ГЛАВНАЯ
О ЖУРНАЛЕ
АРХИВ НОМЕРОВ
РЕКЛАМА В ЖУРНАЛЕ
КОНТАКТНАЯ ИНФОРМАЦИЯ
ГОСТЕВАЯ КНИГА

СОБЫТИЕ МЕСЯЦА

От модернизации к процветанию
25 февраля Президент Башкортостана Муртаза Рахимов выступил на Госсобрании с очер...

Опора бизнеса и России
В Москве на заседании Правительственной комиссии РФ «Об итогах реализации мер го...

В «Единых» руках
26 февраля депутаты уфимского городского Совета подвели итоги своей работы в 2009 го...

Назвали лучших
В конце февраля в администрации Уфы подвели итоги работы промышленности в 2009 году...

«Башнефть» идет на рекорд
13,195 млн. тонн нефти планирует добыть в 2010 году «Башнефть».
Это рекордная цифра з...


Потребитель под защитой
Основательно подготовились уфимцы ко Всемирному дню защиты прав потребителей, ко...

Читающий город
С  1 марта по 2 апреля в Уфе пройдет фестиваль «Читающий город детства», организо...

Музей деревянных кружев
Правительством Республики Башкортостан издано специальное распоряжение о созда...

От Ататюрка до Моцарта
В Уфимском государственном татарском театре «Нур» подарком женщинам на 8 Марта ст...

Что красит женщину?
Звон серебра отпугивает злых духов. Именно поэтому башкирскую красавицу сначала ...

Первый диск московского башкира
В Москве в концертном зале «Мир» состоялась презентация дебютного альбома Рэдика...

Молодец, Буланкин!
Уфимец Дмитрий Буланкин из мотоклуба имени Габдрахмана Кадырова стал победителе...

Наши футболисты - в сборной
Российский футбольный союз назвал имена 18 игроков, вошедших в молодежную сборную ...

Ретрокалейдоскоп

90. 14 марта 1920 года в Уфе под руководством Л.Д. Троцкого прошло совещание по поводу...




     №3 (100)
     март 2010 г.




РУБРИКАТОР ПО АРХИВУ:

Нам 20

Дневник мэра

НАШ НА ВСЕ 100

ЛЕГЕНДЫ УФЫ

СОБЫТИЕ МЕСЯЦА

СТОЛИЧНЫЙ ПАРЛАМЕНТ

КРУГЛЫЙ СТОЛ

АВГУСТОВСКИЙ ПЕДСОВЕТ

РЕПОРТАЖ В НОМЕР

КУЛЬТПОХОД

ЭКОНОМКЛАСС

НЕЖНЫЙ ВОЗРАСТ

КАБИНЕТ

ARTEFAKTUS

ДВЕ ПОЛОВИНКИ

ЧЕРНЫЙ ЯЩИК

МЕСТО ПОД СОЛНЦЕМ

УФИМСКИЙ ХАРАКТЕР

РОДОСЛОВНАЯ УФЫ

СВЕЖО ПРЕДАНИЕ

ВРЕМЯ ЛИДЕРА

БОЛЕВАЯ ТОЧКА

ЭТНОПОИСК

ГОРОДСКОЕ ХОЗЯЙСТВО

ПО РОДНОЙ СЛОБОДЕ

ДЕЛОВОЙ РАЗГОВОР

К барьеру!

НЕКОПЕЕЧНОЕ ДЕЛО

Наша акция

Благое дело

ТЕНДЕНЦИИ

ЗА И ПРОТИВ

Облик города

СЧАСТЛИВЫЙ БИЛЕТ

СРЕДА ОБИТАНИЯ

ДАТЫ

МЕДСОВЕТ

ИННОВАЦИИ

ШКОЛОПИСАНИЕ

ВЕРНИСАЖ

ЧИН ПО ЧИНУ

Коренные уфимцы

ГЛАС НАРОДА

Семейный альбом

ЗА ЧАШКОЙ ЧАЯ

75-летие победы

Дети войны

ЕСТЬ МНЕНИЕ

СДЕЛАНО В УФЕ

Городские проекты

Человек и его дело

Архив журнала

Учитель года-2022

Слово мэра

450-летие Уфы

Прогулки с депутатом

То время

Мотиватор








РУБРИКА "РОДОСЛОВНАЯ УФЫ"

