ГЛАВНАЯ
О ЖУРНАЛЕ
АРХИВ НОМЕРОВ
РЕКЛАМА В ЖУРНАЛЕ
КОНТАКТНАЯ ИНФОРМАЦИЯ
ГОСТЕВАЯ КНИГА

СОБЫТИЕ МЕСЯЦА

Два приёма и гостинцы
В День Победы фронтовиков и ветеранов ждут в Конгресс-холле и ресторане «Айтон». З...

Требуется эффективность
Экономические итоги первого квартала этого года, реализация выполнения Постанов...

«Единороссы» сверят часы
22 мая в Уфе состоится отчетно-выборная конференция Башкортостанского региональн...

Победная «георгиевская лента»
Более миллиона цветов ежегодно высаживают работники муниципального предприятия ...

Энергетический коктейль
С 26 по 29 мая в Уфе будут проходить VIII Конгресс нефтегазопромышленников России и XVII...

Все бегут
9 мая на Советской площади стартует Открытая 61-ая легкоатлетическая эстафета, пос...

Ника уехала в Стерлитамак
В Башкирском государственном академическом театре драмы имени М. Гафури состояла...

Кому - звонок, а кому - экзамены
23 мая для более 8 тысяч уфимских выпускников 11-х классов прозвенит последний школь...

Явление Прометея
25 и 26 апреля в Башкирском государственном театре оперы и балета состоялась мирова...

Мамы третьего тысячелетия
Насколько новое поколение готово к продолжению жизни на Земле? Этот важный вопрос...

«Бронзовые» клинки
На первенстве мира среди юниоров и кадетов в Белфасте (Великобритания) башкирская...

Положительный «Полюс»
Во втором региональном этапе всероссийского телевизионного конкурса «ТЭФИ-Регио...

Самородок Уральских гор
В Башкирском издательстве  «Китап» имени Зайнаб Биишевой вышел в свет иллюстри...

Ретро-новости

100 лет. 30 апреля (13 мая) 1909 г. освящено место строительства Аксаковского народного...




     №5 (90)
     май 2009 г.




РУБРИКАТОР ПО АРХИВУ:

Нам 20

Дневник мэра

НАШ НА ВСЕ 100

ЛЕГЕНДЫ УФЫ

СОБЫТИЕ МЕСЯЦА

СТОЛИЧНЫЙ ПАРЛАМЕНТ

КРУГЛЫЙ СТОЛ

АВГУСТОВСКИЙ ПЕДСОВЕТ

РЕПОРТАЖ В НОМЕР

КУЛЬТПОХОД

ЭКОНОМКЛАСС

НЕЖНЫЙ ВОЗРАСТ

КАБИНЕТ

ARTEFAKTUS

ДВЕ ПОЛОВИНКИ

ЧЕРНЫЙ ЯЩИК

МЕСТО ПОД СОЛНЦЕМ

УФИМСКИЙ ХАРАКТЕР

РОДОСЛОВНАЯ УФЫ

СВЕЖО ПРЕДАНИЕ

ВРЕМЯ ЛИДЕРА

БОЛЕВАЯ ТОЧКА

ЭТНОПОИСК

ГОРОДСКОЕ ХОЗЯЙСТВО

ПО РОДНОЙ СЛОБОДЕ

ДЕЛОВОЙ РАЗГОВОР

К барьеру!

НЕКОПЕЕЧНОЕ ДЕЛО

Наша акция

Благое дело

ТЕНДЕНЦИИ

ЗА И ПРОТИВ

Облик города

СЧАСТЛИВЫЙ БИЛЕТ

СРЕДА ОБИТАНИЯ

ДАТЫ

МЕДСОВЕТ

ИННОВАЦИИ

ШКОЛОПИСАНИЕ

ВЕРНИСАЖ

ЧИН ПО ЧИНУ

Коренные уфимцы

ГЛАС НАРОДА

Семейный альбом

ЗА ЧАШКОЙ ЧАЯ

75-летие победы

Дети войны

ЕСТЬ МНЕНИЕ

СДЕЛАНО В УФЕ

Городские проекты

Человек и его дело

Архив журнала

Учитель года-2022

Слово мэра

450-летие Уфы

Прогулки с депутатом

То время

Мотиватор








РУБРИКА "СВЕЖО ПРЕДАНИЕ"

