ГЛАВНАЯ
О ЖУРНАЛЕ
АРХИВ НОМЕРОВ
РЕКЛАМА В ЖУРНАЛЕ
КОНТАКТНАЯ ИНФОРМАЦИЯ
ГОСТЕВАЯ КНИГА

СОБЫТИЕ МЕСЯЦА




     №2 (39)
     Февраль 2005 г.




РУБРИКАТОР ПО АРХИВУ:

Нам 20

Дневник мэра

НАШ НА ВСЕ 100

ЛЕГЕНДЫ УФЫ

СОБЫТИЕ МЕСЯЦА

СТОЛИЧНЫЙ ПАРЛАМЕНТ

КРУГЛЫЙ СТОЛ

АВГУСТОВСКИЙ ПЕДСОВЕТ

РЕПОРТАЖ В НОМЕР

КУЛЬТПОХОД

ЭКОНОМКЛАСС

НЕЖНЫЙ ВОЗРАСТ

КАБИНЕТ

ARTEFAKTUS

ДВЕ ПОЛОВИНКИ

ЧЕРНЫЙ ЯЩИК

МЕСТО ПОД СОЛНЦЕМ

УФИМСКИЙ ХАРАКТЕР

РОДОСЛОВНАЯ УФЫ

СВЕЖО ПРЕДАНИЕ

ВРЕМЯ ЛИДЕРА

БОЛЕВАЯ ТОЧКА

ЭТНОПОИСК

ГОРОДСКОЕ ХОЗЯЙСТВО

ПО РОДНОЙ СЛОБОДЕ

ДЕЛОВОЙ РАЗГОВОР

К барьеру!

НЕКОПЕЕЧНОЕ ДЕЛО

Наша акция

Благое дело

ТЕНДЕНЦИИ

ЗА И ПРОТИВ

Облик города

СЧАСТЛИВЫЙ БИЛЕТ

СРЕДА ОБИТАНИЯ

ДАТЫ

МЕДСОВЕТ

ИННОВАЦИИ

ШКОЛОПИСАНИЕ

ВЕРНИСАЖ

ЧИН ПО ЧИНУ

Коренные уфимцы

ГЛАС НАРОДА

Семейный альбом

ЗА ЧАШКОЙ ЧАЯ

75-летие победы

Дети войны

ЕСТЬ МНЕНИЕ

СДЕЛАНО В УФЕ

Городские проекты

Человек и его дело

Архив журнала

Учитель года-2022

Слово мэра

450-летие Уфы

Прогулки с депутатом

То время

Мотиватор








РУБРИКА "РОДОСЛОВНАЯ УФЫ"

История "троцкиста и космополита"


Я луной очарованный странник.
Моисей Пизов.



