ГЛАВНАЯ
О ЖУРНАЛЕ
АРХИВ НОМЕРОВ
РЕКЛАМА В ЖУРНАЛЕ
КОНТАКТНАЯ ИНФОРМАЦИЯ
ГОСТЕВАЯ КНИГА

СОБЫТИЕ МЕСЯЦА

Проверка на зрелость
За торговым центром «Мега» на участке площадью 2,37 га начинается строительство ...

На орбите - «Муха»
Глава Башкортостана Радий Хабиров познакомился с легендарной творческой студ...

«Киборги» для деток
РДКБ и больнице №17 передали двух роботов для реабилитации маленьких пациентов...

Удачи на вступительных!
Выпускные в уфимских школах прошли в формате классных часов «Прощальный класс...

Спасибо «Уфе»
Новые площадки для игры в футбол оборудуют на территории школ №31 на улице Зорг...

Задать стандарты
«Город в парке» - семинар по этой теме,  организованный Институтом развития г...

Версия «Детства»
Казанский татарский театр юного зрителя имени Габдуллы Кариева готовит премье...

Засияли!
На Уфимском международном молодежном фестивале короткометражных фильмов «Сия...

В «Большом балете»
Артисты БГТОиБ Алиса Алексеева и Айрат Масегутов примут участие в телевизионн...

В честь комдива
На улице Рабкоров появились граффити, посвященные герою России, легендарному г...

«Сухая» победа



     №8 (225)
     Август 2020 г.




РУБРИКАТОР ПО АРХИВУ:

Нам 20

Дневник мэра

НАШ НА ВСЕ 100

ЛЕГЕНДЫ УФЫ

СОБЫТИЕ МЕСЯЦА

СТОЛИЧНЫЙ ПАРЛАМЕНТ

КРУГЛЫЙ СТОЛ

АВГУСТОВСКИЙ ПЕДСОВЕТ

РЕПОРТАЖ В НОМЕР

КУЛЬТПОХОД

ЭКОНОМКЛАСС

НЕЖНЫЙ ВОЗРАСТ

КАБИНЕТ

ARTEFAKTUS

ДВЕ ПОЛОВИНКИ

ЧЕРНЫЙ ЯЩИК

МЕСТО ПОД СОЛНЦЕМ

УФИМСКИЙ ХАРАКТЕР

РОДОСЛОВНАЯ УФЫ

СВЕЖО ПРЕДАНИЕ

ВРЕМЯ ЛИДЕРА

БОЛЕВАЯ ТОЧКА

ЭТНОПОИСК

ГОРОДСКОЕ ХОЗЯЙСТВО

ПО РОДНОЙ СЛОБОДЕ

ДЕЛОВОЙ РАЗГОВОР

К барьеру!

НЕКОПЕЕЧНОЕ ДЕЛО

Наша акция

Благое дело

ТЕНДЕНЦИИ

ЗА И ПРОТИВ

Облик города

СЧАСТЛИВЫЙ БИЛЕТ

СРЕДА ОБИТАНИЯ

ДАТЫ

МЕДСОВЕТ

ИННОВАЦИИ

ШКОЛОПИСАНИЕ

ВЕРНИСАЖ

ЧИН ПО ЧИНУ

Коренные уфимцы

ГЛАС НАРОДА

Семейный альбом

ЗА ЧАШКОЙ ЧАЯ

75-летие победы

Дети войны

ЕСТЬ МНЕНИЕ

СДЕЛАНО В УФЕ

Городские проекты

Человек и его дело

Архив журнала

Учитель года-2022

Слово мэра

450-летие Уфы

Прогулки с депутатом

То время

Мотиватор








РУБРИКА "РОДОСЛОВНАЯ УФЫ"

Челленджер Краснова


31 августа академику Российской академии художеств Сергею Борисовичу Краснову исполнилось бы 72 года. Но в ночь с 15 на 16 июня его сердце остановилось, и я пишу эти строки накануне его сороковин. Впрочем, мое сознание пока еще всерьез не воспринимает его уход, не отпускает мысль, что это лишь очередной вызов мастера обывательскому миру, его неукротимое желание встряхивать и побуждать к размышлению о  бесконечном космосе и поиску себя внутри него. В эту бесконечность Краснов и шагнул. Улетел на своем фантастически заманчивом острове - одной из самых моих любимых картин…

