|
РУБРИКА "КУЛЬТПОХОД"«Князь Игорь»: миссия выполнима
Александр Бородин сочинял оперу «Князь Игорь» 18 лет, но она так и не была завершена. После смерти Бородина А.Глазунов по памяти восстановил увертюру и на основе авторских эскизов дописал недостающие эпизоды оперы, а Н.Римский-Корсаков инструментировал большую ее часть. Опера, созданная на сюжет «Слова о полку Игореве», считается воплощением «русскости» в музыкальном искусстве. В 2010 году - в год 120-летия премьеры в Мариинском театре - «Князь Игорь» снова вошел в репертуар Башкирского государственного театра оперы и балета (прошлые постановки относятся к 1951, 1966 и 1989 годам).
Масштабной премьерой 8 и 9 декабря открылся XIII Фестиваль «Шаляпинские вечера в Уфе», прошедший в этом году с большим размахом: партию Иоланты в одноименной опере исполнила дипломант Фестиваля «Золотая маска» Ирина Крикунова, партию Алеко в опере «Алеко» - лауреат Государственной премии СССР Сергей Лейферкус, для оперы «Риголетто» был приглашен солист московского театра «Новая опера» Анджей Белецкий, «Аиду» украсили солисты Мариинского театра Анна Маркарова и Август Амонов, партии хана Кончака в «Князе Игоре» и Мефистофеля в опере «Фауст» взял на себя всемирно знаменитый бас и министр культуры РБ Аскар Абдразаков, а в итоговом гала-концерте ко всем приглашенным звездам присоединилась еще одна звезда мирового уровня - Ильдар Абдразаков.
На счету режиссера новой постановки БГТОиБ Георгия Исаакяна - уже четыре «Князя Игоря» в разных театрах. Он стал известен как художественный руководитель Пермского академического театра оперы и балета (1991-2000), в 2009-м стал лауреатом Всероссийской театральной премии «Золотая маска» в номинации «Лучшая режиссерская работа» за оперу Монтеверди «Орфей». Среди других его работ - «Дягилевские сезоны: Пермь - Петербург - Париж» (2003-2009) и опера «Один день Ивана Денисовича» на музыку современного петербургского композитора Александра Чайковского. Георгий Исаакян - лауреат Государственной премии России и Премии имени Федора Волкова. За оформление «Князя Игоря» взялся художник Эрнст Гейдебрехт: он с 1990 года проживает в Германии, но работал над «Орфеем» совместно с Георгием Исаакяном - и тоже получил «Золотую маску». Не менее знаменит и музыкальный руководитель нашей новой премьеры - главный дирижер Национального симфонического оркестра Республики Беларусь Александр Анисимов.
-«Князь Игорь» - крепкий орешек для любого театра, - высказал свое мнение Георгий Исаакян. - Во-первых, Бородин не закончил свое великое произведение - у него нет ясного финала, и для любого постановщика это огромный вопрос. Для трех премьерных спектаклей в Мариинском театре мы сочинили три разных финала. Во-вторых, гигантские четырех- и пятиактные полотна, привычные зрителю XIX века, сегодня уже не приветствуются. А театр - все-таки не музей, он должен вступать в диалог со своим зрителем. Князь Игорь появляется в прологе, чтобы затем исчезнуть практически на всю оперу… Чтобы зрители могли проследить за каждой из сюжетных линий, мы создали новую редакцию, расчленили половецкий акт. (Получилось, что I акт повествует о любви Кончаковны к Владимиру Игоревичу, во втором рассказывается о вольностях Князя Галицкого в покинутом Игорем Путивле, в третьем - Игорь думает о побеге, хан Кончак развлекает его половецкими плясками - Прим. авт.) В классической компоновке после «Половецких плясок» делается антракт - и зритель уходит домой счастливый, думая, что это конец; плач Ярославны происходит при полупустом зале. Поэтому в нашей версии мы сразу окунаемся в финал - Плач и возвращение Игоря. Для этого IV акт пришлось сократить. Кстати о соотношении классики и новаторства: в 1909 году в Париже, когда Михаил Фокин ставил «Половецкие пляски», они были настоящим авангардом - ведь уже существовала версия Льва Иванова. На премьере в театре Шатле публика вскакивала с мест - людям казалось, что на сцену нахлынули половецкие орды и сейчас в них полетят стрелы… А теперь это стопроцентная классика. Может быть, и то, что делается сейчас, через 10 лет станет классикой.