Победители


На всю жизнь Павел Петрович сохранил в своем сердце теплые и нежные чувства к родному городу и дому № 61 на улице Гоголя. Он готов подолгу говорить о высоких старых тополях, шумевших летом листвою, а зимой укутанных пушистым снегом. «Наверное, улица Гоголя была самой короткой и в то же время самой интересной в Уфе. Недалеко от нашего дома она упиралась в толстые стены тюремного замка, построенного еще в екатерининские времена, - вспоминает Мерзляков. - Наш третий друг Валера Сесюнин жил в двухэтажном деревянном доме № 77, на углу Гоголя и Красина. Он находился как бы за границей, отделявшей нас от Гоголевского тупика с его приметными издали огромными тюремными воротами, при виде которых становилось тревожно и неуютно. Тема тюрьмы невольно присутствовала сначала в нашем детском сознании, а потом находила отзвуки уже в 60-е годы. По нашей улице часто проезжал «черный воронок», иногда милиционеры вели конвоируемых. По углам тюремного замка из-за высоких каменных стен поднимались сторожевые вышки, где стояла вооруженная охрана. Колючая проволока, решетки на окнах. Все это производило гнетущее впечатление. Тихо было в этом конце улицы».
Как и сегодня, на противоположной стороне квартала возвышалась стена из красного кирпича, за которой начиналась территория воинской части. Еще одной достопримечательностью был небольшой домик, где раньше жила с матерью девушка Амина. Целыми днями красавица сидела возле водоразборного крана, выведенного прямо из стены дома. Она наливала воду в обмен на жетоны, выдаваемые Водоканалом. Люди шли к ней с радостью: когда Амина наполняла емкость, прохладная чистота воды соперничала с чистотой ее светлых глаз. Когда установили колонку, Амина с матерью куда-то исчезли. Домик пустовал недолго. Так как он был плохенький, его разрешили занять дочери и жене «врагов народа» - Кухарь Алевтине Спиридоновне с детьми. Да и сама женщина отсидела какое-то время.
Павлик, Рустик и Валера родились перед самой войной. Пока дети подрастали, их отцы воевали, а матери терпеливо несли все тяготы военного времени. Больнее всего, по словам Мерзлякова, война коснулась Валеры. В июле 1941-го, перед самой блокадой Ленинграда, его мама Валентина Александровна с Валерой и дочкой Лидой сумела сесть чуть ли не в последний эшелон с беженцами и поехала в Уфу, к своему дяде Василию Александровичу Морозову. В дороге, прямо в поезде, она родила девочку, вторую сестренку Валеры - Люсю. Валере не было еще и двух лет, когда в августе 1942-го, защищая Ленинград, погиб его отец, комиссар военного корабля Георгий Александрович Сесюнин.
Подружились мальчишки после войны. Павлик и Валера попали в один класс школы № 10. После уроков к ним присоединялся Рустик, недавно переехавший на Гоголя. Ранней осенью уютный двор дома № 61 еще утопал в зелени. Взбирались на деревья и прятались в густых кронах, воображая себя матросами на мачтах корабля. Катались на высоченных качелях, подтягивались на турнике - когда-то все это смастерил бывший обитатель дома, машинист паровоза Николай Пресман. Его арестовали по доносу в 1937-м, и о нем больше никто ничего не слышал. Но жена Анастасия и дочь Альвина продолжали здесь жить и, вероятно, надеялись на его чудесное спасение и возвращение.
А еще дети часто играли на просторном чердаке огромного амбара. Взрослые говорили, что до революции и дом, и сарай принадлежали какому-то купцу. И не ошибались. Владельцем 61-го дома и еще двух соседних был уфимский, бывший ярославский, купец первой гильдии Сергей Львович Сахаров, один из основателей почтово-ямской связи в Уфимской губернии. В 1891-1893 годах был городским головой. До сих пор построенный им доходный дом (на углу нынешних Коммунистической и Мустая Карима) является украшением исторического центра Уфы. На его средства было возведено здание телеграфа на углу Чернышевского и Гоголя, как раз неподалеку от 61-го дома.
Бывшие купеческие хоромы, в которых жили Павлик, а позже и Рустик, вмещали в себя пять двух- и трехкомнатных квартир с отдельными кухоньками и туалетной комнатой на двух хозяев. Проскуряковы-Юдины заделали парадный вход, и вместительная прихожая превратилась в спальню дочери Аэлиты. У Байшевых высота стен доходила до четырех с половиной метров, и они построили «второй этаж», что-то наподобие антресолей.
