ГЛАВНАЯ
О ЖУРНАЛЕ
АРХИВ НОМЕРОВ
РЕКЛАМА В ЖУРНАЛЕ
КОНТАКТНАЯ ИНФОРМАЦИЯ
ГОСТЕВАЯ КНИГА

СОБЫТИЕ МЕСЯЦА

Есть потенциал!
На заседании Президиума Регионального политсовета партии «Единая Россия» состоя...

Москва назвала лидера
По итогам оценки эффективности деятельности органов исполнительной власти субъе...

Готовимся к Госсовету
В рамках выездного заседания Совета Республики по вопросам здравоохранения в сто...

Засуха наступает
Проблеме засухи и угрожающей ситуации в сельском хозяйстве республики было посвя...

Десять литров на метр
Изнурительная жара отнимает у горожан все силы. Асфальт плавится под ногами, а моз...

Даешь молодежь!
Ярко, динамично  прошел в Уфе День молодежи. На всех площадках города развернул...

«Башнефть» - в первой пятёрке
АНК «Башнефть» приняла участие в XIII Международной выставке «Нефтегаз - 2010», котор...

ВИП-ничья
Водни из июньских выходных команда в составе уфимских ВИП-персон сражалась с чеки...

Ступени для творцов
В августе стартует II открытый Межрегиональный конкурс-фестиваль детского литера...

Великолепная четвёрка
24 июня в Уфе награждали лауреатов Республиканской молодежной премии имени Шайхза...

В год поэта
20 июля наша республика отметит 130-летие со дня рождения классика башкирской и тата...

И вечно мама сына ждёт…
Эх, творческие всё же люди работают и учатся в педуниверситете!
В июне усилиями с...


Славься сим, Императрица!
Уфа стала четвёртым городом России, где прошла премьера оперы «Царица» - историче...

Твои песни хороши, Емаши!
С 1 по 3 июля на живописном раздолье около села Емаши Белокатайского района в десят...

Ретрокалейдоскоп
90. 30 июля 1920 г. Совнарком издал постановление «О ликвидации мощей во всероссийском...




     №7 (104)
     июль 2010 г.




РУБРИКАТОР ПО АРХИВУ:

Нам 20

Дневник мэра

НАШ НА ВСЕ 100

ЛЕГЕНДЫ УФЫ

СОБЫТИЕ МЕСЯЦА

СТОЛИЧНЫЙ ПАРЛАМЕНТ

КРУГЛЫЙ СТОЛ

АВГУСТОВСКИЙ ПЕДСОВЕТ

РЕПОРТАЖ В НОМЕР

КУЛЬТПОХОД

ЭКОНОМКЛАСС

НЕЖНЫЙ ВОЗРАСТ

КАБИНЕТ

ARTEFAKTUS

ДВЕ ПОЛОВИНКИ

ЧЕРНЫЙ ЯЩИК

МЕСТО ПОД СОЛНЦЕМ

УФИМСКИЙ ХАРАКТЕР

РОДОСЛОВНАЯ УФЫ

СВЕЖО ПРЕДАНИЕ

ВРЕМЯ ЛИДЕРА

БОЛЕВАЯ ТОЧКА

ЭТНОПОИСК

ГОРОДСКОЕ ХОЗЯЙСТВО

ПО РОДНОЙ СЛОБОДЕ

ДЕЛОВОЙ РАЗГОВОР

К барьеру!

НЕКОПЕЕЧНОЕ ДЕЛО

Наша акция

Благое дело

ТЕНДЕНЦИИ

ЗА И ПРОТИВ

Облик города

СЧАСТЛИВЫЙ БИЛЕТ

СРЕДА ОБИТАНИЯ

ДАТЫ

МЕДСОВЕТ

ИННОВАЦИИ

ШКОЛОПИСАНИЕ

ВЕРНИСАЖ

ЧИН ПО ЧИНУ

Коренные уфимцы

ГЛАС НАРОДА

Семейный альбом

ЗА ЧАШКОЙ ЧАЯ

75-летие победы

Дети войны

ЕСТЬ МНЕНИЕ

СДЕЛАНО В УФЕ

Городские проекты

Человек и его дело

Архив журнала

Учитель года-2022

Слово мэра

450-летие Уфы

Прогулки с депутатом

То время

Мотиватор








РУБРИКА "РОДОСЛОВНАЯ УФЫ"

