ГЛАВНАЯ
О ЖУРНАЛЕ
АРХИВ НОМЕРОВ
РЕКЛАМА В ЖУРНАЛЕ
КОНТАКТНАЯ ИНФОРМАЦИЯ
ГОСТЕВАЯ КНИГА

СОБЫТИЕ МЕСЯЦА

Сила – в объединении
Глава Башкортостана Радий Хабиров принял участие в пленарном заседании Междунар...




     №6 (247)
     Июнь 2022 г.




РУБРИКАТОР ПО АРХИВУ:

Нам 20

Дневник мэра

НАШ НА ВСЕ 100

ЛЕГЕНДЫ УФЫ

СОБЫТИЕ МЕСЯЦА

СТОЛИЧНЫЙ ПАРЛАМЕНТ

КРУГЛЫЙ СТОЛ

АВГУСТОВСКИЙ ПЕДСОВЕТ

РЕПОРТАЖ В НОМЕР

КУЛЬТПОХОД

ЭКОНОМКЛАСС

НЕЖНЫЙ ВОЗРАСТ

КАБИНЕТ

ARTEFAKTUS

ДВЕ ПОЛОВИНКИ

ЧЕРНЫЙ ЯЩИК

МЕСТО ПОД СОЛНЦЕМ

УФИМСКИЙ ХАРАКТЕР

РОДОСЛОВНАЯ УФЫ

СВЕЖО ПРЕДАНИЕ

ВРЕМЯ ЛИДЕРА

БОЛЕВАЯ ТОЧКА

ЭТНОПОИСК

ГОРОДСКОЕ ХОЗЯЙСТВО

ПО РОДНОЙ СЛОБОДЕ

ДЕЛОВОЙ РАЗГОВОР

К барьеру!

НЕКОПЕЕЧНОЕ ДЕЛО

Наша акция

Благое дело

ТЕНДЕНЦИИ

ЗА И ПРОТИВ

Облик города

СЧАСТЛИВЫЙ БИЛЕТ

СРЕДА ОБИТАНИЯ

ДАТЫ

МЕДСОВЕТ

ИННОВАЦИИ

ШКОЛОПИСАНИЕ

ВЕРНИСАЖ

ЧИН ПО ЧИНУ

Коренные уфимцы

ГЛАС НАРОДА

Семейный альбом

ЗА ЧАШКОЙ ЧАЯ

75-летие победы

Дети войны

ЕСТЬ МНЕНИЕ

СДЕЛАНО В УФЕ

Городские проекты

Человек и его дело

Архив журнала

Учитель года-2022

Слово мэра

450-летие Уфы

Прогулки с депутатом

То время

Мотиватор








РУБРИКА "То время"

Из блокнота. Об архитекторах...