Часть амбара состояла из «каретников» - так издавна в Уфе называли сарайчики для хранения дров, редко используемой домашней утвари и всякой всячины вроде безнадежно сломанного патефона, велосипеда или старой керосиновой лампы. У каждой семьи был небольшой сад в две сотки, в нем росли яблони (у Байшевых их было целых четыре), малина, смородина, не говоря о моркови и луке.
Одной из первых здесь поселилась 23-летняя Лида Проскурякова, симпатичная комсомольская активистка, дочь речного лоцмана из Николо-Березовки. Во время войны Лидия Дмитриевна работала в горкоме партии, а позже стала инструктором отдела промышленности обкома КПСС. Внешне женственная, духом сильная женщина, прекрасный знаток лесного хозяйства. Статус партработника обязывал ее не опускаться до «мещанских» тем в разговорах с соседями, но она была необыкновенно добра и отзывчива. В 1930-м Лидия Дмитриевна приехала в Уфу из Елабуги, вызвав на подмогу мать Софью Григорьевну - вскоре ей предстояло рожать. В Елабуге остался любимый мужчина, отец будущего ребенка Николай Никольский. Он так и не стал ее мужем, поскольку в это время встретил другую, и Лида была забыта. Имя для дочери Лидия Дмитриевна долго не искала: научно-фантастический роман Алексея Толстого, прочитанный ею в юности, произвел на нее тогда сильное впечатление. Никольский признал дочь-«марсианку», изредка наведывался в Уфу. Павлику Аэлита приходилась троюродной сестрой - бабушка Мерзлякова была родной сестрой Софьи Григорьевны.
В 1940-м Лидия Дмитриевна вышла замуж за кадрового военного, Александра Ивановича Юдина, который стал Аэлите хорошим отцом, родным человеком. И если раньше соседи называли их Проскуряковыми, теперь говорили: «Сходи к Юдиным», «Попроси у Юдиных». Когда много лет спустя Аэлите Николаевне сообщили о смерти отца (Никольский занимал высокое положение в Прокуратуре СССР, и на его похоронах в почетном карауле стоял сам Николай Шверник, Председатель Президиума Верховного Совета СССР), то она не смогла поехать, поскольку не могла оставить своих маленьких детей.
С Юдиным Лидия Дмитриевна познакомилась в «Башлесе». Когда-то он окончил лесотехникум, а до этого реальное училище в Моршанске Тамбовской волости (оттуда был родом). В начале 20-х проходил военную службу в Кронштадте, после чего окончил артиллерийское училище. Получил назначение в Особую Дальневосточную армию. Потом был уволен по состоянию здоровья, оказался в Уфе. Когда началась Великая Отечественная война, Александр Иванович, окончивший курсы «Выстрел», был направлен помощником начальника штаба артиллерийского полка Юго-Западного фронта. Незадолго до его отъезда в 1942-м у Юдиных родился сын Саша.
Потомки Аристотеля
В тех же 30-х в доме под старыми тополями появилась Валентина, младшая сестра Анастасии, жены репрессированного впоследствии Пресмана. Хорошенькая, сероглазая, с гладко уложенными темно-русыми волосами, чуть позже подвергнувшимися перманентной завивке, девушка работала на почте, где ее ценили и уважали за аккуратность и добросовестность. Валентина и Анастасия были дочерьми путевого обходчика Георгия Конкина. После смерти матери Валя жила у старших братьев - обстирывала, кухарничала, даже хлеб пекла. Училась в школе, проявляла недюжинные организаторские способности в комсомольской работе. Окончив семь классов, поступила на службу, показала себя с лучшей стороны, и ее собирались направить на учебу в Москву. Арест Пресмана в один миг разрушил будущее девушки. С работы уволили. Валя стала «членом семьи врага народа». Но только не для Него. Влюбленный в Валентину Геннадий Аристов тоже был активистом. Впервые она увидела его на каком-то слете, где он держал толковую речь. Девушке понравилось выступление, да и сам Геннадий произвел на нее впечатление. Познакомились. Когда Валя осталась без средств к существованию, Геннадий, работавший шофером, стал то и дело подвозить на Гоголя продукты - муку, сахар, крупу, она не брала, ругалась, но он ухитрялся передавать все через Настину дочь Альвину, заодно и им помогал. Конечно, Валя любила Аристова и в то же время сторонилась, опасаясь, что знакомство с ней может обернуться для него неприятностями. А он давно устал бояться. Много лет, с детства, приходилось скрывать один факт из биографии - его отец, Андрей Степанович, был офицером Белой армии. Правда, потом перешел на сторону красных, и сомнений на его счет у новой власти не возникало. В 1931-м, во время голода, ему доверили возглавить «обоз жизни», он отправился в Узбекистан. Там Андрей Степанович подхватил холеру и умер.
