ГЛАВНАЯ
О ЖУРНАЛЕ
АРХИВ НОМЕРОВ
РЕКЛАМА В ЖУРНАЛЕ
КОНТАКТНАЯ ИНФОРМАЦИЯ
ГОСТЕВАЯ КНИГА

СОБЫТИЕ МЕСЯЦА

Динамика стала положительной
Депутатам Госсобрания был представлен отчет о деятельности правительства респуб...

Китай: шаги навстречу
Глава региона Рустэм Хамитов выступил в Москве на встрече с представителями Обще...

300 тысяч - «на зубок»
В мае нач
нется прием заявлений на выплату 300 тысяч рублей при рождении первого р...


Бессмертный полк на марше
По традиции День Победы начнется с торжественной церемонии возложения цветов к В...

Фонтаны открыли сезон
29 апреля заработали городские фонтаны - любимые места прогулок уфимцев и гостей с...

«Я бы из Уфы не уехал никогда», -
заявил наш прославленный земляк Юрий Шевчук после концерта на «Уфа-Арене». Шоу пр...

Определили лучших
В День местного самоуправления в Городском Дворце культуры собрались муниципаль...

Танцуют все!
Самый большой танцевальный праздник, посвященный окончанию школьной поры «Весен...

Именем Нуреева
«В каждом, кто будет танцевать на сцене, будет жить частичка меня», - сказал одна...

Библионочь тысячи идей
В день акции двери библиотек были открыты до позднего вечера – проходили мастер-к...

I Bike Ufa
28 мая на стадионе «Динамо» более тысячи человек продемонстрируют символ велоспор...

На финишной прямой
ФК «Уфа» продолжает оставаться одним из главных сюрпризов футбольного сезона. Не...

Ретрокалейдоскоп
100. 10 (23) мая 1917 г. в Москве, во время работы Мусульманского съезда, создано Башкирск...




     №5 (186)
     Май 2017 г.




РУБРИКАТОР ПО АРХИВУ:

Нам 20

Дневник мэра

НАШ НА ВСЕ 100

ЛЕГЕНДЫ УФЫ

СОБЫТИЕ МЕСЯЦА

СТОЛИЧНЫЙ ПАРЛАМЕНТ

КРУГЛЫЙ СТОЛ

АВГУСТОВСКИЙ ПЕДСОВЕТ

РЕПОРТАЖ В НОМЕР

КУЛЬТПОХОД

ЭКОНОМКЛАСС

НЕЖНЫЙ ВОЗРАСТ

КАБИНЕТ

ARTEFAKTUS

ДВЕ ПОЛОВИНКИ

ЧЕРНЫЙ ЯЩИК

МЕСТО ПОД СОЛНЦЕМ

УФИМСКИЙ ХАРАКТЕР

РОДОСЛОВНАЯ УФЫ

СВЕЖО ПРЕДАНИЕ

ВРЕМЯ ЛИДЕРА

БОЛЕВАЯ ТОЧКА

ЭТНОПОИСК

ГОРОДСКОЕ ХОЗЯЙСТВО

ПО РОДНОЙ СЛОБОДЕ

ДЕЛОВОЙ РАЗГОВОР

К барьеру!

НЕКОПЕЕЧНОЕ ДЕЛО

Наша акция

Благое дело

ТЕНДЕНЦИИ

ЗА И ПРОТИВ

Облик города

СЧАСТЛИВЫЙ БИЛЕТ

СРЕДА ОБИТАНИЯ

ДАТЫ

МЕДСОВЕТ

ИННОВАЦИИ

ШКОЛОПИСАНИЕ

ВЕРНИСАЖ

ЧИН ПО ЧИНУ

Коренные уфимцы

ГЛАС НАРОДА

Семейный альбом

ЗА ЧАШКОЙ ЧАЯ

75-летие победы

Дети войны

ЕСТЬ МНЕНИЕ

СДЕЛАНО В УФЕ

Городские проекты

Человек и его дело

Архив журнала

Учитель года-2022

Слово мэра

450-летие Уфы

Прогулки с депутатом

То время

Мотиватор








РУБРИКА "СВЕЖО ПРЕДАНИЕ"