День нашего города выпадает на первый летний месяц, а это повод коснуться облика Уфы и людей, создающих его неповторимые очертания - архитекторов. Не каждый мегаполис, даже миллионник, имеет свою архитектурную школу, свой архитектурный вуз, а в башкирской столице присутствуют оба компонента. И как ни странно это может показаться, благодаря находке геологоразведчиков. В 1932 году фонтан ишимбайской нефти ознаменовал новую эру в развитии республики: в Башкирию направили десятки лучших специалистов из Москвы, Ленинграда, Баку, Одессы осваивать месторождения черного золота, одновременно создавая инфраструктуру городов и поселков. В 1933 году в Ишимбае появилось первое проектно-сметное бюро, в 1944 году оно обосновалось в Уфе, став главным мозговым центром проектирования не только промышленных, но и гражданских объектов. И эвакуированный в 1941-м Московский нефтяной институт оставил после себя героический след - УГНТУ и АСИ (архитектурно-строительный институт) в его составе… Архитектор, пожалуй, единственная в своем роде профессия, объединяющая искусство с инженерной мыслью. Неслучайно же абитуриенты держат несколько творческих экзаменов по классической графике и живописи и лишь потом допускаются к сдаче математики и сочинения. Великий римский архитектор Марк Витрувий утверждал, что архитектор должен быть искусным художником, владеющим математикой и имеющим познания в медицине, дабы понимать законы гармонии и пропорции. Казалось бы, как могут сочетаться суровая добыча нефти и красота на холсте художника? Исторический опыт Башкирии доказывает, что может. Двадцать лет назад мне довелось познакомиться с ветеранами легендарного «Башнефтепроекта» (входящего сегодня в структуру «Башнипинефть») в канун полувекового юбилея этого института. Судьба тогда подарила мне незабываемые встречи с выдающими людьми, а мои блокноты сохранили любопытные записи. Надеюсь, и уфимцам интересно будет узнать об уникальных архитекторах, чье творчество сформировало во многом неповторимый облик Уфы и чьи имена сегодня несправедливо забыты... «Викторианское» наследие С фотографии смотрит красивая женщина, которую легко принять за музыканта, художницу, поэтессу, но никак за начальницу. Однако больше десятка ветеранов, доверивших свои воспоминания, говорили о Виктории Нудельман как о своей первой и главной наставнице в архитектуре. Родилась она в 1917 году в многодетной семье, все шестеро одаренных от природы детей получили прекрасное образование. Одна из сестер стала известной пианисткой, другая - художником, брат Александр - дважды Герой Соцтруда, изобретатель. Виктория окончила Одесский архитектурный институт и по распределению приехала в Башкирию. По воле судьбы оказалась у истоков архитектурного дела в нашей республике. Ее ближайшая подруга Евгения Силантьева рассказывала, как все преобразилось в коллективе с появлением Виктории: стенгазеты, «капустники», совместные походы в театр. Везде она выступала заводилой, а каждый сшитый ею наряд - хоть на выставку вези. Буквально за ночь она смастерила широкое, стильное платье для ожидающей ребенка подруги - оно стало семейной реликвией нескольких поколений. Кстати, спектакли шли рядом: первое время «Башнефтепроект» размещался на площадях оперного театра, так что весь репертуар архитекторы знали и с нетерпением ждали новых постановок. Нудельман с увлечением разрабатывала макеты первых в Уфе элитных «сталинок» на Ленина, трех-этажных (этажность строго регламентировалась Главком) домов на Айской, Краснодонской, Кустарной - красивые и комфортные, они до сих пор не утратили своего архитектурного очарования, хотя давно требуют реставрации и ремонта. Особый разговор о легендарном доме на углу Чернышевского и Худайбердина в стиле сталинского ампира. Сначала были спроектированы и построены подъезды по улице Худайбердина, а потом пристраивалась вторая половина дома по Чернышевского. С тех пор в Уфе появились десятки «элитных» домов, но таких уютных квартир с оригинальной планировкой комнат трудно сыскать. Почему бы к 450-летию Уфы на этом доме не разместить памятную табличку об авторе - архитекторе Виктории Нудельман? Главное же ее детище - генеральный план Октябрьского: город первых нефтяников выстроен в виде круговых площадей, от них, как от солнца, расходятся лучи улиц. Архитектурными находками Виктории восхищались коллеги в Москве и Ленинграде. А когда генплан был