РУБРИКА "ЗА ЧАШКОЙ ЧАЯ" Балет любит сильных духом
Прима-балерина Башкирского государственного театра оперы и балета, заслуженная артистка России и народная артистка Башкортостана Гузель Сулейманова отметила 25-летие творческой деятельности. Впервые она вышла на сцену БГТОиБ в 15 лет еще будучи ученицей хореографического училища. О пути «через тернии к звездам», закулисье профессии и личной жизни - наша беседа.
- Балерина многим представляется неземным существом, совершенной, возвышенной, прекрасной… Кажется, что она далека от житейской прозы, но те, кто хоть немного знаком с классическим искусством, знают, что это - далеко не только овации, но и постоянное преодоление себя, а примами становятся танцовщицы с железным характером. Как вы пришли в балет? - Я не отношусь к тем девочкам, которые в детстве грезили о балете и приходили в него осознанно. Да, мне нравилось заниматься в танцевальной студии, ее руководитель и посоветовал родителям отдать меня в хореографическое училище, поэтому процесс проходил добровольно-принудительно. Постепенно пришло осознание: это не танцевальный кружок, здесь нельзя пропустить занятие, а классический танец - основной предмет. Классика воспринималась как муштра, связанная с физическим и моральным давлением, а вот остальные предметы - историко-бытовой, дуэтный, характерный танцы - там было удовольствие. До тех пор пока не стала выходить на сцену, всегда было ощущение, что я в тренинге. - Тысячи девочек мечтают о балете, не подозревая, какой непростой путь их ждет. Что вы думаете об этом сегодня, с высоты своего опыта? - К каждому ребенку надо подходить индивидуально. Кажется, что так и должно быть, но в нашем искусстве не все так очевидно. Это понимаешь с годами, но окончательно убедилась, когда более двух месяцев замещала преподавателя в училище. Поняла, что одних только профессиональных качеств недостаточно, педагог непременно должен быть психологом. Вспоминаю себя, когда пришла в училище: мне было некомфортно, потому что в моей семье не принято было повышать на ребенка голос, в лучшем случае мама могла лишь строго посмотреть. А столкнулась с совершенно другим миром, когда от тебя требуют, казалось бы, невозможного… Но я видела, что девочки, до того занимавшиеся в гимнастике, воспринимали те же самые замечания спокойнее, у них не было такого: ах, на меня кричат. И я постепенно приспособилась, стала воспринимать как данность. Но были и срывы, один раз я даже хотела все бросить. Балет слишком серьезное искусство, он любит сильных духом. - Но, как правило, авторитарные педагоги добиваются лучших результатов. Таких примеров немало и в спорте, и в искусстве. - Здесь не поспоришь. Это адская работа, но все-таки надо исходить из индивидуальности. На кого-то можно надавить, чтобы он сделал как надо, а другой может сломаться. Я работала с разными педагогами, в том числе и с западными. Там никто ни на кого не кричит, не давит, не заставляет, не переходит на личности. Если ты их не устраиваешь, говорят: до свидания. Сегодня мир стал глобальным, можно наблюдать за работой коллег в Интернете. Заметно, что на сцене они более свободны. Мне очень нравится прима Королевского балета Марианела Нуньес. Складывается ощущение, что она никогда не устает, ей все в удовольствие. И отношения с педагогами очень теплые, на каком-то равном, доверительном уровне. Мне кажется, такой подход продуктивнее. - Но русская школа в этом плане толерантностью никогда не отличалась. Возможно, поэтому мы в этом виде искусства первые? - Да, в этом есть и плюсы и минусы. Но сегодня ситуация меняется. Мы, дети СССР, беспрекословно подчинялись педагогу, мгновенно выполняя те или иные требования. Сейчас у молодых абсолютно другое отношение к жизни, к профессии: они себя любят, могут постоять за себя, высказаться, если им не нравится. Но во всем должна быть золотая середина: хорошая дисциплина, но при этом умение раскрыть свою индивидуальность. Для меня главное - во всем придерживаться меры. - Как вы воспринимаете свою профессию? Как работу? - Некий микст. Я, наверное, не смогла бы работать строго с 9 до 18 часов, как в офисах. Ежедневная рутина не для меня. И даже если бы я не стала балериной, то выбрала бы профессию, связанную с творчеством. Для меня работа и вправду удовольствие. Это и хобби, и профессия одновременно. Я прекрасно понимаю, что у нас есть свое однообразие: каждый день обязательный часовой класс (болит что-то или нет), преодоление собственной