Старый День печати


Как же было не пропитаться запахом типографии, если выпускающему редактору приходилось дежурить по трое суток. Газета набиралась вручную, печаталась на допотопном оборудовании, а квалифицированных рабочих - единицы. И еще постоянный мерзкий, противный страх - вдруг просочится ошибка? Про это очень точно у Тарковского в «Зеркале». После таких ночных бдений над газетными полосами маму сваливала мигрень. Все это происходило в конце 1950-х.
В редакцию газеты «Йэш коммунар» («Юный коммунар»), явившейся предтечей «Ленинца» и нынешней «Молодежки», она пришла в 1930-м, будучи в свои семнадцать начальником цеха на фабрике им. 8 Марта. Заметили ее литературные способности - писала стихи для комсомолок-синеблузниц. В 1932-м Розу Каримову послали в Москву на курсы при КИЖе (Всесоюзный Коммунистический институт журналистики им. «Правды»). Окончив их, она решила учиться дальше и поступила в Башкирскую высшую коммунистическую сельскохозяйственную школу, где и познакомилась со своим будущим первым мужем Минниханом Хасановым. Его, внешне неказистого, скромного, она, признанная красавица, выбрала из толпы ярких поклонников - артистов и поэтов. Восхищалась его грамотностью, широким кругозором, хорошим знанием русского языка, а еще больше - его добротой и бесконфликтностью. С ним чувствовала себя защищенной, хотя Миннихан был ниже ростом и не отличался большой физической силой.
В 1936-м после окончания комвуза они поженились. Башобком ВЛКСМ направил Миннихана в Юмагузино, где его избрали секретарем райкома комсомола. Мать Миннихана, Гадиля, не захотела расставаться с молодыми и тоже приехала в Юмагузино. Мой брат Роберт родился уже там в 1937-м. Роды принимала единственная на всю округу хромоногая акушерка. Миннихан, которому пришлось держать керосиновую лампу, видел, в каких муках на свет появился ребенок, и через несколько дней сказал: «Больше рожать не будешь. Я не знал, что это так ужасно». Смешной, милый, вечно любимый Миннихан. В первом браке мама была счастлива и собиралась нарожать кучу детей.
По словам мамы, еще до рождения Роберта Миннихан был делегирован на IV Пленум ЦК ВЛКСМ, состоявшийся в Москве в конце августа 1937-го. Как раз тот пленум, на котором была принята резолюция о вине секретарей ЦК ВЛКСМ, не проявивших большевистской бдительности и проглядевших «особые методы подрывной работы врагов народа в комсомоле через бытовое разложение».
Тему врагов народа в комсомоле продолжали муссировать и на совещании комсомольских работников нац. областей и республик, куда Миннихан был командирован в январе 1938-го (в семейном архиве сохранился пропуск № 106).
В ноябре 1938-го Пленум ЦК ВЛКСМ, с которого Косарев и еще двое секретарей вышли снятыми с должности «за бездушно-бюрократическое и враждебное отношение к честным работникам комсомола, пытавшимся вскрыть недостатки в работе ЦК ВЛКСМ, и расправу с одним из лучших комсомольских работников». Имелась ввиду инструктор орготдела ЦК ВЛКСМ Мишакова, написавшая очень «кстати» на имя Сталина жалобу на Косарева и других членов Бюро. Якобы за ее участие «в разоблачении врагов народа в Чувашии косаревская банда организовала дикую травлю» против нее. Разумеется, эта бумага стала поводом для развертывания так называемого «комсомольского дела». Начались репрессии и аресты. Все секретари ЦК, в том числе и Александр Косарев, были расстреляны.