готов, пришел приказ из Главка: все документы передать в московскую мастерскую братьев Весниных. Нудельман командировали на полгода в Москву для передачи новым «разработчикам» всех своих замыслов и идей. Будь на ее месте принципиальный мужчина, стукнув кулаком по столу, добивался бы справедливости и авторских прав. Но не такой была Виктория, она щедро делилась своими архитектурными находками и не страдала тщеславием - так говорили мне о ней коллеги. Легендарных братьев Весниных тогда уже не было в живых, но авторитет мастерской открывал двери властных кабинетов. Благодаря чему удалось повысить этажность застройки Октябрьского, что первоначально самой Нудельман не позволялось. Главная же идея генплана сохранилась в первозданном «викторианском» варианте. Главный нефтяник Башкирии Степан Кувыкин с огромным пиететом говорил о талантливом архитекторе, ставя ее в пример другим. Ведь именно вокруг нее начала формироваться столь необходимая для архитекторов творческая среда, где горячо обсуждались замыслы друг друга. Но нашлись завистники. В начале 53-го года, когда по всей стране раскручивали «дело врачей» и началось гонение на евреев, Викторию Нудельман попытались обвинить в пристрастии к иностранщине. Невежа и невежда не поленился из библиотечного формуляра архитектора выписать прочитанные ею книги - оказалось, сплошь иностранные имена. Но провокации ходу не дали. Руководство пресекло инсинуации на корню, понимая ценность специалиста. Однако Нудельман все же уехала в Москву, где, разумеется, оказалась востребованной, но продолжала держать связь с уфимскими коллегами до конца своих дней. Ее не стало в 1999 году. Любарские В 1941-м из Одессы в республику приехала молодая архитектор Адель Любарская с маленьким сынишкой и родителями. Муж Адели воевал, в 42-м после тяжелого ранения его демобилизовали, и он разыскал семью в Стерлитамаке, где располагалось БНП. После войны всем коллективом переехали в Уфу и поселились в бараках на Зенцова. Для Уфы Адель Любарская спроектировала корпуса БГУ и УАИ, гостиницу «Девон» на Чернышевского, где сегодня находится Духовное управление мусульман. Особая гордость - здание Башнефти на Советской площади. Об этом объекте мне с восторгом рассказывали все ветераны-архитекторы, хотя автором была лишь Любарская. Но настолько неординарным оказался проект, столько копий сломали, пока добились его утверждения, что весь коллектив по праву считал его своим. Владимир Любарский оставил о себе память в величественных корпусах 8-й больницы в Черниковке и 5-й на Пархоменко, института профзаболеваний на улице Кувыкина. Супруги Любарские занесены в Большую советскую энциклопедию как заслуженные архитекторы страны. После войны они могли бы вернуться в родную Одессу или в Москву, где им предлагали достойную работу, но они сроднились с нашим городом. А дом на Чернышевского, 105, где потом жили Любарские со многими коллегами, они в шутку называли филиалом своего института: в уютном дворике вышедшие на пенсию проектировщики общались с коллегами - старались оставаться в курсе всех дел БНП. Из этого двора Владимира Любарского проводили в последний путь, а в их квартире поселилась семья внука. Посланцы Кавказа Супруги Тадиашвили попали в Уфу по распределению после архитектурного факультета Бакинского нефтяного института. Валентин Георгиевич прошел всю войну, а вернувшись, осуществил свою мечту - выучился на архитектора. Он полукровка: отец грузин, мать русская. А жена Ольга Семеновна - армянка по матери. Слыла девушкой романтичной: поехала в Ленинград в архитектурный институт, а поступила в кинематографический. Однако бытовая неустроенность заставила вернуться в родной Владикавказ, а потом поступить в Бакинский институт, где и встретила будущего супруга. По распределению в Уфу приехали уже в браке, здесь родилась их дочь с необычным именем - Тариэлла. Вообще-то это мужское грузинское имя, но когда родилась дочь, Валентин Георгиевич дал его черноглазой девочке. Уфимка Тариэлла всего дважды гостила у родственников на Кавказе, но крепкие гены ярко проступали на красивом лице, что я заметила при знакомстве. Именно Тариэлла Валентиновна рассказала мне о своей семье и родителях. Она продолжила династию - окончив Свердловский архитектурный институт, вернулась в Уфу. Дипломный проект делала под кураторством отца по застройке улицы Ленина. А мама помогала клеить макет. Ольга