Геннадий Андреевич терпеть не мог, когда в каких-то документах перевирали его фамилию. Почему-то часто писали «Арестов». Он улыбался и говорил: «При чем тут арест? Наша фамилия происходит от Аристотеля». То же самое повторял потом своим дочкам, когда те сердились на досадную ошибку в справках.
Валентина стала Аристовой. Они поженились в 1938-м. И не было квартиры уютнее, чем у Аристовых. Кожаный диван с высокой спинкой, а сверху на ней полочки с нэповскими слониками. На окнах - шторы из простого полотна с ришелье, на комоде салфетка с вышивкой гладью, на кроватях из-под покрывал выглядывают красивые, связанные крючком подзоры, листья фикуса блестят, как лакированные. Еще стоял в большом горшке на подоконнике куст розы. Странное, прямо-таки роковое растение. На памяти Валентины Георгиевны куст сплошь покрывался крупными кроваво-красными цветами дважды: 22 июня 1941-го и в день смерти Сталина. Это ее напугало, и она поскорее выставила его вон.
   Старшая дочь Ирина родилась в 1939-м. Когда Геннадий Андреевич уезжал на фронт, она была маленькой и слабенькой. Валентина Георгиевна пошла на курсы кройки и шитья, потом стала перелицовывать и перешивать старую одежду, с дочкой на руках ездить по районам, меняя вещи на еду. Ирине требовалось усиленное питание. Аттестата, присылаемого Геннадием Андреевичем, едва хватало на четвертушечку молока. Каждый вечер Валентина Георгиевна ходила с дочкой в усадьбу на другой стороне улицы, наискосок от их дома. Там женщина держала корову, и после вечерней дойки Ирине доставалось вкусное парное молоко. Конечно, еще сажали картошку, просо, тыкву.
Время от времени Валентине Георгиевне привозили мешки с одеждой раненых бойцов, лежавших в госпитале на улице Карла Маркса. Шинели, гимнастерки, галифе, нижнее белье - все грязное, в крови - прямо с поля боя. Она заваривала золу, скоблила, терла, не жалея рук, но отстирывала, сушила на воздухе, проглаживала. Обычно получались два больших тюка, их подвешивала с двух сторон к коромыслу и несла в госпиталь. Ирина шла рядом.
Примерно так же выживали и Мерзляковы - Анна Моисеевна с Павликом и старшим сыном Леней. Тетя Нюра была профессиональной портнихой. Теперь она отрывалась от своего безотказного «Зингера» (и ватники мог стегать, и самые тонкие ткани шить) только для стирки и чтобы накормить сыновей. Тоже время от времени ездила по деревням в поисках удачного «бартера». Как-то ей очень повезло: обменяла сшитую ею телогрейку и батистовую сорочку на половину копченого гуся, которой хватило надолго, потому что использовали с умом: крошили в пшенку по чуть-чуть.
Петр Евстигнеевич Мерзляков уехал в конце 1941-го. Пехотинцем угодил в самое пекло Битвы под Москвой - как раз в то время, когда советские войска перешли в контрнаступление. Был ранен, подлечился в лазарете, и снова на фронт, и опять ранение. Была перебита рука. Долечивался в Уфе, в госпитале, разместившемся  в здании 10-й школы. Павлик ходил к нему с матерью. Тетя Нюра напекла пирожков с морковью и картошкой. Петр Евстигнеевич получил инвалидность третьей группы. Наград было немало, но особенно он дорожил медалью «За оборону Москвы».
Геннадий Андреевич воевал в автороте Украинского фронта. Возил снаряды на передовую, а обратно раненых. Сколько раз попадал под бомбежку, а до Берлина дошел без единого ранения. «Хорошо, если у солдата крепкая нервная система, - рассуждал он. - Те, кто бросались в укрытия, там зачастую и погибали. Бывало, кричу молодому бойцу: «Стой, не беги!» Да куда там… А ведь немцы первым делом целились в стога да сараи. В пехоте, конечно, другое дело. Там каждый день под богом ходишь».
Войну Аристов закончил старшим сержантом, с орденом Красной Звезды, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда», «За победу над Германией». Трижды ему была объявлена благодарность Верховного Главнокомандующего: за освобождение Харькова и Белгорода, а также за отличные боевые действия по уничтожению вражеских войск под Сталинградом.
Подрастая, Иришка начала понимать значение слов «война», «папа», «победа». Если мама начинала тихонечко плакать, значит от папы давно не было писем. И кроха просила почтальона: «А вы ей сами напишите».
Все дети завидовали Павлику - его отец, хоть и сильно раненый, вернулся раньше всех.
