 |
РУБРИКА "ПЕРСОНА"Кольцо цыгана – на счастье
-Это один из первых моих спектаклей - «Вчера закончилась война», роль Инги - очень драматичная, я ее любила. (За эту роль Ирина Цыбина награждена премией Свердловского отделения СТД РФ. - Прим. авт.) В постановке «О бедном гусаре замолвите слово» я играла Настеньку Бубенцову, романс Настеньки в моем исполнении вошел в Золотой фонд советского радио. На репетиции к нам приезжал сам композитор - Андрей Петров. Очень интеллигентный, очаровательный человек.
- Ирина Викторовна, что нужно, чтобы играть в оперетте?
- Главное - внешность и вокальные данные; всему остальному, я считаю, можно научиться. Если в опере тенор может быть небольшого роста, у нас артист, играющий героя-любовника, обязан быть не ниже 180 сантиметров. Владимир Акимович Курочкин, который и взял меня, искал артистов для своего театра по всему Советскому Союзу. Сейчас же к нам приходят выпускники Театрального института, считая, что для музыкального театра достаточно хорошо танцевать и петь в ансамбле. А в итоге остаются только те, у кого хороший вокал.
А это первый современный мюзикл, который шел в нашем театре - «Конец света» на музыку Армандо Травайоли.
- Чем мюзикл отличается от оперетты? Многие думают, что это одно и то же…
- В оперетте, в отличие от оперы, герои могут разговаривать. А в остальном это классическая музыка и классическое исполнение. А мюзикл поют в эстрадной манере, с микрофоном. Хотя по идее, основа любого американского мюзикла - тот же классический вокал, но у нас это представление извращено: поп-певцы считают, что они могут петь мюзиклы.
Сначала мне было трудно. Здесь были заняты артисты с небольшими голосами, все пели в микрофон, и у всех должна была быть одинаковая динамика - а потом звукорежиссер кому-то прибавлял, кому-то убавлял звук. Нужно было кричать, прыгать, были очень сложные танцы - но поскольку я двигаюсь, слава богу, неплохо, с этим особых проблем не было.
Как зритель я ходила на «Графа Монте-Кристо» и «Норд-Ост». И знаете, что я вам скажу? Ведь наш «Бабий бунт» же не поют в Голливуде, а мы почему все время лезем за чужим искусством. Джаз и мюзиклы надо впитать с молоком матери. Но и они не смогут исполнить наши оперетты.
Две постановки на музыку Анатолия Затина - «Беспечный гражданин», где я играла возлюбленную главного героя, и опера-фарс «Кошмарное сновидение Херсонской губернии». Можно сказать, что это были настоящие российские мюзиклы - сегодня, из-за коммерческих расчетов наш отечественный жанр вытесняют клонированные бродвейские шоу.
«Кандид» Леонарда Бернстайна - я пела Кунигунду одна, больше никто не смог справиться с этой партией. Это сложнейший образец вокального искусства. «Цыганская любовь» - я играла героиню, Зорику. После премьеры ко мне подошел настоящий цыганский барон, снял с пальца витое серебряное обручальное кольцо. Он сказал: «Моя жена давно умерла. Мне так понравился ваш спектакль, что я решил вам его подарить. Носите его - оно принесет вам счастье». Я убавила кольцо и носила - и предсказание сбылось.
А это «Девичий переполох» композитора Юрия Милютина. Сюжет такой: приезжает делегация от Ивана Грозного, искать царю новую невесту. Главный герой - скоморох Тимошка, он отбирает кандидаток. А я играю его жену Настасью: все время бегаю с веревкой и периодически бью его, потому что знаю, что он мне изменяет. Это моя первая характерная роль.
«Княгиня Чардаша», так у нас называлась «Сильва» - здесь я играла Стасси, аристократку, соперницу Сильвы. Как-то раз к нам на спектакль пришла сама Ивонн Кальман, младшая дочь Имре Кальмана. Она кричала: «Браво, Штази!» и хлопала в ладоши. А потом подарила мне маленький мешочек из красного бархата. Там была золотая цепочка с кулоном.
А это совместная постановка с венграми - «Графиня Марица». Потом мы поехали в Венгрию с ТВ-групой, и мне предложили участвовать в новогоднем шоу. Говорят: что вы можете спеть? Я отвечаю: пожалуйста, «Болеро» Шарля Лекока из оперетты «Рука и сердце».
Оперетта Франца Зуппе «Прекрасная Галатея», я - Галатея. Здесь очень смешной сюжет, думаю, он имел бы успех и в драматическом театре. А это мюзикл «Черт и девственница», снова на музыку Армандо Травайоли. Кстати, этот спектакль идет сегодня. Сатану в нем играет мой муж - заслуженный артист РФ Александр Николаевич Потапов. Голос - бас-баритон, поет героев и характерные роли.
- Считается, что два артиста редко уживаются…
- Я сама раньше думала, что никогда не выйду замуж за артиста. Но когда есть взаимопонимание и нет зависти, работать вдвоем - это прекрасно. Мы вместе уже 23 года, приходим домой и обсуждаем роли - его и мои. У меня в зале есть свой критик - доброжелательный критик. Он может сказать: «Иришка, у тебя платье было чуть-чуть коротковато» - и я понимаю, что так и есть. «А вот здесь ты верхушку очень хорошо спела - запомни, так ее и надо петь». Или я могу сказать: «Ты пел великолепно - мне кажется, ты заполнял голосом весь зал. Но актерски ты был чуть-чуть отстранен».