Семеновна мечтала о семейной мастерской, до последних дней оставалась натурой утонченной, за что бы ни бралась - погружалась в процесс настолько, что забывала о времени. Поэтому и с работы раньше 9 вечера возвращалась редко, как вспоминала потом дочь. Валентин Георгиевич преданно служил архитектуре, но в нем преобладал прагматизм - все же глава семьи. Ольга Семеновна о деньгах не думала, удивлялась лишь, когда они заканчивались. Зато постоянно вовлекала супруга во всесоюзные творческие конкурсы, где их проекты не раз побеждали. До последних своих дней Ольга Семеновна писала пейзажи пастелью, уходила на Уфимку, рисовала закаты… Козлов Александр Козлов родом из Приморского края. Его деды (с отцовской и материнской стороны) в позапрошлом веке прибыли на Дальний Восток из Центральной России по морям через Африку, чтобы пустить там крепкие русские корни. Позже семья перебралась в Новосибирск, где Александр перед самой войной окончил школу. Его забрали в армию в училище военно-гражданского флота, но враг уже стоял под Москвой, из недоучившихся курсантов сформировали специальный 25-й лыжный батальон и бросили его в самое пекло сражений, в пасть фашистам. 24 апреля 1942 года (в день своего рождения) Козлова тяжело ранили, полгода он пролежал в госпитале - надежд на возвращение в строй не оставалось: раздробленная ключица сковала руку. Загипсованного и едва вставшего на ноги солдата отправили на родину долечиваться. Оправившись от ран, Александр поступил в Новосибирский архитектурный институт, где преподавала в годы войны эвакуированная профессура из Москвы и Ленинграда. Диплом с отличием давал право отправиться по распределению в любой из шести городов Союза, он выбрал Уфу. Здесь 25-летний архитектор получил должность в БНП и комнату в общежитии на Зенцова. Наставницей его стала незабвенная Виктория Нудельман. Он помнит, как она колдовала над проектом дома на Ленина, 21, а ее молодые коллеги любовались отдельными фрагментами - Нудельман обладала великолепным художественным вкусом и конструкторским чутьем, что и делало ее проекты отличными от других. Первое задание от Нудельман Козлову - проект двухэтажного шестиквартирного дома в овражке на Коммунистической. Кстати сказать, этот домик до сих пор стоит, в нем живут люди, хотя «кремлевские» человейники наступают со всех сторон. Примерно в одно время пришли в БНП молодые архитекторы Козлов, Минкин и Мазин. Начальник архитектурного отдела Виктория Нудельман быстро оценила потенциал Козлова и выбрала его в руководители группы. В 1951 году БНП получил статус института и ввели две должности ГИПов: Юсупов - по нефтепромысловым объектам, а Козлов - по архитектурно-строительному направлению. Александр Федорович с гордостью говорил мне о своем детище - генплане Нефтекамска. Этот город занял в его сердце особое место, он и потом любил туда приезжать и бродить по «своим» улочкам. В подробностях легендарный архитектор рассказывал о поездке в Москву на защиту проекта здания «Башнефти», автором которого была Адель Любарская, у нее тогда был маленький ребенок, поэтому отправили молодого специалиста Козлова. Он блестяще справился: хотя и пришлось отказаться от колонн и парадного фасада, но в основном проект удалось отстоять. В окончательном варианте его, как дорогостоящий, подписал сам Сталин. А вот здание Дома промышленности, примыкающее к Дому нефти с часами, уже разрабатывал Козлов, и первоначально оно предназначалось институту БНП. Однако с появлением совнархозов обком партии решил отдать здание чиновникам, а проектировщиков отселить в Черниковку. Директорствовавший тогда в БНП Николай Вещев бунтовать отказался - бесполезно, мол. И коллеги снарядили ГИПа Козлова и парторга Розенберга к председателю Совнархоза Федорову. Тот с раздражением выслушал архитекторов, посадив их в свою новенькую «Волгу», повез в Черниковку. «Да, далековато будет», - согласился в результате министр и распорядился подобрать для института место в центре - так БНП обосновался на Цюрупы. Александр Федорович рассказывал, как готовили проект первой 9-этажки на Ленина, где уже красовался многообещающий магазин «Хрусталь». Документы готовы, пора браться за стройку, предварительно расчистив площадку от частных строений. И тут вызов на ковер в горком: власти не хотели тратиться на снос и просили перенести дом ближе к трамвайной линии к улице Революционной. Отправили на переговоры