердечные, умные слова. Зал оживился. Сотни восхищенных глаз оценивающе смотрели на красивого мужчину 88 лет. Сегодня ему 90. Его голос, поступь и убеждения столь же тверды, а мозг, живо реагируя на все происходящее, продолжает без сбоя выдавать нестандартные мысли и идеи. Пару часов заинтересованной беседы прошлой осенью позволили мне в этом убедиться...

Нуриевы

Москвичи, не знакомые лично с Зией Нуриевичем, обычно через кого-то пытаются выведать, не родственник ли он Рудольфу Нуриеву. Самой не раз приходилось развенчивать иллюзии московских друзей на этот счет. И все же и я не удержалась от того, чтобы не заговорить с Зией Нуриевичем о его однофамильце. Он с удовольствием поддержал тему. "К сожалению, я работал уже в Москве, когда Рудольф решил остаться в Париже, - вспоминает Зия Нуриевич. - Как мне тогда казалось, его можно было вернуть, я это чувствовал. Но почему-то наша сторона не предприняла тогда попытки урегулировать ситуацию, уговорить замечательного мастера танца вернуться на родину. Я же по этическим соображениям и по своему статусу на такого рода вмешательство не решился. Хотя ко мне приходили известные балерины Гузель Сулейманова и Майя Тагирова и просили заступиться за мать и близких родственников Рудольфа - к ним свои взоры обратили сотрудники КГБ. Тогда я запросил дела, поинтересовался биографией родителей, родственников, а потом позвонил кому следует и сказал: "Оставьте семью в покое, какие они вам антисоветчики?!" После этого нападки прекратились. А Рудольфа, жаль, не уберегли..." Нуриев - танцор. Нуриев - партийный деятель. Два абсолютно разных человека, хотя с одной фамилией.
Зия Нуриевич - из обычной крестьянской семьи. Но это не помешало ему воспитать в себе поэтическую душу, которой близки и понятны и творения мастеров сцены, и полотна художников, и тяжелый труд хлебопашца. Отец умер, когда Зие исполнилось три года, семеро детей остались на руках у матери. В голодном 21-м году выжили только благодаря домашней скотине, двух лошадей у них, правда, украли, зато Нуриевы перестали считаться зажиточными, оказались, как и большинство в деревне Верхнелачентау, безлошадной беднотой. Эта симпатичная башкирская деревушка в Бирском районе раскинулась на высоком холме, в восьми километрах от райцентра. Здесь родился еще его отец, а мама  родом из башкирской деревни Баишево Дюртюлинского района. Прадед по материнской линии был волостным старшиной, уважаемым аксакалом в округе, еще в детстве мать шутила, что Зия в него пошел - волевой, порядок любит, быть ему командиром.
Самостоятельную жизнь начинал учителем математики и географии в Кигинском районе. Довелось учить и взрослых людей, старших по возрасту, в так называемом ОДН - обществе "Долой неграмотность!".
В 20 лет он возглавил роно в Кигах, там война его и застала. Дали бронь, а так хотелось на фронт. Хотя кто сказал, что в тылу было легко и безопасно? Его избрали первым секретарем Кигинского района - спрос за все был строжайший, но страшнее самого себя судьи не было. Зимой вдоль сельских дорог лежали трупы обессилевших, оголодавших людей. По весне гибли от септической ангины, отведав прошлогодние ядовитые колосья ржи и пшеницы. Он начал курить, выкуривал по две пачки папирос в день. И только после войны, в 48-м году, нашел силы отказаться от дурной привычки и больше не выкурил ни одной сигареты.
В 22 года он встретил свою Айсылу - необыкновенно сердечную и скромную. 36 счастливых лет совместной жизни и единственного сына Виля подарила ему Айсылу Хабировна. Во многом благодаря ей удалась его карьера. Сначала она никак не хотела из Кигов переезжать в Уфу, когда его в 1944 году забрали в Обком партии. А в 1969 году всячески противилась переезду в Москву после назначения Нуриева на пост союзного министра. Да куда деваться? Поплакала вволю, а потом и собралась - связки книг, личные вещи да постельное белье  - все, что взяла семья с собой в Москву, иного богатства не нажили. Кстати, на пенсию Нуриев вышел с 5 тысячами рублей на сберкнижке, которых потом вместе со всей страной бывший зампред Совмина лишился.
Зия Нуриевич до сих пор душой не расстается с родным аулом, где похоронены отец и мать, братья и сестры. Год назад ушла последняя сестра, ей было 94. Но в деревне продолжают жить его племянники, их дети и внуки. Не перевелись Нуриевы, а значит, будет еще кому вновь прославить эту фамилию.