-Две недели назад в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко состоялась премьера оперы Верди «Сила судьбы» в вашей постановке… - Внешне эти два спектакля совершенно разные, но их объединяет одно - уважение к музыке. Мне кажется, что современных оперных режиссеров преследует одна большая беда: опера научилась притворяться современной, но при этом она совершенно пускает побоку музыку. Она становится чем-то вроде звуковой дорожки к кинофильму. К сожалению, у этого явления есть множество пропагандистов. Но жанр мстит - что и происходило многократно на моих глазах. - В какой момент произошел ваш окончательный выбор профессии? - Я часто думаю, что, может быть, я лучше был бы музыкантом - я учился музыке 12 лет, играл на скрипке - или врачом…
Но трагичность нашей жизни в том, что, делая выбор, мы отсекаем все остальные возможности. Хотя никакого моментального прозрения у меня, конечно, не было - это счастливые люди, которые просыпаются однажды утром и понимают, что они рождены быть, например, уборщиками снега. С другой стороны, я профессию свою очень люблю и считаю ее во многом миссионерской - хотя современный мир все пытается запихнуть нас в сферу услуг. На самом деле мы помогаем вам всем сохранять культурную идентичность. Человек отличается от животных не тем, что ездит на машине и зарабатывает деньги, а тем, что создает культуру. - Прошлые ваши спектакли - хотя они и были неплохими - «Золотой маски» не получили. Что-то изменилось в вас - или в «Маске»? - Это «Маска» доросла до нас, - пошутил Георгий Исаакян. - На самом деле мания «Золотой маски» - вещь очень опасная, особенно для провинциальных театров. Если московские театры живут в достаточно агрессивной среде, и самые хамские статьи никого там не испугают, то для провинциального театра выезд и получение негативной оценки своей работы становится драмой, которая часто даже приводит к каким-то кадровым решениям - «Вот, вы уронили престиж региона»… Это абсолютная глупость, потому что театр - это живой процесс, и критики - тоже живые люди. Этот конкурс создал такое понятие, как «масочный спектакль» - и я с первых тактов вижу, попадает постановка в этот стандарт или нет. В чем-то он имеет смысл, в чем-то - нет. Мы никогда не делали спектакли с тем, чтобы получить награду. Мы делали спектакли, чтобы получить реакцию публики и чтобы нам было не стыдно.
Жители Путивля в «прологе», половчанки-подружки Кончаковны, загулявшая толпа на пиршестве у князя Галицкого и обиженные девушки, и делегация бояр, пришедшая к княгине, - роль хора в «Князе Игоре» очень велика. Да и другие оперы без него не обойдутся. - На этой премьере я в первый раз в жизни пела соло, - рассказывает артистка хора БГТОиБ Гульсум Ризванова. - Солистка заболела, и мне доверили небольшую партию няни княгини Ярославны: это партия для меццо-сопрано, и дирижер выбрал меня. Изучать музыку Гульсум начала в стерлитамакской музыкальной школе №1. На занятиях с педагогом Евгенией Беляевой она полюбила мощное и стройное звучание хора: когда приходилось петь сольно, сильно волновалась. Потом закончила Институт культуры в Самаре, недолго поработала методистом по хору, затем - в капелле филармонии. - Последние репетиции «Князя Игоря» шли 10 дней подряд, с утра до вечера, - продолжает артистка. - Старожилы говорят, что раньше премьеры готовили гораздо дольше - по полгода, а то и по году. Для «Половецких плясок» мы сначала долго искали нужную точку: пели с балкона, из боковых лож - но оптимальным вариантом оказалась галерка. А балет в это время репетировал отдельно - под фонограмму. Затем мы объединились. - И слушать, и петь такую музыку - огромное удовольствие… - Возникает ощущение чего-то грандиозного и вместе с тем истинно народного - именно это и называется «русским духом». Даже от «Плясок», хоть они и стилизованы под Восток - ведь в плену у половцев было много русских. Поешь - и душа раскрывается! - А другие оперы? - В «Иоланте» Чайковского от музыки как будто идет свет, особенно в конце. Но я особенно люблю «Алеко» - это раннее сочинение Рахманинова, очень романтическое и отлично поставленное режиссером Иркином Габитовым. И мы, и солисты там ощущаем себя настоящими цыганами. Сергей Лейферкус - Алеко - певец уже немолодой, но голос у него - молодой и звонкий. В «Фаусте» задумано так, как будто мы - только пешки в руках высших сил. Это тоже романтизм, но XIX век - совсем другая оркестровка. Там, конечно, всех заводил Аскар Абдразаков - исключительный Мефистофель! В «Риголетто» мы только танцуем вначале, я там не участвую. «Аида» Верди - признанный эталон оперы, в ней сногсшибательные хоры! Музыка кажется сложной, но поется очень легко. У солистки Мариинского театра Анны Маркаровой, которая была Аидой, необыкновенный голос: объемный, как стереофония, с густыми нижними нотами - говорят, еще недавно она пела меццо-сопрано, и верхние красивые! И наша Лариса Ахметова - Амнерис - ни в чем ей не уступала, и Август Амонов - великолепный тенор. Я часто думаю, что хоть зарплата и небольшая, я выбрала себе работу по душе. Когда поешь или слушаешь, как солисты поют - бывает, прямо мурашки бегут от удовольствия!
Екатерина КЛИМОВИЧ |
|
|