к начальству архитектора Бадамшина, он явился в высокий кабинет с заготовленными словами: «Наши ребята по-другому проектировать не будут. Делайте, что хотите...». И горком согласился. Архитекторы всегда держались достаточно независимо. Козлову удавалось несколько раз отказываться от должности главного архитектора Уфы - немыслимое дело! А когда ему грозили взысканиями, спокойно отвечал, что беспартийный. Однажды его отстоял сам Степан Кувыкин. Устав уговаривать, горком пошел на хитрость: прислали официальную бумагу: «Согласно решению горсовета тов. Козлов обязан явиться к новому месту работы». Но он с этой депешей примчался к Кувыкину: «Степан Иванович, а как же Арлан, Шкаповское месторождение? У нас работы невпроворот!». Кувыкин снял трубку, переговорил с кем надо и сказал: «Иди в свой БНП, работай». Но все же в 1963 году от новой должности отвертеться не удалось: вышло постановление председателя Совмина страны Косыгина, запрещающее профильным институтам заниматься гражданским строительством. Создали «Башкиргражданпроект» (БГП), а директором назначили Козлова. Огорченный, он явился на прием к Нуриеву, надеясь, что сможет убедить секретаря обкома в своей нужности нефтяникам, однако Зия Нуриевич сработал на опережение: «Поздравляю вас, Александр Федорович, с назначением на должность директора института. Пригласил вас обсудить первоочередные задачи...» Сопротивляться стало бессмысленно. Будучи директором БГП, Козлов спроектировал ипподром «Акбузат» и десятки других знаковых объектов. Но самое главное - он создал творческую атмосферу в новом институте, объединил вокруг себя молодых перспективных архитекторов. Минкин и Рехмуков Искандер Минкин родился в Кронштадте в 1925 году в семье состоятельного часового мастера. Говорили, что Минкины - из старинного рода питерских татар. Неслучайно в 1937 году родителей репрессировали и выслали в Удмуртию в Глазов. Там Искандер окончил 9 класс, потом его призвали в армию, и через 3 месяца парнишка уже оказался на фронте. Воевал в разведке, был непревзойденным спецом по поимке «языков» - помогали эрудиция и знание немецкого. Попадал в страшные переплеты. Мать дважды получала на него похоронку, но каждый раз он чудом выживал. С войны вернулся без ноги, а грудь - в орденах. Отправился сразу учиться на архитектора, как с детства и мечтал, в Ленинград, где в морфлоте служил офицером его старший брат. А потом, как и многим коллегам по БНП, ему выпала на распределении Уфа, ставшая с годами для него родным городом. Ветераны института с особым уважением рассказывали мне об Искандере Фейзрахмановиче: он ни минуты не сидел без дела, рисовал, сочинял, помогал товарищу на соседнем кульмане. А в минуты отдыха самозабвенно играл в бильярд, в пинг-понг. Удивительно, но с будущей женой познакомился на волейбольной площадке - вот вам и безногий! Минкин проектировал многие кварталы Октябрьского, Ишимбая, Дюртюлей. А в столице республики память о нем хранят корпуса УГНТУ, лабораторного корпуса «Уфанефти» и многие жилые дома. В 1958 году Искандера Минкина назначили главным архитектором города, на этой непростой для творческого человека должности чиновника он проработал почти 10 лет, а в 1965 году вернулся в родной БНП, где с вдохновением трудился еще восемь счастливых лет. Минкина на должности главного архитектора Уфы сменил тоже выходец из БНП - Фарид Рехмуков. Если Минкин был из питерских татарских мурз, то Рехмуков - из астраханских, как шутили между собой хорошо знавшие обоих коллеги. Но Фарид Измайлович недолго проработал в БНП (чуть больше трех лет), поэтому и рассказали мне о нем тогда совсем немного. Мне показалось, что Рехмуков не совсем вписался в коллектив, потому что приехал в Уфу уже зрелым архитектором: после окончания в 1948 году МАРХИ работал в Петрозаводске, где возглавлял институт «Карелпроект». В 1950 году он победил во всесоюзном конкурсе: павильон Карело-Финской ССР на ВДНХ построили по нему через четыре года, а в современной России это здание признано объектом культурного наследия РФ. Приехав в Уфу в 62-м году, сразу занял должность главного архитектора БНП, а через три года возглавил Архитектурное управление Уфы, став главным зодчим мегаполиса. Подпись Рехмукова, как автора проекта, стоит на конструкторской документации многих жилых микрорайонов Уфы: «Телецентр», «Новиковка», «Лесопарковый», «Солнечный», «Орджоникидзевский». По его