Дорогая моя Шушана


Так мы познакомились, стали здороваться. Изредка, видя, что у нее нет клиента, подсаживалась к ней в будочку, и мы вели разговоры про жизнь. Я уже знала ее настоящее имя - Шушана Садовна.
Как-то набравшись храбрости, спросила: «Вы, наверное, армянка!» «Нет, детка, я - ассирийка!» - полыхнув зеленым огнем очей, гордо ответила Шушана. В те годы услышать такое было удивительно. Откуда ассирийцы, о которых я читала в школьном учебнике по истории древнего мира, в Советском Союзе, в Башкирии, в Уфе?..
Опережая повествование, сразу скажу: Шушана была необыкновенным человеком. Почти всю жизнь проработала чистильщицей обуви, но встречалась, например, со «всесоюзным старостой» Михаилом Ивановичем Калининым, близко знала семью разведчика Николая Кузнецова, была знакома с целительницей Джуной. Шушаны не стало в 1994-м. И вот спустя годы я решила восстановить историю жизни этой женщины.
Родилась Шушана  в 1910 году на северо-западе Ирана, в городе Урмия, основанном в древности как урартское поселение, возле большого соленого озера с одноименным названием - вода в нем по целебности не уступает водам Мертвого моря. Сегодня водоем и его берега обрели статус национального парка.
Ассирийцев в Урмии и близлежащих деревнях уже давно почти не осталось. С конца XIX века этому многострадальному народу пришлось не раз просить помощи у России. Судя по всему, семья Шушаны оказалась в числе беженцев, прибывших в 1915-1918 годах после геноцида христиан в Османской империи. Ассирийцы одними из первых на Ближнем Востоке приняли христианство. Большая часть исповедовала несторианство, были среди них и православные. Тогда в России нашли пристанище около 50 тысяч ассирийцев, к 1926 году их осталось 26 тысяч. К 1939-му уже 19 тысяч: многие были репрессированы, умерли от голода, в общем, сполна разделили участь всего советского народа.
Шушана говорила, что происходит из знатного рода, что она - «принцесса». Скорее всего вначале фамилия была Мирза, а уж потом ее переделали на русский лад. В Иране она потеряла родителей, после чего с двумя старшими братьями покинула родные места.
Ассирийские поселения появились в Армении еще после русско-персидской войны, позже беженцы основали первую русскую Урмию, село Карханов-Араздаян на берегу реки Аракс, на границе между Россией и Турцией. В 1918-м жителям той Урмии пришлось бежать от курдов. Теперь путь скитальцев лежал на Кубань, где жили их друзья-казаки, с которыми они сблизились в то время, когда русские войска стояли в Персии. Казаки приняли их со всей широтой души. Так, в 1924 году в Краснодарском крае недалеко от Армавира возникло небольшое село, вновь получившее имя далекой утраченной родины, - Урмия. Именно здесь родились самые известные российские ассирийцы - Джуна Давиташвили и ученый-физик, член Российской академии наук Евгений Гиваргизов.
Молодым Мирзаевым удалось устроиться в Невинномысске Ставропольского края. Несмотря на жизнь в землянке и хроническое недоедание, Шушана росла на удивление крепкой красивой девушкой. Ее приняли чистильщицей обуви на железнодорожную станцию. Шли мимо поезда, на которых ехали отпускники, командированные, мамаши и папаши с детьми. Время от времени какой-нибудь веселый парень-комсомолец кричал из вагонного окна: «Эй, красавица, поехали с нами! Что ты чахнешь здесь над чужими башмаками?» Шушана улыбалась, вздыхала и вновь принималась за работу. Внутренне она соглашалась с тем комсомольцем: пора, давно пора начать новую жизнь, делать больше полезного для советской родины. Но
уехать куда-то не решалась, хотя терять особенно было нечего - у братьев были свои мечты и заботы.
Ремесло свое она освоила еще в детстве - могла легко набойку прибить или сапог зашить. Обувному делу ее научили родственники. Попав в Россию, одни ассирийцы стали разводить сады, другие прославились как искусные сапожники. К тому же Шушана великолепно шила, кроила и вязала. У нее было главное, необходимое для ее ремесла, - чувство материала. Даже еще не дотронувшись до ткани, пряжи или кожи, Шушана могла на глаз оценить красоту и качество, определить сорт изделия. Это отличительное свойство настоящего мастера.