Провидец из Уфы
Его по праву считали провидцем. Картины «День воды» и «Тревожный сон рыбы» он написал, словно предчувствуя фенольную трагедию в Уфе. «Атомный город» вышел из-под кисти художника за два месяца до Чернобыля. Квинтэссенцией же мыслей и чувств после аварии на АЭС стала работа «Сфинкс»: именно ее искусствоведы назвали разгадкой кода Малевича-Дали. Хотя я бы с ними поспорила: Сергей Краснов с юношеских картин запустил свой собственный код. И все его работы считываются этим неповторимым ключом. Как, к примеру, «Падение Икара» - полотно, предсказавшее крушение американского «Челленджера», или «Идолы на Гудзоне», ставшие предвестником взрыва башен-близнецов. Вот и появившаяся за несколько дней до беды трещина на подаренной мне давно мастером картине сначала вызвала лишь тревогу, а ночной звонок Рашиды подтвердил худшее…
Впервые разглядывая картины Краснова, их запоминаешь навсегда: эти полотна отвоевывают себе место в твоем подсознании и запускают тот самый загадочный код Мастера, через который невольно начинаешь пропускать окружающее пространство. Откуда же такая силища, где истоки необычайного дарования? Конечно, то поцелуй Создателя. И естественно, родовая память. На башкирские земли в XVI-XVII веках из центральной Руси устремились не только татары и мещеряки, спасаясь от крещения, но и предприимчивые русские мужики, мечтая развернуться на богатых просторах, удивляли местных смекалкой и усердием. Таким удальцом оказался и вятский крестьянин-прапрадед Сергея Краснова, с многочисленным семейством он осел на земле нынешнего Илишевского района, а уже прадед художника перебрался поближе к Агидели и основал в 1921 году село под названием Венеция, хотя сам за три моря и не ходил, но, видать, был наслышан о средиземных чудесах. Кстати сказать, родословные по отцовской и материнской линиям художника во многом оказались схожи и в результате пересеклись.
Сергей родился в уже давно обосновавшейся в Уфе семье отменного мастера агрегатного завода Бориса Краснова и неизменной участницы художественной самодеятельности, певуньи (ее даже в хор Пятницкого приглашали) Лидии Рябовой. Кстати, она начинала учиться в училище в одной группе с Борисом Домашниковым, но из-за нехваток в семье пришлось уйти на производство. И в рукастом Борисе она сразу почувствовала родственную душу, на его предложение с радостью ответила согласием. Обычная с виду заводская семья. Обычная, да не очень. Борис Краснов был единственным на заводе универсалом, к кому сам директор Герасименко захаживал - ценил умельца выше иного конструктора. Конструировать Борис Михайлович тоже любил: в своем гараже вечно что-то мастерил и приспосабливал для хозяйства из подручных материалов, прознав о его золотых руках, в гараж повадился будущий чемпион спидвея Габдрахман Кадыров, над мотоциклом которого колдовал Краснов. Борис и Лидия создали семью по большой любви, и в этой любви родились Сергей и сестренка-двойняшка Наташа. Появились дети на свет в заводском доме на Запотоцкого, а уж в первый класс пошли из квартиры на Заводской. От природы одаренные супруги тянулись к красоте: каждые выходные выезжали на мотоцикле с коляской то по грибы, то по ягоды, а то и на рыбалку, зимой часто гуляли, любуясь пейзажами, перенося их потом в свои акварели - оба с юности любили рисовать. Неслучайно едва ли не первой забавой их сынишки стали карандаши и альбом. 
Как потом рассказывал Сергей Борисович, он помнил себя с двух лет и свои каракули - плод его неуемной фантазии. Через пару лет с дворовыми пацанами он уже бегал за несколько кварталов от дома к аэродрому на нынешней улице Зорге, где в то время среди картофельного поля взмывали в небо и садились самолеты. Серега зачарованно вглядывался в высь, а приятели часто убегали, оставляя наблюдателя одного в чистом поле. Ему довелось увидеть крушение Ли-2 на углу нынешней Галле и проспекта. А уж когда вся страна узнала о первых спутниках и космонавтах, Сергей объявил родителям: «Буду Гагариным!» Но отца уже беспокоил неуемный нрав маленького фантазера, и после первого класса он отвел сына во Дворец пионеров в изостудию.