История первого уфимского муфтия


Дмитрий Борисович Мертваго, в 80-е гг. служивший в оренбургском губернском правлении, в своих воспоминаниях указывает на главную причину учреждения в Уфе должности муфтия - противодействие сплочению мусульманских народов Азии против России. Незадолго до начала Русско-турецкой войны 1787-1791 гг. оренбургским губернатором Осипом Игельстромом были получены конфиденциальные данные от русских резидентов в Бухаре и Хиве о том, что турки стремятся подтолкнуть российских мусульман и южных соседей России к вооруженной борьбе против иноверцев. Следует отметить, что подобная агитация находила широкий отклик, так как духовные лица из среднеазиатских государств традиционно пользовались уважением у мусульманских народов Урала и Поволжья. По наблюдению Дмитрия Мертваго, «всякий мулла, выехавший оттуда, объясняющий догматы религии, признается суеверным народом за святого - всеведущего. Они употреблялись всегда турками к возбуждению российских магометан к бунту». Советник оренбургского гражданского губернатора Мертваго предложил правительству проект создания в Уфе магометанского духовного собрания из двух-трех лояльных мусульманских лидеров, которые «экзаменовали бы желающих поступать в звание мулл и представляли бы их на утверждение губернского правления». Без этого утверждения «никто бы не смел учить в школах и изъяснять закон в мечетях». Именно Мухамеджан Хусейнов посоветовал правительству назвать председателя духовного собрания муфтием.
Будущий муфтий родился в 1756 г. в деревне Султанай Уфимского уезда (современный Кушнаренковский район). Его отец, Хусаин бин Абдуррахман бин Анас аль-Бурундуки, принадлежал к татарскому купеческому роду, однако жизнь свою посвятил не торговле, а богослужению и обучению детей мусульманскому закону. Он был имамом и мударрисом в деревне Стерлибаш Уфимской губернии. Стерлибашевскому медресе суждено было прославиться в XIX в. как высшему мусульманскому учебному заведению. А Мухамеджан получил духовное образование в медресе Сеитовского посада, Оренбурга, Бухары и Кабула. При этом, как отмечают архивные источники, в Бухару и Кабул 21-летний Мухамеджан был направлен по указанию Коллегии иностранных дел под видом учащегося - шакирда. Выполняя особые поручения российского правительства, он сообщал военную и стратегическую информацию о положении дел в Бухарском ханстве и Афганистане. По возвращении в Россию в 1777 г. он был назначен на офицерскую должность - советника оренбургского военного губернатора по мусульманским делам. Основной деятельностью становится сбор разведывательных данных в Казахстане и Средней Азии. При этом его резидентура должна была не только сообщать о всех антироссийских настроениях, но и противодействовать тем священнослужителям, которые стремились спровоцировать казахов на вооруженные действия против России. Именно Мухамеджану Хусейнову удалось установить факт, что антироссийской агитацией среди казахов занимались не только бухарские или хивинские имамы, но и беглые из России татарские муллы.
За короткий срок молодой советник сумел создать в Средней Азии широкую сеть информаторов. В качестве разведчиков была активно задействована целая группа татарских мулл, которых можно условно разделить на две категории. Часть из них постоянно находилась в среднеазиатских городах под видом повышающих религиозную квалификацию в многочисленных медресе. Другая в качестве торговцев регулярно выезжала туда и доставляла обратно необходимую информацию. Государство щедро оплачивало услуги духовных лиц. Например, ахуны Абдулфатых Габделсалямов и Габделсалям Габделнасыров, мулла Губайдулла Фаткуллин за выполнение разведывательных поручений получили ценные подарки, право на беспошлинную торговлю и возмещение транспортных расходов.