Миннихана чуть было тоже не репрессировали, донос на него написал инструктор того же райкома. Когда предупредили о возможном аресте, мама тут же села и написала письмо Сталину, а ночью окольными путями верхом помчалась, кажется, в Мелеуз к знакомому в надежде, что тот сумеет переправить послание по назначению. Наездницей она была отменной, с детства крепко держалась в седле. Как никак происходила из старинного мишарского рода, казачьего племени.
Шло время, но никто так и не пришел за Минниханом. Уже доедали сухари, приготовленные ему в дорогу. Мама решила, что ее письмо чудесным образом сработало.
И только в конце 1980-х, прочитав в «Огоньке» статью о «комсомольском деле», воскликнула: «Вот почему Миннихана тогда не забрали! Теперь я поняла. Вот, читай этот абзац…» Номер журнала до сих пор хранится у меня дома, а те строчки подчеркнуты маминой рукой: «Секретари ЦК ВЛКСМ 1937-1938 годов не дали никаких показаний - ни на себя, ни на других. Ни в чем не раскаялись, не признались. Большинство из них погибло… Но жертвы не были напрасны. Выполняя большевистский, гражданский долг, они своим подвигом сберегли, быть может, тысячи жизней парней и девушек. Берия проиграл. «Молодежный процесс» был сорван!»
В 1939-м вернулись в Уфу. Мама возобновила работу в «Ленинсы» - «Йэш коммунаре», а Миннихан стал литературным сотрудником газеты «Коммуна» («Кызыл тан»). Жили на Проломной, 25, в доме Шагидуллы Байбикова, построившего 6-ю соборную мечеть (см. книгу «Родословная Уфы»).
В середине июня 1941-го Миннихан был на военных сборах в Алкино. Еще до комвуза он окончил полковую школу младших командиров Рабоче-Крестьянской Красной Армии и даже был занесен в «Красную книгу почета Наркому Ворошилову». Мама проводила отпуск в санатории «Юматово», поближе к мужу. И вот однажды взволнованный и растерянный Миннихан примчался на взмыленной лошади из своей воинской части. Наутро их должны были погрузить в эшелон и отправить на северо-запад. Роза и Миннихан и подумать не могли, что это их последняя встреча, и все меньше и меньше остается до 22 июня. Миннихан пропал без вести под Великими Луками. В вестибюле нынешнего Дома печати его имя высечено на памятной доске в числе журналистов, не вернувшихся с войны.
Во время войны многие газеты закрылись. Мама работала зав. сельхозотделом газеты «Кызыл Башкортостан». В 1942-м журналистам выделили землю в Юматово, каждому досталась небольшая делянка. Предприятие казалось совершенно безнадежным - то была никогда и никем не паханная целина. Часть народа махнула рукой, но самые оптимистичные раздобыли где-то лошаденку и кое-как пропахали. Гадиля посадила картошку, посеяла немного проса, воткнула по межам тыквенные и подсолнечные семена. За лето несколько раз съездила на прополку и каждый раз возвращалась в некотором унынии. «Что и сказать, не знаю. Если даже вырастет, то совсем немного». В середине сентября отправились снимать урожай. Взяли с собой Роберта, прихватили ведро, лопату и всего два мешка, думали, что этого вполне достаточно для несчастных «корешков». Стоял погожий день, на солнце заметно припекало. Подошли к полю и удивились: народ копает, не поднимая головы. На их появление никто не обратил вниманья - так все были поглощены работой. Только Карима Сиразеева, на мгновение оторвавшись, крикнула: «Роза! Картошки - ужас!..» Как хочешь, так и понимай. Гадиля взяла лопату и с «бисмилла» осторожно поддела и приподняла ближайший куст, а там - сразу полведерка крупных розовых картофелин. Вскрыла соседний куст - столько же! Первым делом решили досыта поесть. Развели костер, навесили ведро, и вскоре забулькала ароматная, рассыпчатая бульбочка. На соседних участках тоже вспыхнули костры. Люди заметно повеселели. «Мы спасены, теперь перезимуем», - говорили друг другу.
По краям делянки возлежали огромные, ярко-оранжевые тыквы, да и подсолнухи были туго набиты семечками. Гадиля собрала просо в специально сшитый холщовый мешок. Ничего нет вкуснее в морозный зимний вечер даже в мирное время съесть на ужин пшенную кашу с тыквой, слегка приправленную гусиным жиром, а еще лучше с молоком.
В том же 42-м на подселение к ним (жили тогда на Ленина, 74) прислали семью Константиновских из Ленинграда. Молодая женщина-врач, работавшая в госпитале на Красина, эвакуировалась со свекровью и сыном - ровесником Роберта. Татарская и еврейская бабушки кормили внучат на пару. Одна несла на стол картошку или пшенку, другая - что-то наподобие форшмака из селедки с морковью.
В предпоследнюю военную зиму мама на заготовке дров заработала плеврит. Сколько до этого ездила по республике, и ничего, а тут слегла основательно. Врачи поставили на ней крест. Она, всегда отличавшаяся сильным характером, решила биться до конца. В мае, когда уже зацветали сады, шатаясь от слабости, едва живая, добралась с Робертом до маленькой деревушки Узыбаш в Благоварском районе, где родился Миннихан, а теперь проживал его родной брат Наби.
Утром Наби привел лучшую узыбашевскую козу, принадлежавшую некоему Габбасу. Дядя вручил Роберту большую старую жестяную кружку. Целыми днями, лишь прерываясь на обед, ходили наши горожане по окрестностям с козой на поводке. Животное оказалось на редкость покладистым, милейшим существом и носило имя довоенного британского премьера - Чемберлен. Видно, начитанным человеком был Габбас. Молоко оказалось жирным и на редкость вкусным. Как только земля прогрелась, стали брать с собой кошму, и до обеда мама спала на задворках усадьбы под старой липой, мирно гудевшей пчелами. Роберт разглядывал всяких жучков и кузнечиков, а Чемберлен с поистине министерской важностью нагуливала бока, лениво передвигаясь вокруг дерева то по часовой стрелке, то против…
В августе, когда уже началась жатва, мама почувствовала, что силы прибавляются, хворь наконец отпустила, и они с Робертом засобирались домой. Она любовалась сыном - за лето вытянулся, окреп, загорел. Со смехом рассказывал, что, оказывается, кроме Чемберлена, у Габбаса есть еще коза Бисмарк. Клички дал племянник Габбаса, комсомольский вожак из Языково, частенько наезжавший в Узыбаш и любивший перед собраниями репетировать свои страстные речи у дяди в коровнике. Теперь племянник воевал, и родственники с надеждой ждали его возвращения, без него им было скучно…