Депортация
Невинномысск был довольно тихим местом, городом он стал считаться лишь в 1939-м. Казалось, настоящая жизнь где-то далеко, а здесь лишь ее подобие. Однажды в ожидании поезда к девушке подошел немолодой человек начальственного вида. Разговорились. «Знаешь, я тут проездом. Живу в Башкирии. Наблюдаю за тобой и вижу, какая ты старательная и серьезная. Переживаю, думаю, что с тобой будет завтра. Не вечно же тебе сидеть в этом захолустье. А вот нам на заводе позарез нужны такие добросовестные работники. У нас много молодежи, есть общежитие, да и зарабатывать будешь куда больше». Мужчина оказался членом Башкирского обкома ВКП(б). Агитировать умел.
Вот так 18-летняя Шушана очутилась в Стерлитамаке, на старом кожевенном заводе, основанном в 1870 году и до революции принадлежавшем купцу Щурову. На протяжении нескольких лет она красила долго пользовавшиеся спросом «комиссарские» кожанки, выполняла общественные поручения, слыла активисткой. Но в какой-то момент, в середине 30-х, сорвалась с места, поехала в Уфу и устроилась в артель
«КООП-ремонт обуви». От судьбы не уйдешь - Шушане выделили шкафчик, стульчик для нее, стул для клиента и подставку для ног. Все это незамысловатое хозяйство располагалось на оживленном городском перекрестке возле Дома офицеров. Неожиданно Шушана почувствовала себя вполне благополучной, хотя по-прежнему была одна, стоящего парня - ровню себе - все еще не встретила. Чуть позже ей почудилось, что наконец-то она повстречалась с любовью. Это был москвич, они поженились и уехали в Москву. Брак не сложился, что-то помешало счастью, и Шушана вернулась в Уфу. Но подробностей она никому не рассказывала. Говорила только, что Москва ей не понравилась.
А далеко от Уфы в кубанской Урмии, к середине 30-х достигшей своего расцвета и превратившейся в крупное село, был создан быстро разбогатевший колхоз имени Микояна. Здесь построили клуб, где членами самодеятельного драмкружка ставились спектакли на ассирийском, и школу, в которой детей учили родному языку. Хозяйство вышло в передовые и самые образцовые, об Урмии писали в центральных газетах. Посмотреть на чудо потянулись ассирийцы из других республик и областей СССР.
Но в 1938-м этому благоденствию пришел конец. Почти все урмийские семьи пострадали от репрессий. Легче всего было «пришить» обвинение в шпионаже иностранным подданным - ассирийцы были обязаны отмечаться в иранском консульстве, у многих до 1960-х не было советских паспортов, а если кому-то удавалось получить документ, то такой «счастливчик» обычно просил в пресловутой пятой графе записать его армянином или греком.
У Шушаны, бесстрашной и прямой натуры, в паспорте было написано все как есть: в «месте рождения» - Иран, город Урмия, в графе «национальность» - ассирийка. Она была уверена, что ей не от кого и не от чего прятаться, ведь она честно трудилась, столько сил отдавала Уфимской обувной фабрике (артель ушла в прошлое).
Паспорта она добилась в 1942-м. А через два года попала в Москву, на прием к «всесоюзному старосте» Михаилу Ивановичу Калинину, председателю Президиума Верховного Совета СССР. Почему-то в 1944-м правительство озаботилось расширением производства резиновой обуви. Был издан, в частности, указ относительно увеличения продукции на московском заводе «Красный богатырь». Да и на местах было решено организовать изготовление галош. К сожалению, не удалось найти подтверждающие документы, но, вероятнее всего, для успеха галошного производства тогда объединили усилия обувной фабрики и эвакуированных в Уфу заводов - ярославской «Резинотехники» и ленинградского «Красного треугольника», в начале войны быстро развернувших выпуск военной продукции, например, тех же аэростатов заграждения.
Как представителя башкирских обувщиков Шушану командировали в Москву, и  теперь она была в восторге от столичного ритма жизни. «Век бы оттуда не уезжала, - повторяла она по возвращении. - Да и Калинин - хороший человек».