инициативе и личном участии появился сквер перед Домом печати, где установлен памятник Худайбердину скульптора Тамары Нечаевой. Кстати, Рехмуков - автор и самого Дома печати, хотя оно и типовое - такие «свечки» советской эпохи возводились во всех областных центрах. Он также выступил автором проекта комплекса базы отдыха треста ВНЗМ. Фарид Измайлович - единственный из главных архитекторов Уфы, кому удалось выступить автором Генплана 1971 года, а все последующие версии уже разрабатывали специалисты профильного института в Ленинграде. С 1969 по 1977 год Фарид Измайлович избирался председателем Союза архитекторов республики, затем его на этом почетном для профессионалов посту сменил как раз Искандер Фейзрахманович Минкин, возглавлявший это творческое объединение семь лет. Строители, всегда работающие в тесном тандеме с архитекторами, отмечали Фарида Рехмукова как одного из самых бескомпромиссных и принципиальных: он на пятерку знал свое дело и требовал такой же отдачи от коллег. Мазин В молодости Козлова и Мазина иногда называли конкурентами, даже соперниками, но при этом они умели радоваться успехам друг друга, а при необходимости подставлять плечо. Михаила Павловича Мазина знали многие в Уфе. Он ушел из жизни пять лет назад в возрасте 92 лет и практически до последних дней оставался в гуще событий, общался с молодежью, вникал в новые архитектурные тенденции. И хотя родился он не в Уфе, многие считали его коренным - настолько основательно он был погружен в историю нашего города. Еще малышами родители их с младшим братом перевезли из Минска сначала в Туймазы, а потом и в Уфу. Всегда с нежностью вспоминал маму и с восхищением - отца. Минчанин Мазин без всякого образования, но с природной сметливостью в годы НЭПа приноровился закупать в Иглино лук, а в Туймазах лыко на перепродажу - тем семья и кормилась. Перебравшись в Уфу, купили часть дома на Лассаля (ныне улица Энгельса). Внизу в овраге Солдатской слободы бил родник с чистейшей водой - Мазины, как и вся округа, пили эту родниковую воду несколько десятилетий. Улица Энгельса с прилегающими к ней улочками оставалась для Михаила Мазина местом силы до конца его жизни. А тогда, в 30-е годы прошлого столетия, семья только пускала корни на уфимской земле. Отца взяли в артель «Пищевик», правда платили мало. И он придумал такой нехитрый бизнес: с вечера обегал цирюльни (их тогда еще держали частники, зачастую евреи), собирал помазки для бритья, дома их чистил и стерилизовал, а с утра разносил обработанный инструмент, получая за это небольшое вознаграждение. Потом удалось устроиться в подсобный цех нефтезавода, что принесло семье стабильный достаток. Сыновья видели, как трудится отец, и понимали, что образование - главная их задача. В результате младший стал доктором физико-математических наук, а старший - великолепным архитектором. Первые уроки творчества Михаил получил в изостудии у легендарного Сарапулова в Доме пионеров, рисование и моделирование стали его страстью. В 1941 году после 9-го класса поступил в авиационный техникум, а потом в УАИ. В 1943 году Мазину поручили сопроводить раненого в Москву - выдали спецпропуск. Там он встретился с двоюродной сестрой, она как раз оканчивала МАРХИ и повела Михаила показать вуз. Он предъявил свой отличный аттестат, сдал экспромтом экзамены - и его приняли. В 49-м с дипломом архитектора он вернулся в Уфу и сразу же явился к Мастюре Низамовне Сахаутдиновой, председателю Комитета по делам архитектуры Совмина республики. Одаренная от природы уроженка Кигинского района окончила Военно-инженерную академию по специальности инженер-архитектор. Вернувшись в Уфу, в 1936-1937 годах работала главным инженером, замом управляющего «Башпроекта», стала единственной женщиной-народным комиссаром в 37-м. А в годы войны, будучи замом председателя Совмина, занималась размещением эвакуированных предприятий. С 1945-го по 1962-й возглавляла комитет по архитектуре Совмина. «Женщина со стальным характером» - говорили о ней. Получив в 43-м похоронку на мужа, до конца войны скрывала это от свекрови и детей, чтобы поддерживать в них веру и надежду на возвращение сына и отца. И когда к ней явился молодой архитектор Михаил Мазин, она отправила его на собеседование к директору «Башнефтепроекта» Ованесу Григорьевичу Акопяну, вовсе не гарантируя, что там найдется вакансия. Но Акопян дипломированных архитекторов уважал и взял