Приютила Уфа

"Он не был обременен высокими званиями, знаками отличия. Даже кандидатскую степень он защитил по настоянию друзей. Но он был высоко эрудированным и глубоко мыслящим человеком. Личностью он был раскованной. Его лекции были исповедью человека, очарованного литературой. Многие из писателей Башкортостана, в том числе я, прошли уроки красоты и добра, что преподал М.Г. Пизов в Башпединституте. В день, когда ему исполнилось бы девяносто лет, мы приносим ему благодарность. Она, эта благодарность, не запоздала, мы ее носим в себе всегда", - написал Мустай Карим почти десять лет назад.
В этом году исполняется сто лет Моисею Григорьевичу Пизову. Он родился в белорусском местечке Дрисса в семье бедного сапожника. Рано лишился отца. Полуголодное его детство прошло в Иркутске, где Моисей работал на обувной фабрике. Впоследствии он всегда с благодарностью вспоминал "Эсн-Тог" ("Ел-дни"): еврейская община отправляла бедных детишек на один-два месяца на пропитание в состоятельные семьи. Необычайно одаренный мальчик уже в пять лет знал наизусть Пятикнижие.
В 1917-м Моисей был отдан в детдом, в 1926-м окончил с отличием школу II ступени и поступил в Иркутский университет, который закончил в 1930 году, получив специальность "Педагог по русскому языку и литературе в школах повышенного типа" (т.е. техникумах, рабфаках). К тому времени он уже четыре года был женат на красавице-однокурснице Марии-Ядвиге Каринской, тоже детдомовке. Она хорошо пела, играла на гитаре, была нежной, плохо приспособленной к тяготам жизни.
Как один из наиболее способных, Моисей был направлен в Ленинградскую академию искусствознания. Во время учебы в аспирантуре работал в редакции Государственного издательства художественной литературы - в журнале "Марксистско-ленинское искусствознание". По окончании академии был приглашен работать в Куйбышевский пединститут. Мария работала библиотекарем.
В 1937-м молодой преподаватель выступил в защиту арестованных НКВД студентов, хотя его хотели использовать в качестве свидетеля. После этого мудрые люди посоветовали ему скрыться, и он был вынужден переехать в Уфу, где по объявлению устроился на работу в педагогический институт им. Тимирязева (впоследствии Башгосуниверситет). Моисей был преданным сыном и всюду возил с собой мать, терпеливо снося ее нелегкий характер. Жена и  10-летний сын Юрий остались в Куйбышеве. Он навещал их во время каникул, но забрать в Уфу не мог - уж слишком неустойчивым было его собственное положение.
Хрупкий, небольшого роста, Пизов излучал энергию и обаяние. И так уж случилось, что в Уфе он встретил свою музу - юную Лизу Васильеву, которая, как и все студенты, не чаяла души в преподавателе. Елизавета Лукинична стала его судьбой, разделив все выпавшие на его долю невзгоды и болезни. Почти 25 лет была она с ним, хотя рядом они были не всегда. Первое время им приходилось таиться, ведь он, женатый человек, преподаватель, не имел права ухаживать за своей студенткой. Но Моисей был цельной натурой, он полностью отдался охватившему его чувству. Он писал и оставлял на одном из дальних институтских подоконников своей "светлой и незабвенной девочке" письма, полные удивительной нежности, тепла и огромного счастья. Она тайком забирала их, чтобы потом прочитать строки, адресованные только ей одной.


И лучи твоих глаз, и сияние тела
Нежнее, чем ласки и чары луны.
Я в этой пустыне безбрежной и белой
О тебе наяву вижу сны.

На улице Сталина

Во время войны Моисей Григорьевич работал по совместительству в Институте литературы Академии наук Украины, эвакуированном в Уфу. В 1942-м он защитил кандидатскую диссертацию "Проза М.Ю. Лермонтова и западно-европейская романтическая литература первой половины XIX века", а в следующем году его утвердили в звании доцента кафедры русской и всеобщей литературы. Уезжая, украинские ученые пытались "переманить" Пизова в Киев, но местные власти не допустили этого. Ему предоставили две шикарные комнаты в доме на улице Сталина (Коммунистической), там, где сейчас находится Союз писателей Башкортостана, установили телефон.
Но одного института Пизову было мало: педагогическую деятельность он сочетал с общественно-политической - являлся научным консультантом Всесоюзного театрального общества (ВТО), дважды в месяц читал бесплатные лекции для преподавателей литературы, выступал в доме Красной Армии (Доме офицеров), перед ранеными в госпиталях Уфы. Приглашали "виднейшего лектора" и в обком партии. Его выступления привлекали множество людей. А вообще им написано более 60 стихотворений и двадцати статей по литературоведению - о творчестве Пушкина, Лермонтова, Каверина, Гете, Бальзака, Шекспира, Гейне, а также о взаимовлиянии русской и западно-европейской литератур. По его инициативе при кафедре литературы была организована аспирантура.
Выделенную ему квартиру Моисей Григорьевич превратил в своеобразный литературный салон, где собирался широкий круг преподавателей и студенческой молодежи. Здесь можно было обсудить новинки литературы, поспорить. А заодно и попробовать испеченную в буржуйке картошку, попеть. Моисей и сам прекрасно исполнял русские народные песни "Из-за острова на стрежень" и "Ермак". Каждый выходной здесь можно было встретить его друга и единомышленника  Искандара Аскаровича Гизатуллина, заведующего литературной частью Башкирского драматического театра. Часто бывали у него и молодой врач-офтальмолог Радамес Кудояров, его жена Римма, сестра Ляля. Эти вечеринки, по существу были интеллектуальным андеграундом тех лет, вызывали зависть и злопыхательство соседей, преподавателей того же института. В их интерпретации литературные диспуты превратились в выпивки и ругань. А совершенно на современный взгляд невинные высказывания, не вполне совпадавшие с газетными, назывались космополитизмом и преклонением перед западным образом жизни. К тому же Моисей по рождению был "безродным космополитом" (газетный термин того времени), кампания против которых тогда как раз набирала обороты. Человек русской культуры, он был беспартийным патриотом, жил и действовал в соответствии со своими убеждениями, но никогда их не декларировал и никому не навязывал. На лекциях обходил запретные темы, запретных писателей, прибегал и к цитированию классиков марксизма-ленинизма. Вне аудитории он раскрывался шире, порой говорил о том, чего нельзя было сказать официально.