Питомцы Степаныча
Сережу с улыбкой встретил руководитель студии Владимир Степанович Сарапулов. Уникальный педагог-самородок организовал кружок еще в конце 30-х годов прошлого века, где азы рисования оттачивали десятки выдающихся впоследствии мастеров, к примеру, народный художник Башкирии Рашит Нурмухаметов, заслуженный архитектор России Михаил Мазин - воспитанники еще довоенной поры. А Сергей Краснов стал первым академиком из студийцев.
Хотя Сарапулов старался никого не выделять, Сережа сразу стал негласным любимцем - только ему доставались рулоны отменного ватмана, дорогие краски, которые в Уфе негде было купить. Как вспоминает друг по студии Лев Карнаухов, работы Сергея отличались своим стилем уже тогда. Сарапулов давал одно задание для всех в духе времени: изобразить комбайнера, рабочего, мотогонщика. В итоге ребята выдавали рисунки соцреализма: крупным планом изображали работяг. И только акварели Краснова всегда отличались: его тракторист присутствовал фоном, эпизодом, а доминировал потрясающий пейзаж. У всех мотоциклисты летят на зрителя, и только Сергей наблюдает за происходящим из машины сопровождения и его гонщики на картине смазаны - почувствуйте, мол, скорость! 
В 62-м году Краснов принес в студию иллюстрации к «Петру Первому» - сказочные акварели, ими восхищались все, кто понимал толк в живописи! Работы эти стали результатом погружения юного художника в историю, Сережа много читал, увлекался не только космосом, но тянулся к различным пластам знаний. И когда Лев (старше Сергея на 3 года) показал иллюстрации приятеля в Москве профессиональным художникам, те просто не поверили, что их автор - 15-летний подросток. 
Питомцы Степаныча по его совету часто поступали в Педучилище №2 на художественно-графическое отделение. Учился там и приятель Лев Карнаухов, поступил и Краснов. Хотя родители и не одобрили выбор сына: одно дело рисовать для души, как они сами, а вот быть профессиональным художником - не мужское ремесло, не серьезное занятие, считал отец. Он же привел сынишку к Сарапулову, чтобы тот, не дай бог, в дурную компанию не попал! Но Сергей проявил характер и заявил, что станет художником во что бы то ни стало. 
Тем временем у живописи Краснова появилась соперница - повальное увлечение молодежи роком, битломания. Самодельные электрогитары, из подручных деталей собранные усилители и колонки, записи зарубежных хитов на рентгеновских снимках, виниловые пластинки, купленные на «туче». Карнаухов придумал название их группе - «Гезы», Краснов смастерил себе бас-гитару, Вавочка музицировал на пианино, Рустик Масленников лучше всех играл на гитаре и неплохо солировал. Репетировали в училище по вечерам, а когда выгоняли - шли к Левке домой. В результате их заметили и позвали играть на танцплощадке в парке Гастелло, откуда возвращаться приходилось ночью на электричке. И тут терпение Бориса Михайловича лопнуло, он вновь забеспокоился за судьбу сына и сам забрал его документы из училища. До призыва в армию оставалось всего несколько месяцев, и отец посчитал, что лучше сын их проведет у него под боком на заводе, а там, глядишь, всякая дурь из головы выветрится и после службы отправится Сергей учиться на инженера.
В армии, а служил Краснов в Монголии, сразу же прознали про талант новобранца и определили его в художники и по совместительству в почтальоны. Три года пролетели кометой: и в монгольских степях Сергей рисовал свои космические пейзажи, продолжал мечтать и фантазировать. 