Эсфирь и Маргарита
В годы моего детства редакции республиканских газет и типография располагались на К. Маркса, 25, в бывшем доходном доме купца и городского головы Сергея Зайкова. Лучшие комнаты занимала «Советская Башкирия». Помню высоченные двери и окна в тех кабинетах, большой холл, где по праздникам собирались журналисты, приходили с чадами и домочадцами. Мне почему-то запомнился поэт Рафаэль Сафин, только что окончивший тогда Литературный институт в Москве и работавший в «Совет Башкортостаны». Ему было лет 25, он весь искрился молодостью и красотой, великолепно пел башкирские и татарские песни и играл на баяне…
Бывали дни, когда мама дежурила по номеру, а «ребенка» не с кем было оставить. Приходилось брать меня с собой. Пошуровав в поисках интересной книжки по нижним полкам издательской библиотеки, где попеременно царствовали две строгие женщины: Ляля Ахметовна Мухаметзянова и Ольга Григорьевна Калякина, я отправлялась путешествовать в чужой редакции, слоняясь по кабинетам. Заходила в секретариат, где меня с улыбкой встречал симпатичный человек, с широко расставленными серо-голубыми глазами, художник Валентин Яковлевич Моджин. Он, вероятно, любил детей и поэтому называл меня «хризантемой». «Снова мамку ждешь, хризантема? На-ка, съешь яблочко».
В будни здесь стояла тишина - в редакции партийной газеты следовало вести себя сдержанно, не кричать, не хохмить, в общем, не проявлять своих эмоций. Было только слышно, как в машбюро строчил «пулемет» Маргариты Петровны Алфеевой. Сухощавая, в возрасте, с перманентом, в синем бостоновом костюме с подкладными плечами, эта женщина была виртуозна в своем ремесле - печатала очень быстро и вслепую, всеми пальцами, к тому же отличалась редкой работоспособностью, грамотностью и исполнительностью. Курила папиросы, кажется, «Беломор». Когда Маргарита Петровна бывала в комнате одна и позволяла себе перекурить, не отрываясь от «Ундервуда», создавалось впечатление, что машинка, разгорячившись от ударов ее сильных пальцев, начинала дымиться и стрелять.
Одним из зубров журналистики в «Советской Башкирии» была легендарная Эсфирь Волович. Тогда она только-только перешагнула пятидесятилетний рубеж и возглавляла отдел информации. Писала хорошо и обо всем, много и оперативно. Для молодых поработать с Волович означало пройти школу высочайшего профессионального мастерства.
По словам известного театрального критика Суюндука Саитова, начинавшего свою творческую биографию в «Советской Башкирии» в 1958 году после окончания Московского университета, с Волович было интересно. Она хорошо знала театр, писала рецензии, но больше - очерки и зарисовки о людях. Возможно, они получались суховатыми:  работая в органе обкома партии, необходимо было взвешивать каждое слово. В те годы пошла мода на концерты на стадионах. Дело было новое. Эти шоу (слова такого в обиходе еще не было) проводились силами артистов из Москвы и Ленинграда, среди которых было немало людей, только что вернувшихся из ГУЛАГа. За ними продолжали зорко следить. Не дай бог, перехвалить кого-то или, наоборот, не отметить.
Саитов получил задание подготовить материал об одном из таких концертов. Сходил на стадион, посмотрел. Писал всю ночь, и, как он сам выразился, «получилось длинно, нудно и восторженно». Обком забраковал. Тогда Эсфирь Исааковна сама взялась за дело. Она тоже была на концерте. За пару часов написала отличный отчет. Никаких нареканий в адрес молодого сотрудника не было.
Родилась Эсфирь Исааковна на Украине, в Миргороде в бедной и религиозной еврейской семье. Девочкой прошла через все ужасы Гражданской войны, натерпелась лишений, голода и страха во время погромов. В юности, еще не ведая о том, что станет журналистом, в совершенстве овладела стенографией. Это умение не раз выручало ее в те времена, когда о диктофонах никто и не слыхивал. Некоторое время Эсфирь обитала в Москве. Худенькая, черноволосая девушка в круглых очках с толстыми линзами, она удивляла всех идейностью, ясным умом и чистотой помыслов. Ее увлекали новые веяния, мечты о справедливом, счастливом обществе, в строительстве которого она хотела непременно участвовать. Она училась и работала на какой-то фабрике в Москве. Здесь у нее было полно родственников по фамилии Гутнер. Один из двоюродных братьев, Герц Гутнер, был журналистом. Родной брат Александр - собкором «Красной звезды» в Харькове. Жила Эсфирь у Герца и его жены, красавицы Жени Свердловой, которой, по семейной легенде, сам Михаил Булгаков делал предложение руки и сердца, но она ему отказала. У Гутнеров бывали Есенин, Маяковский, известные музыканты и артисты.