Арест

15 апреля 1950 года доцент кафедры русской и всеобщей литературы Башкирского педагогического института Моисей Григорьевич Пизов был арестован по ложному доносу. Его участь разделил Искандар Гизатуллин. Их обвинили в антисоветской агитации ещё со времён войны. И это несмотря на то, что Пизов был в числе тех, кто подписал опубликованное 23 июня 1941 года в газете "Красная Башкирия" письмо представителей уфимской интеллигенции, авторы которого призывали "честно и самоотверженно выполнить свой долг перед Родиной в любом месте, которое будет указано ходом Великой Отечественной войны".
После его ареста студенты, среди которых было много участников Великой Отечественной войны, даже предприняли попытку обратиться в обком, но помочь ничем не смогли. "На нас оказывали давление в разного уровня инстанциях", - вспоминал один из учеников Пизова А. Кононенко. В характеристике, выданной пединститутом, отмечалось, что научная подготовка Пизова М.Г. значительна, но идейно-теоретический уровень лекций недостаточно высок, имеются ошибки объективистского и космополитического характера. Из материалов дела: "Пизов пренебрежительно относился к советским писателям, говорил, что Зощенко и Ахматова невиновны".
Обвинили Пизова и в хранении трудов Троцкого, Бухарина, Рыкова: при аресте у него нашли книги и журналы со статьями и портретами Льва Троцкого, статьи Карла Радека. Пизов оправдывал это тем, что "противника надо знать в лицо". Троцкого он считал демагогом, страшным человеком. Когда следователи требовали признаться в троцкизме, Пизов отвечал: "Придумайте что-нибудь другое. Я под этим никогда не подпишусь". Как вещественные доказательства у Пизова были изъяты диссертация и медаль "За доблестный труд в Великой Отечественной войне". К делу прилагались стихи Пизова "Ноев ковчег" и "Китайская стена".
По мнению профессора Радамеса Габдулловича Кудоярова, Пизов и Гизатуллин взяли всю вину на себя, чтобы спасти своих молодых друзей. Во всяком случае, в обвинении не говорится о создании антисоветской группировки. Мужественно держался на допросах и 77-летний Яков Хаст, отрицая антисоветский характер высказываний Пизова. Многие уфимцы помнят уютный кинотеатр имени Александра Матросова, над входом в который висел портрет героя, выполненный Хастом. В 1948 году он написал портрет Моисея Григорьевича. Портрет-пророчество. Нервные черные линии точно передают беспокойный характер, тревожность, глубину натуры Пизова и как бы предвосхищают грядущие испытания.Позже верный "старик Хаст", пока был жив, собирал для него посылки в лагерь, зарабатывая на них написанием портретов.