 Потом приехал Александр Иванович Юдин. Маленький Саша никогда не видел отца. И вот однажды калитка открылась, и во двор не вошел, а влетел человек с множеством орденов и медалей на груди. Кто-то из соседок развешивал белье. «Александр Иванович!» - всплеснула руками женщина и бросилась обнимать его. Саша побежал к Лидии Дмитриевне: «Мама, там Александр Иванович приехал!» Став постарше, мальчик любил перебирать отцовские боевые награды: орден Отечественной войны II степени, орден Красной Звезды, медали «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда», «За победу над Германией». Когда Саша просил рассказать о каком-нибудь военном эпизоде, Александр Иванович отнекивался. Настоящие фронтовики почему-то предпочитали не распространяться о пережитом. Лидия Дмитриевна, конечно, в общих чертах знала, что он был ранен под Сталинградом, попал в госпиталь, после лечения направили сначала в Москву, в Высшую офицерскую школу по подготовке штабных командиров артиллерии, затем в резерв командующего артиллерией 3-го Украинского фронта.
Когда Геннадий Андреевич вернулся, Иришке Аристовой пришлось привыкать к нему заново. Целыми днями она слонялась по двору в одиночестве. «Ты что такая грустная?» - спрашивала тетя Нюра. Ирина отвечала: «С тех пор, как папа приехал, они с мамой целуются и целуются». Родителям стало жалко дочку, и они купили ей на толкучке трофейную немецкую куклу с фарфоровым личиком, с закрывающимися глазами. Ирина приняла подарок сдержанно. Все-таки дороже и милее ей была подаренная отцом до войны старая кукла, туго набитая опилками, с облупившимся носом, тяжелая и большая, чуть ли не с нее ростом.
Вечерами женщины сидели на своих крылечках - у каждой квартиры был отдельный вход, вспоминали «своих» эвакуированных (у Аристовых жила женщина-врач из Ленинграда с дочкой и матерью, у Юдиных - одинокая дама, близкая к искусству), сразу после Победы «улетевших» в родные края. Называли имена погибших и пропавших без вести родственников, друзей и знакомых. Обсуждали «мадам» Зенько, занимавшую одну из квартир. Всевозможные шляпки, ажурные перчатки и ридикюльчики впечатляли беззаботностью, при этом она была авторитарной мамашей - не разрешала своей дочери Тамаре водиться с другими детьми. А та с завистью смотрела на Иришку и Павлика, в жаркий летний день не вылезавших из бочек с дождевой водой. Потом Елена Зенько поменялась на комнату в ленинградской коммуналке, а сюда приехали Макеевы. «На родину вернулись», - объясняли они. Но самым лучшим другом детворы стал новый сосед дядя Костя - Каусар Шакирович Байшев.
Дядя Костя
У каждого корабля, как у человека, своя судьба, своя биография. Красавец-парусник «Лауристон», построенный на верфи «Уоркман и Кларк» как клипер для перевозки джута из Индии, был спущен на воду в 1892 году в Белфасте. Осенью 1914-го, к началу Первой мировой, судно было продано России. На нем перевозили рельсы из Англии в Мурманск для железной дороги Петроград - Мурманск. Во время Гражданской войны его угнали в Англию. Обратно привели в 1921-м на буксире старым и потрепанным. После успешной реконструкции корабль нарекли «Товарищем». Он пополнил советский торговый флот, был поставлен на загранлинию и в то же время это было учебное судно, во всяком случае, для учащихся мореходки. «Товарищ» подготовил испытанных, закаленных в борьбе с океаном, привыкших ко всяким опасностям и всяким климатам судоводителей», - так писал один из капитанов парусника Дмитрий Лухманов. Погиб барк во время Великой Отечественной войны у причала в Жданове (Мариуполь). 
Семнадцатилетний Каусар Байшев, в конце 20-х работавший сортировщиком и одновременно обучавшийся телеграфному делу на Уфимском почтамте, и не предполагал, что жизнь готовит ему удивительные приключения и далекие путешествия. В 1930-м его послали учиться в Ленинград. Он стал курсантом радиотехнического отделения мореходного училища, и, конечно, посчастливилось ему ходить в качестве радиотехника-оператора и на «Товарище», а после окончания учебы на теплоходах «Максим Горький», «Москва» и других суднах. Над «Товарищем» шефствовал нарком иностранных дел СССР Максим Максимович Литвинов, и Каусар даже однажды исполнял при нем обязанности личного шифровальщика