Возможно, под влиянием братьев Эсфирь взяла да поехала на Магнитку и поступила в редакцию газеты «Магнитогорский рабочий». Начинала как стенографистка, а стала журналистом. Как-то ехала она в командировку в Москву. В Уфе в тот же вагон сел очень серьезный молодой человек, собиравшийся, как выяснилось, поступать в Институт красной профессуры. Его звали Гафан Назиров. Так они познакомились и полюбили друг друга, а позже поженились. Назиров окончил два факультета престижного вуза. Его направили в Кигинский район, в жуткую глухомань. Рожать Эсфирь отправилась в Харьков, где жила ее сестра-близнец Мария. Рома родился в 1934-м, Дина появилась на свет уже в Уфе в 1936-м. Отец преподавал в партшколе, потом его назначили начальником Управления по делам искусств при Совнаркоме БАССР. Гафан Назиров пользовался большим авторитетом. В 1938-м его арестовали по делу «буржуазных националистов», по которому проходил целый ряд талантливых башкирских писателей: Афзал Тагиров, Даут Юлтый, Габдулла Амантай, Булат Ишемгул, Тухват Янаби и другие. Всех расстреляли в июле 1938-го. В конце этого же месяца арестовали жен «врагов народа», в том числе Эсфирь Волович, работавшую в «Красной Башкирии». От нее, как полагалось, требовали каких-то признаний, а в случае отказа грозили, что дети окажутся в детдоме. Роме было всего четыре года, Дине - полтора. К счастью, приехали мама Эсфири и ее сестра Мария, они написали заявление с просьбой отдать им малышей. Эсфири сразу стало легче на душе. После ареста наркома Ежова ее выпустили, но дали два года ссылки, которую пришлось отбывать в Уфе. На работу не брали. То же самое происходило на Украине, куда она смогла поехать только в 1941-м. А потом война, Эсфирь едва успела вырваться с детьми… Снова Уфа. Но на этот раз ее взяли в ту же «Красную Башкирию». Во-первых, работать было некому. Во-вторых, все знали, какой она профессионал - десятерых стоит.
«Считаю, что мне здорово повезло: после Казанского университета я попал в «Советскую Башкирию» к Волович, - рассказывает журналист Амир Валитов. - Работал с ней три года. Обо мне она как-то сказала: «Ну этого еще можно читать». В ее устах фраза прозвучала как высшая похвала. Поражала скрупулезность Эсфири Исааковны. Ошибок у нас никогда не было. Перед сдачей материала в секретариат текст вычитывали вдвоем: Волович и тот, кто готовил его. А еще она требовала добросовестно и в срок отвечать на письма читателей».
В 1966 году Волович было присвоено почетное звание заслуженного работника культуры РСФСР. Она стала первой женщиной-журналистом в республике, получившей эту награду. Второй была моя мама - Каримова Роза Галеевна, зав. отделом писем газеты «Совет Башкортостаны».
В августе нынешнего года Эсфирь Волович исполнилось бы 100 лет. Ее не стало в 1970-м. Маргарита Алфеева проработала в «Советской Башкирии» почти до восьмидесятилетнего возраста.
Сын Эсфири Исааковны, Роман Гафанович Назиров, которого уже нет в живых, стал профессором, заведующим кафедрой русской литературы и фольклора Башгосуниверситета. В 1952 году после школы он сдал вступительные экзамены на «отлично» сразу в два ленинградских вуза. В документах честно написал: отец - репрессирован. Естественно, ему отказали в приеме. Вернулся в Уфу, окончил историко-филологический факультет пединститута, после которого его взяли на работу в газету «Ленинец», где он несколько лет заведовал отделом литературы и искусства и до отъезда в аспирантуру МГУ вел литобъединение молодых поэтов. «Ленинец» стал кузницей поэтического таланта Газима Шафикова, Александра Филиппова, Лиры Абдуллиной, Эдуарда Година, Стаса Сущевского, Мадриля Гафурова и других.