Знакомство с Гумилевым

Угроза репрессий по отношению к жене и издевательства вынудили Пизова признать себя виновным. 20 сентября 1950 г. он был осужден особым совещанием по ст. 58-10, ч. 2 к 10 годам лишения свободы в исправительно-трудовых лагерях. Елизавета Лукинична после ареста мужа осталась без работы и жилья. Родственники побоялись взять ее к себе, а потому она была вынуждена жить у бывшей сотрудницы мужа Нины Михайловны, потом снимать квартиру. Несмотря на собственное незавидное положение Елизавета Лукинична не переставала бороться за мужа. "Пизов - воспитанник детского дома, всем обязанный советской власти. Знаю его как человека исключительно честного, с советской идеологией, и глубоко убеждена в его невиновности. Обвинения против него предвзяты, состояние здоровья его плохое", - писала она в обращении в Верховный Суд РСФСР, в котором просила о пересмотре дела.
Пизов был этапирован в Сибирь в лагерь под Иркутском. Учитывая специальность Пизова, его назначили библиотекарем. Но для его хрупкого здоровья и тонкой душевной организации тяжелейший стресс, страх за жену и сибирский климат были излишне суровым испытанием. Он заболел туберкулезом. Тем не менее правду о лагерной жизни от своей Лизаньки Моисей в письмах тщательно скрывал.
Судьба распорядилась так, что Пизов попал в тот самый лагерь, где "мотал" свой срок Лев Гумилев. Знакомство их произошло в библиотеке. Пизова заинтересовали идеи Льва Николаевича, уже тогда он предрек ему большое будущее. Лишь одно неприятно удивило лагерного библиотекаря: сын признавал как поэта только отца - Николая Гумилева. В его присутствии Пизов как бы случайно вспоминал стихи Анны Ахматовой, тем самым привлекая внимание к ее поэзии.
В сентябре 1954 г. Елизавета Лукинична обратилась с повторной жалобой, а уже в октябре полуживой Моисей вернулся в Уфу. Понимая, что порядки в стране сильно не изменились, что вряд ли его дело сдано в архив, он надолго замолчал. Но в феврале 56-го Хрущев выступил на ХХ съезде со своим знаменитым докладом, и в августе Моисей Григорьевич вновь обратился к заместителю прокурора БАССР по спецделам Р.А. Зайнетдинову с просьбой о пересмотре дела и реабилитации.
В связи с этим заявлением Пизова были вновь допрошены свидетели по делу. Сотрудники педагогического института и студенты, среди которых была Людмила Степановна Прочухан, высоко оценивали не только мастерство, но и идейно-политический уровень лекций Пизова.
В ноябре 1956 года дело Пизова было прекращено, постановление особого совещания от 2 сентября 1950 г. отменено. После возвращения он жил в коммуналке на углу Пархоменко и Достоевского, позже получил квартиру на улице Левченко. К этому времени, поработав в школе № 5, Елизавета Лукинична вернулась в родную 11-ю, где трудилась еще много лет. А преподавателем литературы она, по свидетельству многих, была отменным.

"Кому повем печаль мою"