Бацилла власти

Недавно ученые объявили об открытии гена религии - от наличия или отсутствия его, говорят, зависит мироощущение человека, его религиозность. Если следовать этой логике, думаю, не далек час, когда профессора заявят  и о некой бацилле власти. Иначе чем объяснить феномен доступности и открытости одних начальников и высокомерия других? У Нуриева иммунитет к зазнайству и заносчивости всегда был высок. К примеру, с солистом Оперного театра Габдрахманом Хабибуллиным они регулярно ходили в самую популярную баню Уфы на углу улиц Чернышевского и Крупской, прозванную в народе гарнизонной. В выходные дни здесь постоянно толпились в очередях люди, но это нисколько не смущало секретаря обкома Нуриева и его друга Хабибуллина. Они пристраивались где-нибудь в укромном уголке и болтали за жизнь. Доходила очередь - и в парную с веником на пару часов! Лучший отдых после напряженной недели трудно было придумать, вспоминает Зия Нуриевич.
Или вот еще случай. Предстояли выборы первого секретаря обкома комсомола, кандидатура которого предварительно согласовывалась в ЦК партии. Таким кандидатом был назван Гареев из УАИ. Пленум состоялся в назначенный день. А Нуриева, как нарочно, вызвали накануне в Москву. И вот ему звонят из Уфы: "Зия Нуриевич, беда! Гареев не прошел, а результаты голосования уже огласили, победил Поройков. Представитель КГБ предлагает пленум перенести до согласования с ЦК. Что делать?" Нуриев не побоялся ответственности: "Поройков набрал голоса, его и объявляйте!" Потом, правда, находились "смельчаки", указывающие на излишнюю прыть "народного избранника". "Он и вправду оказался принципиальным и демократичным лидером башкирской молодежи, - вспоминает Нуриев. - Как-то на пленуме обкома партии прислал мне записку - попросил слово. Я дал. Он вышел на трибуну и, обращаясь ко мне, стал критиковать руководство: "Знаете, Зия Нуриевич, какое к нам отношение? Эй, ты, комсомол, заходи, поговорим". Нуриев тогда только усмехнулся смелости оратора, но многие были просто в шоке.
После переезда Нуриева в Москву открытости, добросердечности, как воздуха, стало не хватать Башкирскому обкому. В ход пошли другие принципы и методы работы. Для самого Нуриева это оказалось полной неожиданностью. Ведь преемником стал рекомендованный им же человек, выходит, он до конца в нем не разобрался, не раскусил? Ежедневные спецрейсы из Уфы в Москву со свежим кумысом для Брежнева - мыслимое ли дело? Ему бы и в страшном сне такой подхалимаж не приснился! В Уфе же, в связи с возникшим дефицитом продуктов, распускались слухи, что это Нуриев все в Москву тащит. Было досадно, ведь и на новой должности он всеми способами пытался помогать республике, а тут такой наговор! Со всей Башкирии к Нуриеву потянулись обиженные. Он только сочувствовал, ничего изменить было нельзя. Однако озлобленности, агрессии в нем не появилось. Он был другим человеком. Во многом, как он сам считает, благодаря учителям.
В годы войны Башкирский обком возглавлял Игнатьев, преемником которого потом стал Нуриев. Как-то на одно из заседаний обкома прибыл секретарь ЦК Сторожев Николай Васильевич. В перерыве членов президиума пригласили в буфет на чай, а остальных нет. "Почему мы должны отличаться от других? - сделал Сторожев замечание Игнатьеву. - Надо было общий стол накрыть". Нуриев это пожелание запомнил и в дальнейшем всегда имел ввиду.
В 1954 году он в составе официальной делегации побывал в Швеции. Король Август VI в честь советской делегации дал обед. Было много тостов, приветствий. Но больше всего первого секретаря Башкирского обкома поразила речь одного из гостей, к своему королю он обратился просто: "Ирландец, твое здоровье!" Меня тогда восхитила демократичность, открытость руководства Швеции, я прекрасно понимал, что это не показное, а так оно и есть на самом деле", - вспоминает Зия Нуриевич.
Мустай Карим по случаю 80-летия Нуриева написал эссе "Вместо объятия". Есть там такой эпизод: готовясь к выступлению на пленуме ЦК, первый секретарь обкома сильно нервничал из-за необходимости петь хвалебную оду Хрущеву, однако совсем вычеркнуть его имя из доклада отказался. Сочувствуя по этому поводу товарищу, Мустай Карим со свойственным ему добрым прищуром замечает, что и Нуриев не избежал "игры в обожание нового вождя". Не избежал. Но и лицемером, подхалимом не был, сам чуял таких людей за версту и сторонился, как и доносчиков, сплетников, называл их "опасными" людьми.
Абсолютно не характерной для больших начальников чертой Нуриева-секретаря было умение покаяться, повиниться в своей неправоте. По словам Мустая Карима, и между ними случались "объяснения", когда Зия Нуриевич признавался: "Погорячились. Забудем об этом". Согласитесь, на такое способны только сильные личности.
Недоступность и амбиции сегодняшних кремлевских чиновников Нуриева удручают. "Попасть на прием или даже дозвониться до федерального министра, невозможно", - сокрушается бывший заместитель председателя правительства СССР Нуриев. Выходки же "золотой молодежи", таких как Ксения Собчак, и вовсе выводят Нуриева из себя. Позор! - называет он это все одним словом.