Когда я восьмиклассницей впервые переступила порог молодежной газеты, Романа Назирова уже не застала, он уехал в Москву. В разгаре была хрущевская «оттепель». Люди заметно изменились, как будто разжалась какая-то внутренняя пружина. Особенно сильно это ощущалось в творческих коллективах, в редакциях.
Гречишное поле
Когда вспоминаю юнкоровские годы, передо мной встает незабываемая картина чудесного лета. По цветущему гречишному полю бегут двое - девочка в розовом платье с пушистой каштановой косой, заплетенной набок (мода пошла после фильма «Прощайте, голуби!»), и длинный, худющий, большеротый мальчик, младше своей спутницы года на два. Это мы с Санькой Касымовым. В «Ленинец» он пришел позже, его опекала Венера Карамышева, а меня Лиля Перцева. И вот решили наши наставницы как-то послать нас за репортажем из пионерского лагеря. Доехали мы на автобусе до Булгаково, потом долго блуждали по лесам и лугам, пока какие-то тетеньки не показали дорогу через то самое поле. В лагерь мы явились едва живые и голодные. Взрослые - директор и вожатые - сразу все поняли и первым делом накормили обедом. Надолго запомнились те пионерские щи со сметаной, гуляш с картофельным пюре и яблочный компот. Не помню, написали мы репортаж или нет, но всю жизнь наши разговоры с Касымовым или начинались, или заканчивались словами: «А помнишь, как мы бежали через гречишное поле?»
Так было и в Москве, когда он вдруг появился летом 1979-го у нас в Замоскворечье, где мы с мужем снимали мастерскую, со своей невестой, голубоглазой красавицей Ольгой. Они выглядели невероятно счастливыми. Пришли еще какие-то друзья и знакомые. В складчину купили двух уток, испекли с яблоками. Пока готовили, жутко проголодались, и мы с Санькой, конечно, тут же поведали собравшимся нашу любимую историю про гречишное поле…
Журналистки «Ленинца» были как на подбор хороши собой, умны, добры и отважны. Синеглазая брюнетка Люся Филиппова и романтичная, нежная Лиля Перцева, или «Персов», как называл ее редактор Ремель Дашкин. Обе окончили журфак Уральского университета. Хорошенькая, смуглая Венера Гареева-Карамышева, выпускница БГУ, ей было всего двадцать с небольшим. Это про нее Дашкин сказал: «Пусть пишет в редакции, дома ей, наверное, папа помогает». Отец Венеры, Баян Гареев, был корреспондентом ТАСС по Башкирии. Разумеется, Дашкин по обыкновению шутил. Он всегда улыбался. Если нужно было защитить кого-то из сотрудников, принимал удар на себя. Костя Попков, известный уфимский преферансист, говорил о нем так: «Я объездил весь Советский Союз, но такого редактора, как Дашкин, нигде больше не нашел».
Кто только не приходил в редакцию молодежки! Она занимала первый этаж в Доме печати на Пушкина, 63. В двух больших комнатах - № 1 и № 15 - сидели литсотрудники сразу трех-четырех отделов. Работало в каждой человек по восемь, но порой набивалось до двадцати. Это были поэты, писатели, рабкоры, спортсмены, просто игроки и странные личности вроде Попкова. Много друзей было у Газима Шафикова, возглавлявшего отдел литературы и искусства. К нему частенько заглядывал мастер спорта по шахматам Анатолий Анатольевич Жаров, мужчина неопределенного возраста и тоже «темная лошадка». Сначала они долго играли в шахматы, потом мерялись силой. Уж не помню, кто кого побеждал. Наверное, Газим. Он был весьма спортивный, гибкий, запросто ходил на руках, порой взрывал хрупкую тишину, иногда все-таки случавшуюся в жизни 15-й комнаты, звонким хлопком в ладоши - это, вероятно, когда его осеняла какая-то идея или вдруг рождалась упорно ускользавшая рифма.
Был еще Стас Сущевский, личность яркая, совершенно неординарная. Не красавец, но импозантный, пижон (на языке шестидесятников, ведь слово «стиляга» уже было на излете). В нем явственно проглядывало то, что называют породой. Светловолосый, нос с горбинкой, полноватые чувственные губы, одевался, насколько позволяли возможности, изысканно-небрежно. Пальто из пестроткани носил с приподнятым сзади воротником - на французский манер, руки вечно в карманах. Главное - он был очень начитанным, эрудированным, интеллектуал, одним словом. Однажды пришел взволнованный после просмотра козинцевского «Гамлета»: «Иди, посмотри немедленно, Смоктуновский - гений!» Я побежала в кинотеатр «Салават», после сеанса вышла потрясенная. А еще он открыл мне Ахматову, Цветаеву, Бунина.