Новые города 
Вернувшись в Уфу, Сергей вновь потянулся в родные пенаты - во Дворец пионеров, где ему предложили работу художника-оформителя: необходима была запись в трудовой книжке, чтобы не прослыть тунеядцем. Но самозабвенно трудился Сергей дома над мольбертом, спеша выплеснуть свежие идеи, наблюдения. Через три года армии Сергей другими глазами увидел не только родной город, но и всю Вселенную. Он продолжал жадно глотать книги и журналы, то кидаясь к историческим хроникам Древнего мира, то углубляясь в тонкости областей искусств, науки, постоянно гонялся за художественными новинками и самиздатовскими раритетами. Его уже знали в профессиональных кругах Уфы, известные художники с любопытством приглядывались к молодому дарованию. По тогдашней уфимской традиции, Краснову предложили выставить свои работы на первом этаже Дома печати, располагавшегося на углу Пушкина - Аксакова. Взглянуть на необычные картины молодого художника собирался весь андеграунд Уфы: музыканты, поэты, прослышав об интеллектуале кисти, спешили туда. 
И сам Краснов даже не понял, как его полотно «Новый город» оказалось в Москве на молодежной выставке в Манеже. Один из самых популярных журналов «Огонек» тут же опубликовал репродукцию этой картины, и молодой уфимский художник вмиг проснулся знаменитым. Столь знаковое событие его вдохновило на серию совершенно новых работ, которые ценители нарекли безмолвными пейзажами. 
А на Всесоюзную молодежную выставку, организованную Академией художеств СССР, Краснов привез уже три больших пейзажа: «Ветер с моря», «Локаторы», «Август» (они теперь хранятся в Третьяковской галерее). Возле них надолго задержался академик Евгений Кибрик, известный на весь мир иллюстратор. «Где автор?» - стал озираться Евгений Адольфович, вглядываясь в обступившую его толпу и пытаясь угадать искомого художника. Тут он встретился глазами с добродушно улыбающимся кудрявым пареньком: «Это вы?!» - оживился академик. Сергей лишь утвердительно кивнул и засмущался. Кибрик предложил ему стажировку в своей творческой мастерской. К тому времени шестеро слушателей были уже зачислены в Академию, но Евгений Адольфович настоял на дополнительном приказе по Академии о зачислении Сергея Краснова. Эту счастливую встречу Краснов посчитал подарком свыше. Так оно, собственно, и было: Создатель помог его таланту проявиться в полной мере в стенах Академии художеств, получить лучшее академическое образование, о котором другие могли только мечтать.
Сергей боготворил Кибрика. Не раз вспоминал поучительный случай: он работал над картиной, связанной с гибелью космонавта Комарова, Евгений Адольфович пристально наблюдал, а затем изложил свое видение. Они заспорили. Трехчасовый диалог завершился словами 72-летнего академика: «Не буду настаивать. Вы - человек молодой, возможно, и правы». Сергей размышлял весь вечер и ночь, а под утро его осенило: «А ведь Кибрик прав! Как я сразу не догадался?!» В этом и заключалась суть учебы у большого мастера. А полотно с Комаровым экспонировалось потом в Центре искусств в Бонне, и его сразу купили в частную коллекцию, как, собственно, и большинство работ Краснова. Через год упоительной учебы в академии случилась беда: Кибрик скоропостижно скончался. Но Краснову поступило предложение от другого руководителя курса - академика Ореста Верейского, и оставшиеся три года он проучился в его группе. 
Все четыре года учебы в Москве рядом с Сергеем была Рашида, его муза и берегиня, как он до последних дней называл свою избранницу. Они случайно встретились на свадьбе общего друга. Изумленная Рашида весь вечер наблюдала за кудрявым пареньком, философствования которого все гости внимательно слушали, изредка вставляя лишь свои реплики. И он тоже сразу заприметил молчаливую красавицу с томными глазами, а к концу вечера раздобыл веточку белых кустовых роз и незаметно украсил прическу девушки. Рашида, в то время уже заведующая отделом «Ленинца», позвала к себе ночевать юнкоршу Зилю Нурмухаметову - та постоянно вращалась в кругу богемы и была наслышана об интеллектуальном художнике Краснове, как его успели окрестить искусствоведы. Забегая вперед, скажу: в популярной картине «Путешествие» изображена в профиль именно Зиля, а фрагментом дан портрет космонавта Владимира Коваленко, первым увидевшего НЛО, - эту работу также потом назовут пророческой и отнесут к категории «портрет поколения»… А в тот вечер Сергей вызвался проводить девушек до дома.Наутро явился в редакцию к Рашиде в длинном кожаном пальто с «Историей Древней Греции» под мышкой. Больше они не расставались почти полвека - 48 лет. 
Медовый месяц провели в Красногорске у Роберта, брата Рашиды, постоянно пропадали в музеях Москвы. На учебу в Академию Рашида тоже поехала с мужем - это был самый счастливый и самый продуктивный для их личностного роста период. В круг их друзей - с Осей Гальпериным, Любой Цукановой, влились художник Петр Рейхет, поэты Иван Жданов, Борис Романов, не говоря уже о десятках приятелей, заглядывавших к гостеприимным уфимцам на огонек. Москвичка Люда Кондакова, в то время выпускница Нефтяного имени Губкина, очарованная картинами Краснова, взялась за кисть: поступила на худграф, а потом уехала в США и стала там востребованной художницей. 