Вольнолюбивый башкир

А сам продолжает ежедневно трудиться. Встает в 9 утра, завтрак и - за письменный стол. В свое время он написал и успешно защитил в Москве (не так иные начальники теперь это делают) кандидатскую диссертацию по теме "Экономика и производство зерна". По тому времени в его кандидатской было много смелых мыслей, на защите присутствовало более 300 человек, задавали очень много вопросов. Нуриев и сегодня считает, что необходим глубокий анализ состояния аграрного сектора. По его утверждению, объемы производства мяса и молока напрямую зависят от оборота зерна. Увы, сегодня мало кто в высших эшелонах власти в эти проблемы вникает. Поэтому и пишет Нуриев свои аналитические записки в надежде, что они окажутся-таки востребованными.
Как-то в разгар перестройки на дачу в Одинцово приехали миссионеры из Саудовской Аравии. Не зная о намерениях гостей, хозяева накрыли стол, проявили радушие. Час общался Нуриев ходоками, а услышав предложение возглавить общественно-религиозную организацию российских мусульман, указал на дверь. Нет, он не считает себя ярым атеистом, но и в угоду времени, конъюнктуре божьим помазанником становиться не захотел.
Столь же категоричен Нуриев и в суждениях по национальному вопросу. Он сын мужественного, вольнолюбивого и вместе с тем сентиментального, песенного башкирского народа. Чем всегда гордился. Сызмальства говорил о родовых корнях с внуками Эльдаром и Рустемом, а потом и с правнуками Алексеем и Настей. Каждому подарил по "Капитанской дочке" Пушкина, чтобы сами убедились, как здорово классик о башкирах и вольных башкирских степях писал. Вольным по духу был и остается сам Нуриев. Уважая свой народ, он никогда не подчеркивал его избранность перед другими, при подборе кадров первый секретарь Башкирского обкома руководствовался прежде всего деловыми качествами.
Нуриев очень жалеет, что многое из намеченного не успел сделать в родном Башкортостане, в Уфе. И сегодня не дает ему покоя нерешенная проблема уфимского метро, чуть-чуть, говорит, не успел продавить этот вопрос, забрали в Москву. При нем Уфа соединилась с бывшим Черниковском, вырос Дворец спорта, началось массовое жилищное строительство. Как-то повез Нуриев высокого начальника из ЦК нефтеперерабатывающие заводы показывать и, как на грех, "Волга" застряла на бездорожье между Уфой и Черниковкой. "Какой дурак объединил эти два города?!" - возмущался московский гость. "Он сидит перед вами", - невозмутимо ответил Нуриев и принялся доказывать перспективы будущей Уфы.
Нынешней же Уфой, Башкортостаном Зия Нуриевич искренне восхищается. В каждый свой приезд с удовольствием знакомится с новыми объектами, реально представляя, каких серьезных вложений это все требует. Он душой принял первого Президента Башкортостана Муртазу Рахимова, увидел в нем единомышленника. "Толковый и порядочный человек оказался, Башкортостану повезло с первым руководителем", - уверен Нуриев. Со свойственной ему прямотой Зия Нуриевич говорит президенту республики все, что думает о самом актуальном. Полтора года назад, когда встрепенулись темные силы и началось страшное давление на Рахимова, а московские телевизионные каналы несли грязные сплетни, Нуриев позвонил президенту в Уфу: "Держись, не сдавайся. Ни одному их слову не верю, и другие не верят". Нуриев по-хорошему завидует Рахимову, сумевшему за 13 лет преобразить республику до неузнаваемости. Кто, как не Нуриев, знал о нищей башкирской глубинке, которая долгие годы лакировалась под экзотику, а по телевизору крутили пару-тройку образцово-показательных хозяйств в Илишевском районе?! Башкирское же Зауралье оставалось богом забытым местом, люди там рождались и умирали, мечтая об элементарных удобствах - транспорте, дорогах, школах для детей, врачебной помощи. Рахимов в первую очередь занялся этими запущенными, отдаленными уголками Башкортостана. И этим он уже вошел в историю республики, в генетическую память своего народа, считает Зия Нуриев, вольнолюбивый башкир, ценящий больше всего в людях  открытость и  порядочность.

Журнал "Уфа" // Галина ИШМУХАМЕТОВА