Однако Хусейнов не предполагал, что его способности разведчика и дипломата могут понадобиться в деле постепенной интеграции степных народов в административную структуру Российского государства. В 1785 г. оренбургским военным губернатором становится Осип Игельстром. Он принципиально изменил вектор отношений к казахам, отказываясь от стратегии прежних правителей края, делавших ставку только на насильственное подчинение. Игельстром запретил командирам оренбургского корпуса проводить масштабные военные акции в степях, считая, что лучшее средство умиротворения - дипломатия, подкуп и создание мусульманских судов и школ. Проводниками новой политики должны были стать российские мусульманские духовные лидеры. Из всех претендентов на роль главного духовного лица в казахских степях (а среди них были очень авторитетные и образованные лица, такие как Мендияр Бекчурин) именно Мухамеджан Хусейнов осознал и сразу поддержал новую линию в политике в отношении к казахам. Уже в 1785 г. он добился должности ахуна при Оренбургской пограничной экспедиции с окладом 300 рублей серебром. В июне того же года совершает свой первый визит в казахскую степь и добивается неплохих результатов. Несмотря на первоначальную негативную реакцию, ему удалось установить контакты со старшинами, вручить послание уфимского наместника и обговорить приезд делегации в Оренбург, который состоялся в июле 1785 г. Визиты в Малый жуз в сентябре того же года и в 1786 г. принесли Мухамеджану Хусейнову славу тонкого дипломата, способного с помощью подкупа, лести и богословской риторики укрепить царское влияние в степи. При этом лучшим средством для успешного ведения переговоров с казахской знатью являлись подарки, среди которых первое место занимали различные лекарства - от глазных болезней, от переломов, ярь веницийская, лекарства от «колики нутренной». 21 сентября 1785 г. Хусейнов собрал 208 старшин, у которых принял присягу Екатерине II. Впоследствии привел к подданнической присяге сотни влиятельных представителей казахских племен, за что получил солидную прибавку к жалованью и разрешение от императрицы именоваться первым ахуном. Именно при Хусейнове мусульманское духовенство Оренбургской губернии было взято под полный контроль. Оно фактически оказалось на государственной службе. При этом российские власти предпочитали опираться на мусульманских мулл из казанских татар. Екатерина II писала оренбургскому губернатору: «Назначение мулл для различных племен киргиз вполне соответствует и помогает делу осуществления наших данных ранее распоряжений. Постарайтесь назначать этих мулл из казанских татар, чтобы они были крайне надежными и преданными людьми».
Заслуги ахуна были высоко оценены администрацией. 12 ноября 1786 г. Екатерина II послала рескрипт О.А. Игельстрому, в котором говорилось, что за успехи в деле учреждения Пограничного суда «находящемуся при вас ахуну Мухамет Джану Гусейну прибавить еще по 200 руб. на год, соизволяя при том, чтобы он именовался в тамошнем краю первым ахуном». Если внешнеполитические функции первого (главного) ахуна вполне очевидны, то в чем заключались его обязанности внутри Оренбургского края, определить достаточно трудно. Известно лишь то, что в его компетенцию входила выдача разрешений на строительство мечетей.
Правительство проявило заботу о материальном благополучии первого муфтия. Ему было назначено годовое жалованье в размере 1500 рублей серебром. В том же году последовал особый указ Сената, разрешающий Хусейнову приобретать башкирские земли. Дело в том, что по существовавшим тогда законам духовные лица православного исповедания не имели права владеть недвижимым имуществом. Исходя из этого, губернский прокурор Николай Иванович Тимашев полагал, что и для муфтия «нет закона, по коему бы он имел право купить земли у башкирцев». На это Правительствующий Сенат ответил, что «...православие, владычествующее в России, не имеет связи с терпимостью веры магометанского закона, равным образом и духовенство оного под едино право не подходит». Сам муфтий просил в 1792 г. генерал-прокурора А.И. Самойлова «за ревность и рвение к продолжению ее Величества службы по заграничным делам и приведение киргиз-кайсацкого народа в верноподданическое повиновение российскому непобедимому скипетру» разрешить покупку крепостных. Окончательную точку, ликвидирующую юридические расхождения, поставила Екатерина II, позволив указом от 26 января 1793 г. «...