У его отца, преподавателя пединститута Павла Александровича Сущевского, была одна из лучших библиотек в Уфе. Его двоюродная сестра Тамара Васильевна Гилева рассказывала своей дочери Наташе Парамоновой-Кирдякиной о том, что в школу (они оба учились в знаменитой 11-й) Стасик таскал в портфеле не учебники, а художественную литературу. Тайком от отца давал читать редкие книги друзьям. «Хотелось мне почитать Ницше, - вспоминает поэт Александр Филиппов, - стал просить Павла Александровича об одолжении, так он прежде целую лекцию прочел, как надо обращаться с ценными изданиями. Потом Стасик уже сам приносил мне нужные книги. Я ему тоже как-то помог получить удостоверение внештатного корреспондента радио (тогда я работал в редакции молодежного вещания). Вышел указ о привлечении к ответственности тунеядцев, а он в то время не работал».
«Подрабатывал дядя Стасик тренером в бассейне «Буревестник», а летом - спасателем на Белой. В начале 70-х женился вторым браком на актрисе-чтице из филармонии Фаине Графченко, и они уехали в Махачкалу, - рассказывает Наташа Парамонова. - Фаина декламировала со сцены Расула Гамзатова, а дядя Стасик переводил его с аварского. У меня есть сборник Гамзатова «Остров женщин», изданный в Москве в 1983 году. Там очень много стихов в переводе Сущевского. Отдыхала я у них в доме на Каспийском море. Павел Александрович тоже уехал туда насовсем. Живописное место. Там у них в гостях побывали в свое время Владимир Высоцкий и Марина Влади и другие знаменитости. Но вот уже лет десять связь с родственниками прервана. Мы не знаем о них ничего. В Уфе живет дочь Стасика от первого брака - Елена и внучка Снежана».
Молодежка была очень популярна. Умели люди работать и веселиться тоже. Особенно любили всякие розыгрыши. Однажды Люся Филиппова, Лиля Нечаева и Венера Карамышева выбрали очередной жертвой чем-то досадившего им ответственного секретаря редакции Эдвина Нуриджанова - Нурика, который незадолго до того отправил свою повесть в московскую «Смену». Кажется, Лиля Нечаева изображала по телефону сотрудника столичного журнала, торжественно объявившего Эдвину, что его произведение принято к публикации, а гонорар составляет немыслимую, прямо-таки баснословную сумму. Люся и Венера скребли расческой и щеткой, издавая шумы и потрескивания «на линии междугородней связи». Сидят, ждут. Появляется Эдвин. Важно откидывает голову, подбоченивается и с деланной небрежностью произносит: «Девчонки, мне сейчас звонили из Москвы. Пообещали большой гонорар. Такой, что мне самому придется ехать».
Эдвин был талантлив и честолюбив. В 70-е он уехал в Москву и стал ответственным секретарем «Книжного обозрения».
Еще помню Леву Шерстенникова, уже успевшего прославиться на весь Союз в качестве фотокорреспондента «Огонька». А начинал-то он в «Ленинце»! Здесь все просто обожали славного курносого паренька в очках.
В «Ленинце» вообще любили всех своих бывших и настоящих. Однажды в зимние студенческие каникулы редакционный люд переполошило появление девушки в вязаной шапочке с большим помпоном. Все выбежали из комнат и кинулись ее целовать. Это была Ирочка Диденко, бывший юнкор. Теперь она училась в Московском архитектурном институте. Ее встретили как близкого, родного человека.
Именно в тот момент мне стало вдруг понятно, что я обрела свой второй дом.

              ***
Позже лучшие традиции «Ленинца», его самые преданные профессии люди, их бережное отношение друг к другу составили силу и славу другого издания - «Вечерки», отмечающей сегодня свой юбилей. «Вечерке» - 40! Кто бы мог подумать. И больше тридцати лет руководил ею «лучший редактор всех времен и народов» Явдат Хусаинов. В те давние дни он, будучи собкорром «Комсомольской правды», частенько заглядывал в «Ленинец», где в середине 50-х тоже начинал свою журналистскую карьеру. По его признанию, он отогревался там душой.

Рашида КРАСНОВА








НАШ ПОДПИСЧИК - ВСЯ СТРАНА

Сообщите об этом своим иногородним друзьям и знакомым.

Подробнее...






ИНФОРМЕРЫ

Онлайн подписка на журнал

Ufaved.info
Онлайн подписка


Хоккейный клуб Салават ёлаев

сайт администрации г. ”фы



Телекомпания "Вся Уфа

Казанские ведомости


яндекс.метрика


Все права на сайт принадлежат:
МБУ Уфа-Ведомости