лени, наконец. Не так: захотел - пришел, не захотел - нет, без ежедневной муштры наша работа невозможна, без нее тело становится уже не то. Поэтому, в какой-то степени, завидую драматическим актерам, им гораздо проще. И нет возрастного порога, просто переходишь из одного амплуа в другое. В этом смысле у нас профессия жестокая. - Вы не раз становились лауреатом самых престижных балетных конкурсов. Участие в них - своеобразный трамплин к успеху или проверка себя? - Конечно, победы вдохновляют, дают толчок к развитию. После конкурса я вырастала, делала такие технически сложные вещи, которые сама от себя не ожидала. Ты становишься увереннее в себе и спектакли танцуешь гораздо спокойнее. Но на конкурсе побеждают те, у кого крепче нервы. Смотришь на соперниц: на классе у них все получается, хорошая форма, точеные ножки, а побеждает не она, а ничем не приметная танцовщица. Кроме школы, необходимо собраться и выдать результат. Ты не танцуешь целый спектакль, чтобы тебя увидели во всех ипостасях (это не родная труппа, где знают, на что ты способен), есть три минуты для вариации или 10 - для па-де-де. Все. И надо выдать максимум. Это стопроцентная закалка: выделиться из участников, приехавших со всего мира. - Кто-то из ваших коллег заметил: «Танец - самое открытое искусство, через которое просвечивает душа». - Это верно. Нутро невозможно скрыть. Как бы ты ни выверял свои позы, ни контролировал эмоции, ни ставил себя в определенные рамки - зрителя не обмануть. Если внутри холодная, то и твоя Жизель неживая. В определенный момент моей карьеры это стало открытием. Вначале, конечно, копируешь своих любимых балерин, как я в свое время Людмилу Васильевну Шапкину, Леонору Сафыевну Куватову. Сейчас есть возможность почерпнуть какие-то детали из видео. Но чем ты более зрел, тем сильнее выделяется индивидуальность. С годами освобождаешься от техники, танцуешь ярче, свободнее, увереннее. Это работа не одного дня. Каждый спектакль должен быть событием. Нашел какие-то нюансы - уже свежо, интересно. И каждый спектакль - это поиск себя в данной партии. Меня это увлекает. - Держать себя в форме трудно? - В училище я была даже слишком худой. В театре тоже особых проблем не было. Правда, после отпуска набираешь немного, и потом приходится себя сдерживать. Но я считаю: отдых должен быть полноценным, чтобы потом с новыми силами и эмоциями погрузиться в работу. Самое сложное было вернуться в форму после рождения дочери. Вес сбросила довольно легко, но физически и морально было сложно. Вышла в августе, а уже в октябре - первый спектакль. Две репетиции в день, тело не слушалось. В окончательную форму вошла через сезон-полтора. - Гузель, раскройте секрет: за кого выходят замуж балерины? - С нашей специфической профессией найти спутника жизни не просто. По сути, мы живем в театре. Моей однокурснице пришлось пожертвовать карьерой ради семьи. Даже мой муж, ведущий солист Дмитрий Марасанов порой ворчит, когда я прихожу домой в 10 вечера. Хотя ему-то хорошо известно, когда заканчиваются репетиции, не говоря уж о спектаклях. Но даже он не всегда готов мириться. Поэтому заводить семью и ребенка я рано не стала. Сейчас стараюсь не выезжать на длительные гастроли, не хочу оставлять Веронику. Когда готовилась к творческому вечеру, дочь меня практически не видела. Как-то обняла меня крепко и долго не отпускала, так что мне не по себе стало. Я ей пообещала: как только буду свободнее, проведу с ней весь день. - У примы должны быть поклонники… - Была одна интересная история лет десять назад. На каждый мой спектакль за сцену приходил молодой человек. Он дарил одну розу и просто на меня смотрел. И как-то принес диск, где первой была запись марша Мендельсона. Не знаю, что он планировал, к счастью, я уехала на длительные гастроли и странного поклонника больше не видела. А самые благодарные зрители, конечно, - дети, их не обманешь. Они дарят свои рисунки, что очень трогательно. В Англии преподнесли мне огромного Щелкунчика. Он до сих пор со мной. Когда видишь восхищенные глаза детей, понимаешь, что делаешь искусством доброе дело.
P.S. В последнем номере юбилейного гала-концерта на сцену вместе с именитой мамой вышла трехлетняя Вероника. Это был самый трогательный момент вечера. Маленькая девочка с огромными глазами символизировала продолжение и радость жизни, которая с балетной карьерой не заканчивается - впереди еще есть время, чтобы определиться с новым призванием.
Светлана ЯНОВА |