покупать порожние земли у башкирцев на законном основании и заселять оные покупаемыми за границей иноверцами, присвояя ему и его потомству право продавать оные». Ревизская перепись 1795 г. зафиксировала у Хусейнова имение с крепостными. Это была деревня Нурлино, «а ныне Мухаметжановка», с 3 крепостными душами мужского пола, среди которых отмечены «араб Алмаз Изумрудов, из черкес Кароч Капункин, купленные в 1792 году у казахских владельцев, а также из персиян Баязид Мусин, купленный в 1789 году у Киргизского советского старшины титулярного советника Буранбая». Земля под это имение была приобретена в 1791 г. у башкир Каршанской волости команды старшины Валиши Шарыпова на реке Кармасан за 700 рублей. В начале XIX в. Хусейнову в Уфимском уезде принадлежали три земельные дачи. Это - деревня Фердоус Аузтерек с 3 душами мужского пола крепостных крестьян с 2279 десятинами земли, хутор Абабат и деревня Нурлино с 5176 десятинами земли. В 1790 г. по указу Екатерины II муфтию был продан дом в Уфе бывшей полковницы Мистровой, состоявший в казенном залоге в приходе церкви Ильи-пророка за 2065 рублей. Однако сам Хусейнов в нем не жил, предпочитая сдавать постояльцам.
В 1811 г. в нем проживал переводчик Оренбургского духовного магометанского собрания Амирхан Биглов. В начале XIX в. муфтий приобрел в Стерлитамакском уезде обширную лесную дачу в 1838 десятин, где завел прибыльный поташный завод.
После образования Оренбургского магометанского духовного собрания муфтий активизировал деятельность по распространению своей духовной власти на юге. Уже в январе 1788 г. он по настоянию уфимских властей послал в Малый жуз письма с поучениями, выступая как «духовный наставник киргиз-кайсацкого народа». В частности, подчеркивал, что «без воли моей состоящие между вами муллы и народ относительно Алкорана никаких изъяснений сами собой делать не могли». Муфтий подверг жесткой критике идею исламского единства. «Хотя мы под одним зданием правоверности состоим, - писал он, - однако великое есть различие между мусульманами, находящимися под владениями султана турецкого и всеавгустейшей нашей монархини, поелику каждый монарх собственно своим умом управляет, в рассуждении чего делаемые проповедования одному годны, а другому не нужны бывают». Мухамеджан Хусейнов считал, что некоторые муллы, побуждающие российских мусульман выступить на стороне Оттоманской Порты, ведут народы к гибели, и призывал сохранять спокойствие и подчиняться Российской империи, ибо только она способна обеспечить рост благосостояния всех последователей шариата. Часть казахских старшин переправила наставления муфтия на экспертизу в Бухару и Хиву. Оттуда поступили гневные отповеди на «преступные увещевания» Мухамеджана Хусейнова. Особенно бухарским и хивинским улемам не понравилось то, что муфтий оправдал и признал справедливой войну православной России против главы всех мусульман - турецкого султана. Зимой 1789 г. Мухамеджан Хусейнов выехал на два месяца в Уральск, где встречался с казахскими старшинами и духовенством. Визит завершился успешно: старшины и муллы признали над собой духовную власть муфтия.
Однако местная оренбургская администрация не намерена была представлять Духовному собранию даже минимальную самостоятельность. Муфтий обратился к Александру I с прошением, в котором обвинил губернские власти «в презрении к себе и некоторым образом вере магометанской». Мухамеджан Хусейнов просил определить местом пребывания религиозного учреждения другой город, где он мог спокойно исполнять свои обязанности, не испытывая притеснения местных властей. В законодательных документах об учреждении Духовного собрания компетенция его председателя особо не оговаривалась. Мухамеджан Хусейнов, исходя из принципа, что он «первый человек в магометанах», требовал себе таких же полномочий и положения в обществе, какие были у православного митрополита. В 1800 г. в Оренбургской губернии действовали 1147 мечетей, при которых состояло 1793 духовных служителя.
Особенно сильное впечатление на муфтия оказал прием у императрицы в ноябре 1789 г. В декабре того же года Хусейнов после возвращения из Санкт-Петербурга заявил, что «отныне он равен первоклассному чину, а по меньшей мере генерал-поручику и что он имеет право пользоваться наименованием Превосходительного и Преосвященного...». Превращение муфтия в фигуру российского масштаба не устраивало местную администрацию.