Много стран повидал Байшев, ходил в море с 1932-го по 1938 год, побывал в крупнейших портах мира. И готов был рассказывать об этом часами. Лучшими слушателями были дети. Однажды Иришка Аристова, отличавшаяся любознательностью, спросила: «А бананы, какие они? Вкусные?» Дядя Костя нашел точную характеристику: «Это все равно, что есть яблоко с тортом». И погладил девчушку по голове: дети войны, как и его Рустик, они не знали вкусностей и сладостей.
Еще в Ленинграде Каусар Шакирович женился на редкой красавице Зулейхе Еналиевой, происходившей из знатной семьи астраханских татар. В 1938-м они поехали в Астрахань, где Байшев устроился в Нижне-Волжское пароходство. Родился Рустик. Перед самой войной Каусар Шакирович преподавал в пехотном училище города Орджоникидзе. В июне 1941-го уже был в действующей армии. С сентября 1942-го по июль 1943-го, во время Сталинградской битвы, был начальником связи 62-й армии, которой командовал Василий Иванович Чуйков. По сути Байшев являлся личным радистом генерала. Еще год Каусар Шакирович воевал на Юго-Западном и 3-м Украинском фронтах, был заместителем начальника узла связи Восьмой гвардейской армии. 14 июля 1944-го его тяжело ранило под Ковелем, снаряд разорвался чуть ли не под ним. Полтора года возили по госпиталям, особенно долго лечился в Харькове. Выхаживала Зулейха Умеровна, чудом разыскавшая его и добравшаяся до Украины на перекладных. «Ты жив, а это главное», - шептала заплаканная Зулейха, хотя врачи говорили: «Ваш муж - не жилец». Да, на нем живого места не было, лежал весь в гипсе, одну ногу ампутировали, хотели отнять руку. Но как? Наркоз был противопоказан из-за ранения в голову. Нашелся умный доктор, который заставил его выпить бутылку трофейного коньяка и выдавил осколок из конечности.
Родной брат Каусара, Магсум, окончивший Ленинградское летное училище, погиб в первые месяцы войны. Родителей не стало давным-давно. Все равно после демобилизации решили ехать в Уфу. Ему дали инвалидность первой группы. Когда Байшев появился на Гоголя, 61, никто сначала и не заметил, что он без ноги - так уверенно держался на протезе, так широко улыбался и радовался жизни. А когда в 1947-м родилась Нелли, и вовсе расцвел.
Байшев был награжден орденом Отечественной войны II степени, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа», «За оборону Сталинграда», «За победу над Германией».
С 1946-го вел общественную работу в Республиканском клубе ДОСААФ. Возглавлял Федерацию радиоспорта БАССР. Был судьей республиканской категории, в 1948-м получил знак почетного радиста СССР. Долгие годы занимался общественной работой в комитете ДОСААФ. Воспитал десятки радио-любителей, в том числе мастеров спорта. Один из них, Валентин Борисович Вакутин, работает в эфире уже 60 лет. Первым делом он рассказал мне о недавней вахте памяти Сталинградской битвы в эфире, обычно она проходит перед минутой молчания. Снова перечисляли поименно связистов - участников великого сражения. Этот список хранится в волгоградском Музее связи. Первыми в нем стоят имена Героев Советского Союза братьев Феофановых (они обеспечивали связь во время битвы), а за ними сразу называют Каусара Байшева.
«Каусар Шакирович многим дал путевку в жизнь, - говорит Вакутин. - Когда я стал получать дипломы, награды, страшно радовался. Восхищался, когда в 1964 году я получил престижную, первую и единственную в Советском Союзе, медаль Краковского университета. Наше знакомство состоялось, когда мне было лет четырнадцать. Учился в 11-й школе, жил в Доме старых большевиков (отчим был министром), ну и однажды, болтаясь по городу, забрел в какой-то сарай на улице Аксакова. Оказалось, радиоклуб. Решил овладеть азбукой Морзе. Так и пошло дальше.
Еще с курсантских времен Байшев дружил с легендарным радистом «Челюскина» Эрнстом Теодоровичем Кренкелем. Они часто переговаривались в эфире. До сих пор помню позывные Каусара Шакировича: «UA9WB». Он был жизнерадостным, веселым человеком, с великолепным чувством юмора. Однажды «разговорился» с каким-то французом. Тот: «Я граф такой-то, живу в замке». Байшев, недолго думая, отвечает: «Я князь Байшевский, живу в замке Гогельмана». Контрольная служба засекла диалог, и передатчик моего учителя закрыли на два месяца».
По семейной легенде, самый первый телевизор в Уфе «КВН» (еще без линзы) появился именно у Каусара Шакировича. Когда строился телецентр, к нему часто обращались за помощью и советом. И якобы первые сигналы с новой башни посылались в направлении дома № 61.