Боттега Борисыча
Еще во время учебы Сергею предлагали остаться в Москве. Но как ни заманчиво оказалось предложение, они решили вернуться в Уфу. Честно говоря, просто не было денег, чтобы пустить корни в столице. В год их возвращения родилась долгожданная дочь Машенька. Успешно окончившему учебу в творческих мастерских Академии СССР Сергею Краснову предложили место главного художника отделения Художественного фонда, но задержался он на этой официальной должности недолго - оставаться гибким и подстраиваться под обстоятельства ему претило, уж лучше быть свободным художником. Первую мастерскую Краснову дали в Черниковке, в полуподвале дома на Александра Невского. Вокруг него всегда бурлила жизнь, формировался андеграунд Уфы, туда через весь город спешили по вечерам поэты и музыканты, друзья-художники и актеры. Завсегдатаев творческих посиделок у Краснова стало еще больше, когда он перебрался из черниковского подвала в мансарду высотки по Менделеева. Туда не раз заезжал Юрий Шевчук вместе с «бабаем» - лидером уфимских музыкантов Рустемом Асанбаевым. Там побывал и поэт Евгений Евтушенко: Краснов, не скупясь, подарил знаменитому гостю понравившийся «Портрет девушки в малиновом берете». 
А поэт и журналист Иосиф Гальперин привел туда эмигрировавшего к тому времени в Париж устроителя легендарной бульдозерной выставки Александра Глезера. Не все знают, что родившийся в Баку Глезер попал в Уфу с десантом бакинских нефтяников-открывателей башкирской нефти, сам он тоже сначала пошел по родительским стопам: после окончания легендарной уфимской 11-й школы отправился в Москву в Нефтяной имени Губкина, а потом увлекся поэзией, арт-искусством, из физика превратившись в лирика. Глезер, конечно же, не мог не влюбиться в работы Краснова и предложил ему организовать выставку в США. 
- Вы где учились? - любопытствовали изумленные американцы.
- В России, - отвечал Сергей, досадуя в душе, что его родина так и остается терра инкогнита. После успешной презентации в Монжероне и Джерси-сити (где Глезер создал музей современного русского искусства), Сергей носился не по бутикам, как иные наши соотечественники, а по музеям: спешил цепкими глазами ухватить заокеанские артефакты. Благодаря тому экскурсу и родилась его гениальная работа «Идолы на Гудзоне» и еще целая серия афористичных полотен. Так Краснов вышел на мировую арт-арену.
В начале 90-х бывшая наша соотечественница Зиля ди Роза организовала сразу несколько выставок Краснова в Италии. 
Большой моральной поддержкой для Сергея тогда стало предложение Никиты Михалкова (а он не только большой кинорежиссер, но и серьезный знаток живописи) презентовать работы уфимского художника в его студии «ТРИТЭ». Открывая выставку, Михалков заявил: «Имя Сергея Краснова не нуждается в пространственных комментариях. Любой самый неискушенный зритель наверняка найдет в его произведениях созвучное своей душе. Меня как поклонника его таланта привлекает высокий уровень профессионального мастерства и бурная, неуемная фантазия».
Тем временем круг почитателей Борисыча (так теперь все чаще называли Краснова между собой молодые авторы) расширился, а его имя уже не нуждалось в протекции. 
...Летом 1987 года первокурсника архитектурного факультета Уфимского нефтяного института Марата Марина преподаватель Валерий Мельников отправил в мастерскую Сергея Краснова передать череп лошади. 