А вот как раз «Бабий бунт» Милютина - прекрасный, смешной спектакль. Мужики притесняли баб, а тут моя героиня - тоже Настасья - городская, образованная, говорит: «Давайте их проучим! Уйдем от них, они же сами себя обслуживать не умеют!» «Парижская жизнь» Жака Оффенбаха - это как бы прогулка по эстрадным жанрам того времени, включая, разумеется, канкан. Оперетта была написана по личному заказу Наполеона III. Я играла адмиральшу - видите, какое у меня платье? «8 любящих женщин». Помните фильм Франсуа Озона? У нас музыка другая - Александра Журбина. Я играла Пьеретту - сестру главного героя, танцовщицу, стерву. Эту роль тоже очень люблю.
- Вообще, что такое хорошая роль?
- Та, в которой есть характер, и все это прослеживается в музыке, и этот характер развивается. Вначале ты - гадкая, противная стерва. Потом люди задумываются: а почему она стала такой? Ты начинаешь их привлекать на свою сторону. А в конце превращаешься в нормального человека. Вот это значит - роль сделана.
- Может быть, работа в театре музыкальной комедии дает легкое отношение и к жизни?
- Нет. На сцене я одна, а в жизни - совсем другая. Есть вещи, которые вне сцены мне было бы трудно сделать. А сыграть могу все что угодно. Бывает, сцена зажимает человека: перед спектаклем он нервничает, поднимается температура… А меня она раскрепощает.
- Говорят, в театре тяжело работать из-за постоянных интриг…
- Да. Все время идет драка за расположение начальства. А оно все реже смотрит на нашу работу из зала, все чаще прислушивается к тому, что ему говорят. Я всего этого терпеть не могу.
«Парк советского периода» - это прогулка во времени с 30-х годов до сегодняшнего дня, советская классика собрана в единый сюжет. Я играю Катю, лирическую героиню. «Екатерина Великая» на музыку Сергея Дрезнина - грандиозная постановка московского режиссера Нины Чусовой, я там играю небольшую характерную роль «пробер-фрейлины». «Силиконовая дура» - неплохой спектакль, там играет вся наша молодежь. По сюжету два подростка знакомятся в Интернете и все не решаются встретиться в реальности, музыку написал Александр Пантыкин - «дедушка уральского рока», как он себя называет.
- Принято думать, что сейчас зритель любит комедии - а режиссерам все хочется ставить Чехова… А вы как думаете?
- Зритель любит классическую советскую и просто классическую оперетту: Кальмана, Штрауса, Легара, комедии-водевили и современные спектакли, в которых есть и трагедия, и комедия - но хорошо сделанные. Почему люди возвращаются к классике? Потому что там показаны красивые, возвышенные отношения. В пьесах и фильмах сейчас много наркоманов и всякой другой чернухи, и, наверное, об этом необходимо говорить, но это не греет людей. Надо показывать больше красоты.
Классические драмы ставить, конечно, нужно. Но публику надо просвещать, привлекать, готовить к этому.
- Сейчас театры переводят на автономию - они должны сами зарабатывать деньги. Как себя чувствует в этих условиях Свердловская музкомедия?
- Несмотря на то, что наш театр - один из самых посещаемых, и полупустой зал у нас большая редкость, мы не самоокупаемы. Деньги на постановки и зарплату дает попечительский совет. И мы вынуждены считать каждый рубль и думать: «На эту постановку денег не хватит… И на этого композитора тоже…» Мы очень хотим работать с современными авторами, но им полагаются отчисления с каждого спектакля. А раньше можно было пригласить любого московского, вообще любого советского композитора, авторского права не было.
- Что вам нравится в Екатеринбурге, кроме работы?
- Во время войны в Свердловск эвакуировали консерваторию из Петербурга, и потом многие профессора остались; так было положено начало Уральской консерватории. Вообще Екатеринбург - столичный город. Мне нравится сам центр города: площадь 1905 года, мощенная кирпичом, который остался с тех времен - на ней стоит мэрия, рядом - река Плотинка с мостами. У нас есть Музей истории Екатеринбурга, Музей камнерезного искусства, Дом фотографии Митенкова, где собраны все исторические снимки города. Дом Ипатьевых, где убили Николая II и его семью, снесли еще в советские времена, потому что люди постоянно шли туда, чтобы поклониться их памяти. А сейчас на этом месте выстроили Храм на крови, вам надо обязательно его увидеть! Внизу там находится Музей всех убиенных.
Еще в Екатеринбурге есть сильнейшая филармония с прекрасным органом, Театр оперы и балета, русская драма, театральный центр «Волхонка», ТЮЗ, много частных театров, в том числе театр Николая Коляды.
- Вы ходите к коллегам?
- Ходим. Театры очень разные, но интересных постановок много - есть из чего выбрать.
- А уфимские театры успели посетить?
- Когда приехали, у нас с мужем был свободный вечер, и мы пошли на гала-концерт в Театр оперы и балета. Я считаю, что у вас прекрасная молодежь с хорошей школой и голосами. Есть настоящие бриллиантики, которые могут прославить республику.
Екатерина КЛИМОВИЧ |
|
 |