***
В какой-то по счету День Победы, когда мои герои с улицы Гоголя, нарядившись и надев боевые награды, вышли во двор посидеть-побалакать в беседке, построенной Александром Ивановичем, трое из них обнаружили друг у друга медаль «За оборону Сталинграда».
Дети подрастали. Пока малышня возилась в песочнице, старшие взрослели.
В 1957-м Павлик и Рустик поступили в военные училища: один в Ленинграде, другой в Перми. Валера Сесюнин после Петергофского суворовского училища учился в инженерно-строительном институте, но стал телевизионным журналистом.
Все дети, выросшие в доме № 61, получили высшее или среднеспециальное образование.
Ирина Аристова пошла в авиационный техникум, в день поступления впервые в жизни перешагнула порог парикмахерской и сделала маникюр. Ногти по ее просьбе покрыли ярко-красным лаком. За ужином отец заметил: «Боже мой, что тут у нас за хищник?» Громче всех смеялась младшая - Нина.
Геннадий Андреевич по-прежнему шутил. Трудился шофером до преклонного возраста. Когда ему было уже за восемьдесят, то и дело прибегали за ним из родного УПАП-3. Он на слух определял дефект в моторе.
Петр Евстигнеевич работал на спиртзаводе. Анна Моисеевна давно с одежды военного времени перешла сначала на широченные брюки (аж башмаков не видать), потом на стиляжьи «дудочки». Как посмеивались в те времена, «было чем ширше, тем красивше, а ноне чем ужее, тем моднее». Обшивала всех щеголей в округе. Слава богу, ее сыновья стали военными. Настоящие мужчины, они считали моду забавой для слабого пола. Старший, Леня, пять лет служил техником в морской авиации в Порт-Артуре.
Александр Иванович был директором ремесленного училища, Уфимской базы «Союзлесторга», заместителем председателя Ждановского (Кировского) райисполкома, начальником лесоперевалочной базы при Совете Министров БАССР. В общем, находился на руководящих должностях. Несмотря на почести и прочие блага, Лидия Дмитриевна ушла из обкома партии, где ее ценили, в «Башлес» заведующей отделом. «Там на пенсию отправляют с пятидесяти, устала я», - объясняла она родным и друзьям. До последнего жили на Гоголя. Перед сносом дома, когда все-таки пришлось съезжать, им на выбор предложили двухкомнатную и однокомнатную. Юдины выбрали, конечно, однокомнатную, требующую большого ремонта. Просто не умели, да и не хотели пользоваться служебным положением и льготами. Так же жили и их соседи. Нашим отцам-победителям были свойственны гордость и чувство собственного достоинства и неведомо стремление к наживе и обману
Дом на Гоголя, 61 снесли давно, еще в 80-е. На этом месте сейчас стоит АТС.

Рашида Краснова








НАШ ПОДПИСЧИК - ВСЯ СТРАНА

Сообщите об этом своим иногородним друзьям и знакомым.

Подробнее...






ИНФОРМЕРЫ

Онлайн подписка на журнал

Ufaved.info
Онлайн подписка


Хоккейный клуб Салават ёлаев

сайт администрации г. ”фы



Телекомпания "Вся Уфа

Казанские ведомости


яндекс.метрика


Все права на сайт принадлежат:
МБУ Уфа-Ведомости