По-прежнему проводились вечера, хотя народу было уже поменьше. Все так же говорили о литературе, но уже не пели. Память и эрудиция Пизова продолжали удивлять. Он в совершенстве владел немецким и древнееврейским, читал немецких романтиков в оригинале, сравнивая перевод с оригиналом и указывая на искажения. Любил Данте. Цитировал по памяти большие фрагменты из литературных произведений, отрывки из Библии, Евангелия. Высоко ценил Пастернака, хотя и осудил публикацию "Доктора Живаго" за рубежом, считая, что поэт не должен вставать в позу. Маяковского, на выступлении которого побывал в годы учебы, называл гораздо более крупной фигурой, чем поэты-шестидесятники. И, вопреки распространённому мнению того времени, утверждал, что автор "Тихого Дона" именно Шолохов, ибо "одним пером написан и "Тихий Дон", и "Поднятая целина". О пережитом Моисей Григорьевич всегда вспоминал с горькой иронией, иронизируя над собой, как всегда, немногословно.
Но часто люди шли к нему просто за советом, для того чтобы послушать этого необыкновенного человека, чьи всегда внимательные глаза, робкая улыбка, негромкая отчетливая речь остались в их памяти навсегда. Не останавливала их и мысль, что сжигающий его двусторонний туберкулез легких - заболевание чрезвычайно заразное. Чтобы как-то поддерживать угасавшие силы, Моисей попивал поне-многу красное вино. Ел по-прежнему очень мало - не привык иначе. И отличался тем, что не мог брать в руки деньги: его зарплату приходилось получать близким. Но это не было причудой - денежные купюры были большими, их можно было положить только в карман пиджака, а там Моисей Григорьевич всегда держал наготове чистейший платок, который часто приходилось прикладывать к губам во время кашля. Зарплата уходила на книги, всю жизнь он проходил в одном и том же пальто.
Вспоминает педагог-музыкант Уфимского училища искусств Ляля Габдулловна Кудоярова: "Он учил студентов умению всесторонне анализировать то или иное литературное произведение, находить идею, понимать смысл, вкладываемый автором  в название произведения, имя литературного героя, ибо настоящий писатель ничего не делает случайно (он приводил в качестве примера противоречивое звучание имени и фамилии героя романа "Идиот" Льва Мышкина)".
До последних дней жизни Моисей Григорьевич работал заведующим кафедрой русской и всеобщей литературы БГУ. Окружающих все так же восхищало его умение быстро читать, как бы просматривая текст. Он по-прежнему не отказывал себе в удовольствии перечитывать классику, следил и за литературной периодикой, ему нравился "Новый мир" Твардовского.
Скульптор Вера Морозова, одинокий человек, чье детство также прошло в Иркутске, прикипела к Моисею Григорьевичу всем сердцем и была предана ему до последнего его вздоха, помогая Елизавете Лукиничне ухаживать за смертельно больным мужем. Когда Моисею Григорьевичу уже трудно было ходить, приходилось вызывать такси, и он отправлялся читать лекцию, к которой по-прежнему тщательно готовился.
Сын Юрий много лет проработал на 161-м заводе инженером-конструктором печатных плат. Как и отец, пробовал писать стихи. Был изобретателем, участником ВДНХ, собирал картины. Вдова Юрия, Нинель Александровна, сохранила в памяти ту искрящуюся атмосферу праздника, которая всегда царила в доме Пизова до его ареста.
Незадолго до смерти Моисей успел прочитать "Один день Ивана Денисовича". Повесть, опубликованная в ноябрьском номере "Нового мира" за 1962 год, ему понравилась, но тюремный жаргон, блатные словечки вызвали раздражение - это противоречило его представлению о высокой литературе. Он с воодушевлением  говорил о Достоевском, Тургеневе, много жестикулировал, глаза блестели, на щеках играл румянец - душевный подъем, как это часто бывает у больных туберкулезом, не покидал его. Умер Моисей Григорьевич 15 ноября 1962 года, не дожив месяца до своего 57-летия. Похоронен на кладбище в Старой Уфе, на памятнике - слова из Библии: "Кому повем печаль мою".

Автор выражает благодарность Е.Л. Васильевой-Пизовой, Н.А. Пизовой, Л.С.Прочухан, а также сотрудникам архива ФСБ РФ по РБ.

Журнал "Уфа" // Рашида Краснова








НАШ ПОДПИСЧИК - ВСЯ СТРАНА

Сообщите об этом своим иногородним друзьям и знакомым.

Подробнее...






ИНФОРМЕРЫ

Онлайн подписка на журнал

Ufaved.info
Онлайн подписка


Хоккейный клуб Салават ёлаев

сайт администрации г. ”фы



Телекомпания "Вся Уфа

Казанские ведомости


яндекс.метрика


Все права на сайт принадлежат:
МБУ Уфа-Ведомости