«Я удостоился этой чести, благодаря расположению ко мне Мельникова, он знал, что я давно мечтаю познакомиться с этим большим художником, - вспоминает Марин. - Вторая встреча состоялась благодаря художнику Рамилю Латыпову, давно знавшему Краснова». Как меломана, регулярно посещавшего «тучу» на Машинке, Рамиль попросил Марата то ли занести, то ли вернуть диски. Марин опять же с радостью согласился и прихватил свой презент. «Пинк Флойд» - британская рок-группа, одна из наиболее влиятельных в истории мировой рок-музыки. Основали ее, кстати, тоже студенты архфакультета Лондонского политеха в 1965 году, в 1987 вышел альбом, взорвавший поклонников во всем мире. Эту пластинку Марат как раз сумел купить на «туче» и понес Краснову послушать. 
«Ты куда пропал, старик?! И давай без церемоний, я не Сергей Борисович, а Сергей, если хочешь иметь со мной дело», - огорошил Марата Краснов. Марату было непросто перешагнуть этот барьер, который он сам и возвел между собой и Мастером. 
-А можно я вам свои работы принесу показать?
-Конечно, приноси, и можешь здесь работать - места хватит, - предложил Краснов. 
Марин благодарен судьбе за возможность работать в полуторе метрах от мольберта Краснова. Борисыч научил его настоящему ремеслу - азам профессии, его кредо - работать качественно. Включая технические наработки: как подрамник подготовить, как грамотно делать грунтовку, а потом переходить к композиции, выбирать цвет. 
С одной стороны, Марин обучался профессии, с другой - дополнительно образовывался: обсуждение книг, фильмов, музыкальных композиций, споры о будущем человечества в компании интеллектуалов. Мастерская Краснова стала истинной Боттегой, подобно той, что в эпоху Возрождения формировала уникальных художников. Не удивительно, что попасть к Краснову мечтали многие. Вот и художник из Ишимбая приехал как-то на Менделеева, 213. На вопрос хозяина по домофону: «Кто там?», ответил: «Это я, Рафаэль».
«Ну если ты Рафаэль, то я сам Леонардо», - тут же среагировал Краснов. Он был хохмач, весельчак, никогда не показывал своих проблем, но в душе оставался очень ранимым человеком. Марат вспоминает, как по глупости как-то передал нелестные о нем слова одного завистника. Сергея это очень огорчило, хотя он знал нутро того клеветника, зло высказавшегося от своей никчемности. А Марин потом долго жалел о своем опрометчивом поступке, но еще раз тогда убедился, насколько нелегко выживать настоящему таланту среди серости.
«Краснов сформировал не только мое отношение к живописи как к ремеслу, раскрыв все свои секреты в профессии, но и мое мировоззрение - все от него! Он стал мне не просто учителем, а еще и духовной опорой…», - поделился со мной Марат Марин. 
«Неужели художник такого уровня живет у нас в Уфе?!» - поразился Ринат Волигамси, впервые увидев картины Краснова. С Борисычем его познакомил Марат Марин - привел в мастерскую. Выросший на роке Ринат с удивлением отметил, что и тонко разбирающийся в классической музыке Краснов не чурается авангардных ритмов. И все же интеллектуальные тусовки шли фоном к основному дарованию, которым Сергей щедро делился с учениками, к каковым причисляет себя и Ринат Волигамси. Своим творчеством Краснов задал высокую планку, к которой стремятся его последователи. 
Успешный ныне художник Волигамси считает, что, как и многие великие, Сергей Краснов пока недооценен современниками. Он достоин большего! Жаль, что даже в России его многие не знают. Он был сложный, потому что был всегда честен и был настоящим, без лицемерия и фальши. 
Он получил лучшее образование в мастерских РАХ, что и позволило ему стать единственным академиком в республике, уверен Ринат Волигамси. 
В 2000-м в залах ЦДХ в Москве прошла их совместная выставка, через год в залах Академии прошла еще одна совместная выставка башкирских художников. Краснов не сотрудничал с частными галереями, поэтому его мало знают в современной России. Он сделал ставку на РАХ, оставаясь верным своей альма-матер. 