Быть может, именно тогда, в Москве, Шушана по-настоящему почувствовала себя личностью, гражданином великой державы, а не вечно гонимым, несчастным и бесправным иммигрантом.
Конечно, Шушана не могла не заметить еще в прошлый, довоенный приезд, что по всей столице разбросано множество будочек ее коллег-соотечественников. На Плющихе обитала целая ассирийская колония.
Кстати, совсем недалеко от правительственной приемной, где ее так тепло приняли,  располагавшейся тогда на углу Коминтерновской (Воздвиженки) и Моховой, у Пречистенских ворот, многие годы, как и Шушана, работала легендарная баба Люся, Елизавета Степановна. Правда, она была помоложе, родилась в Москве, но ее семья тоже переселилась из иранской Урмии. О бабе Люсе я читала в каком-то альманахе, а в 1978-1980 годах видела ее часто, когда жила в Москве и два-три раза в неделю ездила в Академию художеств.
Замуж Шушана вышла после войны, в зрелом возрасте. Житель Уфы Алексей Иванович Наумов пользовался большим уважением у обувщиков. Первоклассный мастер, трудяга, наставник молодежи - к нему на обучение обувная фабрика обычно отправляла выпускников детских домов. По мнению Шушаны, это был настоящий мужчина, хотя и на семь лет моложе ее, но переживший немало трудностей. В Уфу его родители перебрались из Туймазов, похоже, во время коллективизации. Тогда многие, кому грозило разорение, а значит и ссылка, приезжали в большой город, где легче было затеряться.  Наумовы купили часть двух-этажного дома на Белякова. Там и начала вить гнездо Шушана. 20 марта 1947 года в знаменитом роддоме № 1 она разрешилась прехорошеньким мальчиком, названным Леонидом. Алексей Иванович был на седьмом небе и вместе с женой строил планы относительно будущего своего сына. Но через несколько месяцев у Алексея Ивановича обнаружили лейкемию, и он умер в конце того же 47-го.
В 1949-м поднялась новая волна репрессий. Началась депортация южного народа - ассирийцев в Сибирь и безлюдные казахстанские степи. Все это цинично называлось «добровольным переселением на неосвоенные просторы Советской Родины». Не удалось бедной Шушане избежать этой участи. Вместе с Ленечкой ее отправили в Бакчарский район Томской области, в леспромхоз «Подольский».
«Жили мы с мамой в бараке, там их было несколько. По соседству жили сосланные бандеровцы, - вспоминает Леонид Алексеевич. - Мужчины пилили и валили лес, женщины, в том числе мама, были сучкорубами - рабочими, рубившими ветви у спиленных деревьев. Работа самая адская, вечером возвращались едва живые. Еды мало, но мама старалась меня кормить. Ради этого, передохнув, садилась за швейную машинку и строчила до отбоя».
После смерти Сталина сняли режим спецпоселений. Выжившим ассирийцам разрешили ехать домой. Домом для Шушаны давно стала Уфа. И когда она представила, как они вернутся туда и Ленечка пойдет в нормальную городскую школу, ее охватило невероятное счастье.
В Уфе действительно встретили хорошо, предложили место чистильщицы у гостиницы «Башкирия». Было это в 1954 году. В первое время пришлось снимать углы. В доме на Белякова давно хозяйничали чужие люди. Потом все-таки появилось постоянное жилье на Ленина, 76.
  Ее тайна
В Башкирии ассирийцев проживало не так уж много. По переписи 1959 года они вообще вошли в графу «прочие». В 1989-м был зафиксирован 31 человек, в 2002-м - 33. Но как я уже отметила выше, многие из осторожности записывались людьми другой национальности. Потомки, получившие высшее образование, ставшие кандидатами, докторами наук, профессорами, преуспевшие в бизнесе, уехали навсегда. Их родители - сапожники и чистильщики обуви - вкалывали от зари до зари для того, чтобы «мальчики выбились в люди». Несмотря на скромность своего положения, ассирийцы всегда отличались гордостью, независимостью, крепкими моральными устоями.