Достаточно полное представление о его личности дают многочисленные судебные тяжбы, в которые он был вовлечен в первой четверти XIX в. Первый иск в августе 1798 г. возбудила казанская купчиха Айша Алеева. Первый муж Айши, комендант крепости Измаила, погиб при штурме российскими войсками 6 декабря 1788 г. Айша была вывезена в Казань, где вскоре вышла замуж за известного татарского купца II гильдии Апанаева, который в 1795 г. неожиданно умер, оставив вдове двоих детей и приличное наследство. В течение 3 лет к Айше сватались несколько женихов, но она отвергла все предложения. Летом 1798 г. в Казань, с целью встречи с монархом, приехал муфтий. По совету старшего ахуна города Хозяшева он остановился в доме Айши и, вероятно, понравился хозяйке. Далее, по словам купчихи, муфтий заключил с ней брачный союз, который зарегистрировал вышеупомянутый старший ахун. После недолгой совместной жизни Мухамеджан Хусейнов, щедро попользовавшись деньгами Айши, объявил обществу, что никакой свадьбы не было, и отбыл в Оренбург. Рассерженная Айша забросала правительственные и судебные инстанции прошениями и настойчиво требовала возвращения потраченного муфтием имущества. В 1801 г. Мухамеджан Хусейнов, возвращаясь из Москвы, где присутствовал при коронации императора Александра I, был на месяц задержан в Казани местными властями. Причиной послужил его отказ явиться в суд. Казанский уездный суд 6 февраля 1803 г. признал Мухамеджана Хусейнова виновным в обмане купчихи и постановил взыскать с него 3402 руб. 50 коп. Муфтий некоторое время сопротивлялся и не возмещал ущерб. Весной 1804 г., когда уфимские власти стали настойчиво требовать от главы российских мусульман выполнения решения суда, Хусейнов, ссылаясь на отсутствие наличных денег, предложил вначале в качестве компенсации половину своих земель в Уфимском уезде, а потом бриллиантовые серьги своей жены. После постановления Оренбургского губернского правления об отказе в компенсации в такой форме уфимский городничий и частный пристав 25 мая 1805 г. описали все имущество муфтия и забрали часть его вещей.
Гораздо больший ущерб репутации Мухамеджана Хусейнова нанесли судебные разбирательства иного рода. В мае 1803 г. неизвестное лицо, подписавшееся Абдуллой Хисаметдиновым, в прошении на имя министра внутренних дел В.П. Кочубея обвинило муфтия в нарушении норм шариата (неисполнение пятикратных молитв, ношение шелковой одежды, пользование золотой посудой) и получении взяток при приеме экзаменов и объездах населения. Анонимный автор писал, что муфтий «во время сего испытания, производимого им в собственном доме, берет с тех мулл деньгами по 20, 30 и 50 руб., а иногда и более, которые ему беспрекословно платят, если же случится из них и достойный, да не даст ему денег, то он во время испытания делает такие вопросы, которых, может быть, вовсе не имеется, и так опровергает его, якобы не имеет достоинства быть имамом».
Для защиты себя на судебных процессах Мухамеджан Хусейнов избрал любопытную тактику. Он требовал рассмотрения выдвинутых против него обвинений в Правительствующем сенате и только с учетом мнения Духовного собрания, полагая, что окончательное разрешение на возбуждение против него уголовного дела должен давать только император.
Глава Духовного собрания фактически добился неприкосновенности своей персоны от судебных органов и тем самым существенно повысил статус. Один из обидчиков муфтия был отстранен от занимаемой должности.
Судя по сохранившимся документам, больше всего Мухамеджана Хусейнова занимало личное благосостояние. Губернатор Волконский характеризовал его так: «Человек корыстолюбивый, пронырливый, нелюбимый даже своими единоверцами, обнаруживающий сначала перед начальством усердие по-видимому к благу общественному, но всегда стремящийся к получению собственных интересов». Общее состояние муфтия без земель оценивалось в 50 тыс. серебром, а его основу состав-ляли поборы с желающих занять духовные должности.
После избрания на должность муфтия во внешнеполитической деятельности Мухамеджана Хусейнова
наблюдаются как периоды активности, так и относительного затишья. После отъезда из края в 1790 г.