Мазина на сдельную работу. Как признавался мне Михаил Павлович, прикладной архитектуре он учился в «Башнефтепроекте» у супругов Любарских и незабвенной Виктории Нудельман. Еще одним своим наставником он называл начальника проектно-строительного отдела Громова: тот гонял стажера за каждую запятую, очень многому научил. Именно Громов, Нудельман и Любарские создали сильнейшую команду, которой стали доверять самые сложные и ответственные проекты не только для Башкирии, а работали на всю страну, особенно на Урал и Сибирь. Михаил Павлович застал времена яростной борьбы с «архитектурными» излишествами Хрущева, сменившего на главном государственном посту Сталина. «Под раздачу» попал автор проекта нашего кинотеатра «Родина» Семен Якшин. В 1948 году он спроектировал кинотеатр «Победа» в Черниковке, а через год ему заказали проект учреждения культуры «Юбилейный», как первоначально в документах значилась будущая «Родина». В итоге Якшина выдвинули на Госпремию, а с приходом Хрущева сняли с работы. Когда Михаил Павлович рассказывал мне об этих курьезах, я пыталась было возразить: мол, оба кинотеатра схожи, сделаны практически по одному типовому проекту. Но Мазин меня убедил, что проекты разные, только рука мастера одна. Михаил Павлович вспоминал первоначальные варианты застройки исторического центра Уфы. Улицу Свердлова планировали расширить и на месте сегодняшнего главного корпуса УГАТУ возвести Дом Советов. Однако влиятельному ректору Рыфату Мавлютову удалось «отвоевать» территорию и вслед за главным корпусом авиационного появились «стекляшки» на Коммунистической и Карла Маркса. Мы тогда с Михаилом Павловичем заспорили насчет «хай-тека» и типовых проектов в городской архитектуре. В моем блокноте сохранились слова Мазина: «Самый плохой типовой проект лучше самого лучшего индивидуального». Рассказывал он мне и о диктате Москвы по внедрению типовой серии ИИ-20: в процессе реализации из-за дороговизны заменяли материалы, упрощали планировку, и архитекторам приходилось проявлять настойчивость и решительность, чтобы здание построили добротным, на многие годы. Как признавался Михаил Павлович, самых любимых объектов у него нет, каждый дорог - как ребенок. Он придирчиво курировал ход всех своих строек, осуществляя архнадзор. Но, как только объект сдавался, Мазин переставал там бывать: «Ушел от тебя ребенок - надо отпустить и забыть». Говорить говорил, но ничего от сердца не отпускал. А иначе разве так бился бы против надуманной реконструкции ДК «Нефтяник», переименованного после ремонта в ГКЗ (государственный концертный зал)?! Мазин по праву считал этот объект одним из самых удачных, в подробностях посвящал меня в тонкости хитрых архитектурных решений, а потом с болью перечислял издержки реконструкции. Тем не менее Михаил Павлович прожил долго и счастливо, следуя своим еще в молодости выработанным принципам: не становиться чиновником и не быть зависимым от каких бы то ни было противоречащих твоему духу обстоятельств. С гордостью рассказывал, что никогда не довольствовался одной зарплатой, сначала преподавал в техникуме по вечерам, потом брался за проекты «на стороне», поставив руководство в известность и не допуская сбоев на основной работе. Со смехом поведал мне, как в 1957 году покупал свою первую «Победу»: 8 тысяч накопил своих, 2 тысячи занял у Козлова, 4 - у Любарских, остальные - у родных. Зато с каким шиком и удовольствием возил потом семью и друзей на природу! Широко шагать и получать от жизни удовольствие - один из постулатов Михаила Мазина. Р.S. Эти выпавшие из моего блокнота заметки не претендуют на полное отражение ситуации в нашей архитектурной среде. В Уфе в разные годы работали многие талантливые зодчие. Я упомянула лишь некоторых, связанных с легендарной историей освоения башкирской нефти. И коснулась лишь послевоенного периода. Рехмукова на посту главного архитектора сменили тоже неординарные личности: Борис Челышев, Рамзит Маскулов, Ильдар Ибрагимов, Олег Байдин - о них тоже есть что вспомнить и рассказать…

Галина ИШМУХАМЕТОВА








НАШ ПОДПИСЧИК - ВСЯ СТРАНА

Сообщите об этом своим иногородним друзьям и знакомым.

Подробнее...






ИНФОРМЕРЫ

Онлайн подписка на журнал

Ufaved.info
Онлайн подписка


Хоккейный клуб Салават ёлаев

сайт администрации г. ”фы



Телекомпания "Вся Уфа

Казанские ведомости


яндекс.метрика


Все права на сайт принадлежат:
МБУ Уфа-Ведомости