Беспосадочный полет
Еще один мой собеседник - Расих Ахметвалиев с 2010 года стал соседом Сергея Краснова по мастерской. Но знает его еще с 70-х годов, когда будучи студентом худграфа вникал в творчество появившихся в те годы художников гиперреалистов и модернистов, к числу которых относился Краснов. Этот буквально ворвавшийся в профессиональную среду живописец стал совершенно новым явлением. Расих помнит слова Наиля Лутфуллина: «Сергей Краснов - большой художник и человек хороший». И эта характеристика точная и справедливая. 
Тогда еще студент Ахметвалиев поражался объемному видению Краснова. А кто ему не поражается?! Даже сегодня, в эпоху уже четырехмерного мира, путешествия Краснова по вселенной в режиме виртуальной реальности не перестают удивлять и восхищать.
Широко известный и признанный художник Ахметвалиев вместе с тем и себя причисляет к ученикам Краснова, хотя уроков у него не брал, а лишь пристально наблюдал за его стилем и техникой живописи. Еще одну красновскую черту отметил мой собеседник: Сергей никого не поучал как мэтр и лишь советовал найти свой путь, но при этом умел приободрить, всегда находил в работах коллег что-то интересное, стоящее и обязательно отмечал, хвалил, возвышая автора. Только щедрый душой и нравственно зрелый человек в наше меркантильное время способен на такую искреннюю поддержку друзей по цеху. 
Еще один любопытный эпизод: когда Александр Глезер организовал для Краснова поездку в США, Сергей предложил Расиху поехать с ним. Но, к сожалению, дата поездки совпала с уже заявленной выставкой в Москве. Сказанные Красновым в тот момент слова: «Расих, мы служим искусству», Ахметвалиев запомнил на всю жизнь. Это не высокая патетика, а суть самого Краснова: свой парень, каким был и каким воспринимали академика, понимал свое большое предназначение и не разменивался на какую-то ни было конъюнктуру. 
Ахметвалиев с сожалением говорит о несбывшихся планах Краснова по открытию в Уфе Творческих мастерских РАХ. Они появились в Казани и даже в Чечне, не говоря уже о Москве, Питере, Екатеринбурге, Нижнем Новгороде. Почему же Уфа опять отстает?! Как она десятилетиями отстает от соседней татарской столицы по числу музыкальных и художественных школ. Увы… Почему во всем мире «буржуи», умеющие считать деньги, не скупятся на искусство, понимая, что именно оно - драйвер развития общества, что без него человечество деградирует?! В том же Париже в каждой префектуре открыты свои Творческие мастерские, свои выставочные залы. Там редко кто не рисует. И профессиональные художники, и рисовальщики-самоучки имеют возможность выставляться, встречаться в мастерских, устраивать там обсуждения с приглашением музыкантов, поэтов, артистов - все это и формирует атмосферу города, это и есть неотъемлемая часть самой жизни. 
О создании такого пространства мечтал Сергей Краснов, продолжает мечтать и Расих Ахметвалиев. Подобную ауру застал Расих и на неформальных встречах в мастерской Краснова. Сейчас, конечно, андеграунд вышел из подполья - все дозволено в искусстве. Кто-то ловит на эпатаже хайп, как один из первых в России Никас Сафронов. Но Расих уверен, что вся шелуха сойдет, возврат к классике в искусстве неминуем! И очень важно сохранить все лучшее, важно сохранить и уникальное творческое наследие Краснова. 
За эту идею двумя руками голосует и руководитель центра «Облака» Валериан Гагин. Открытие в Уфе мастерских РАХ Сергей Борисович воспринимал как личную задачу, как необходимость внести свой реальный вклад в развитие искусства в родном городе. Гагин был свидетелем разговора по этому поводу Краснова с президентом РАХ Зурабом Церетели, а также с академиком Константином Худяковым в Центральном доме художников, где в 2015 году проходила выставка Сергея Борисовича.
А в 2015-2016 гг. в «Облаках» организовали мастер-классы Краснова, пользовавшиеся огромной популярностью и среди начинающих художников, и среди студентов, и среди известных уже коллег. Гагин считает, что в Уфе непременно должен появиться музей Сергея Краснова. Но для этого как минимум необходимо приложить усилия, чтобы вернуть картины, «застрявшие» в Германии из-за недобросовестных галеристов.  
В одном из своих последних интервью на вопрос ведущего Валериана Гагина о пожелании слушателям, художникам, Сергей Борисович ответил: «Ребята, трудитесь в поте лица. И не воюйте!» Именно так и жил Сергей Краснов.

Галина ИШМУХАМЕТОВА








НАШ ПОДПИСЧИК - ВСЯ СТРАНА

Сообщите об этом своим иногородним друзьям и знакомым.

Подробнее...






ИНФОРМЕРЫ

Онлайн подписка на журнал

Ufaved.info
Онлайн подписка


Хоккейный клуб Салават ёлаев

сайт администрации г. ”фы



Телекомпания "Вся Уфа

Казанские ведомости


яндекс.метрика


Все права на сайт принадлежат:
МБУ Уфа-Ведомости