О.А. Игельстрома его преемник А.А. Пеутлинг, являвшийся сторонником жестких мер по отношению к казахам, фактически устраняет муфтия от участия в дипломатических миссиях. По мнению нового генерал-губернатора, Мухамеджан Хусейнов проявлял излишнюю лояльность к степному народу. Это выражалось в настойчивых просьбах к царской администрации освободить безвинно содержащихся в пограничных крепостях казахов и чрезмерных расходах на подарки старшинам. А.А. Пеутлинг считал Мухамеджана Хусейнова и Мендиара Бекчурина своими «врагами и неприятелями». Отстранение Мухамеджана Хусейнова вызвало недовольство казахской знати. Летом 1790 г. ее представители Кара-Кабек бий и Шубар бий обратились к члену Коллегии иностранных дел графу АА. Безбородко с просьбой, «чтобы в будущем нашим степным народом управляли вдвоем барон О.А. Игельстром и муфтий Мухамеджан и чтобы люди, разоряющие наш журт, были удалены от нас подальше». Сам муфтий, судя по донесениям конфидентов А.А. Пеутлинга, внушил казахским старшинам мысль о скорейшем освобождении императрицей генерал-губернатора от должности.
Позиции Хусейнова вновь усилились, когда в
1796 г. на должность оренбургского военного губернатора снова был назначен О.А. Игельстром. Муфтий после длительного перерыва снова совершает несколько визитов в Малый жуз, при его содействии в 1797 г. учреждается Ханский совет. Хусейнов фактически руководит им и постепенно склоняет казахских султанов к выборам ханом Айчувака, расценивавшегося правительством как наиболее лояльного к России.
Необходимо отметить, что муфтий выражал постоянное стремление породниться с влиятельными казахскими кланами. Еще в 1790 г. он выразил желание жениться на дочери находящегося в Уфе хана Малого жуза Нурали. Хан дал согласие, а А.А. Пеутлинг обратился к Екатерине II дать соответствующий рескрипт. Что помешало свадьбе, то ли несогласие петербургских чиновников, то ли последовавшая вскоре смерть Нурали-хана, определить трудно. Очередной избранницей муфтия оказалась Каракуз, дочь бывшего хивинского хана Карая-султана, родственница хана Айчувака. Впоследствии Мухамеджан Хусейнов называл ее на русский лад Елизаветой. На бракосочетании, состоявшемся 1 августа 1800 г. в Оренбурге, присутствовали вся верхушка казахского общества и проводившие тогда ревизию губернии сенаторы М.Г. Спиридонов и Н.В. Лопухин. Дочь Мухамеджана Хусейнова - Фатима стала второй женой хана Букеевской орды Жангир-хана. Согласно завещанию Жангир-хана, наследником должен был стать его любимый сын Сахиб Керей, которому в 1845 г. исполнилось 16 лет. Он учился в императорском пажеском корпусе, и мать, Фатима, вызвала его из Санкт-Петербурга. Однако он внезапно умер по пути домой.
В первом десятилетии муфтий все еще оставался ключевой фигурой в крае по части выполнения дипломатических поручений. География поездок Мухамеджана Хусейнова значительно расширяется. Он командируется на Кавказ, где принимает от кабардинцев российских пленных, организует у них родовые суды и процедуру принятия присяги на верность российской короне. В 1805 г. муфтий участвовал в секретной комиссии по делам туркмен, живущих на восточном побережье Каспийского моря, а через год выезжает в
Астрахань на переговоры с казахскими султанами. По поручению властей Хусейнов разработал и представил в Санкт-Петербург проект об устройстве Малого жуза и способах возмещения убытков купцам, торгующим с азиатскими странами.
Мухамеджан Хусейнов собрал богатую библиотеку, составленную преимущественно из книг на арабском и турецком языках. Большинство современников высоко оценивали богословские познания первого муфтия. Абсолютно другой точки зрения придерживается Ш. Марджани. Авторитетный теолог, изучив документы, вышедшие из-под пера Мухамеджана Хусейнова, пришел к выводу, что они представляют бессмысленный набор цитат из религиозных книг. Ш. Марджани объяснял распространенное мнение об эрудированности муфтия как всеобщим невежеством тогдашнего мусульманского общества, для которого любой человек, получивший мало-мальское образование в Бухаре, считался чуть ли не святым, так и боязнью улемов открыто высказаться против своего pукoвoдитeля. Но государственные структуры признавали достоинства Мухамеджана Хусейнова. Он был принят в почетные члены Совета Казанского университета и Санкт-
Петербургского вольного экономического общества. Первый муфтий скончался 17 июля 1824 г., был похоронен в д. Адзитарово Уфимского уезда (сейчас Кармаскалинский район РБ).

Булат АЗНАБАЕВ








НАШ ПОДПИСЧИК - ВСЯ СТРАНА

Сообщите об этом своим иногородним друзьям и знакомым.

Подробнее...






ИНФОРМЕРЫ

Онлайн подписка на журнал

Ufaved.info
Онлайн подписка


Хоккейный клуб Салават ёлаев

сайт администрации г. ”фы



Телекомпания "Вся Уфа

Казанские ведомости


яндекс.метрика


Все права на сайт принадлежат:
МБУ Уфа-Ведомости