«Где-то в начале 70-х мы с другом Толей Жаровым (ты его знала), получив гонорар, отправились в ресторан «Уфа», - рассказывает старший коллега-журналист. - Но он был закрыт на спецобслуживание. Тогда Жаров, купив болгарского сухого вина, направился к будочке, стоявшей у входа в ресторан, где сидел его друг-ассириец. Нам казалось, что это весьма романтично - распить бутылочку в таком месте. Хозяин будки любезно пригласил нас, а сам пошел погулять: «Ты же знаешь, Толя, я не употребляю». Друг понимающе кивнул».
Шушана принципиально не брала чаевых. Все старались помочь ей заработать, особенно швейцары из гостиничного холла. «Это было в 60-е. Я росла в деревне Шамчурино Иглинского района, мой отец-фронтовик Гали Кутлуев был там директором школы. Каждый год в летние каникулы возил меня в Уфу, - говорит Роза Галеевна Даминова. - Обедали мы, как правило, в ресторане «Башкирия». И каждый раз швейцар придирался: у вас, дескать, обувь неважнецки выглядит, идите почистите, а потом приходите. И мы покорно шли к чистильщице обуви. Уверена, она сама ни о чем не подозревала».
С Розой Галеевной мы познакомились во время моих поначалу тщетных поисков Леонида Алексеевича. Я не знала ни фамилии Шушаны, ни имени ее сына. Были только две зацепки: сын - сапожник, сноха - преподаватель техникума. С ней нас свел случай в начале 90-х. Однажды мы с фотокором поехали в Шакшу готовить какой-то репортаж и наткнулись там на студенческий строительный отряд из уфимского техникума во главе с энергичным молодым преподавателем-женщиной. Слово за слово, и выяснилось, что Шушана - ее свекровь, а муж - сапожник. Прошло почти 20 лет, и я, конечно, не могла вспомнить ни названия учебного заведения, ни имени снохи. Обзвонила все колледжи, в том числе и профессионально-педагогический, где Даминова - зам. директора. Роза Галеевна приняла самое активное участие в поисках, подняла на ноги всех ветеранов, но безуспешно. В отчаянии звоню подруге детства Томочке Целищевой - Тамаре Ивановне Остапчук. Выслушав мои жалобы, Томочка рассмеялась: «Искать больше никого не нужно. Сына твоей Шушаны знаю давно. Более того, он работает в нашем
микрорайоне, и мы с ним узнали друг друга, хотя давно не виделись. На Ленина, 76, я бывала часто у своей одноклассницы».
И вот Леонид Алексеевич и его жена Сания Магруфовна, оказавшаяся преподавателем Уфимского филиала Финакадемии при Правительстве РФ (бывший финансово-экономический колледж, а еще раньше техникум), сидят передо мной, и я узнаю все больше подробностей о жизни Шушаны.
В 1962-м дом № 76 пошел под снос, Мирзаевы получили однушку в новой пятиэтажке на остановке «Железнодорожная больница». В этой квартире Шушана прожила до конца дней своих. Конечно, далековато было ездить в центр, но она любила постоянство во всем, поэтому не стала менять место «дислокации».
В 1970-м Леня вернулся из армии, пробовал работать в каком-то тресте, но не пошло, тянуло его к профессии отца. «Дай-ка, Ленечка, устрою я тебя в салон модной обуви на Зорге, - предложила мать, - подучат, посоветуют, покажут - уж потом будешь самостоятельно работать». Получилось. В сегодняшней Уфе таких мастеров, как Леонид Мирзаев, - единицы.
На работу Шушана ездила в любую погоду - в жару и холод, дождь и метель. Только в самые лютые морозы оставалась дома. Но без дела не сидела. Шила на специальной, бог весть кем придуманной машинке дефицитные шнурки, растирала краски, варила ваксу-гуталин. Добавляя ароматное туалетное мыло, облагораживала крем, предназначенный для солдатских сапог. Мода на кожаные куртки и пальто не переводилась, то и дело просили подкрасить потертости, хотя сама Шушана считала, что «состаренный» материал выглядит более благородно.
Одна из семейных легенд - дружба Шушаны с семьей разведчика, Героя Советского Союза Николая Кузнецова. Где и при каких обстоятельствах произошло знакомство - этого она никому, даже сыну, не рассказывала, тайну унесла с собой. Но факт остается фактом: сестра Николая Ивановича не раз гостила у Шушаны, а в 1991-м, к юбилею героя, прислала ей книгу о брате и значок.
В 80-е в Уфу приезжала Джуна. Сеансы проходили в «Нефтянике». По словам очевидцев, однажды, выйдя из дворца, Джуна прямиком направилась через дорогу к будочке. Шушана стояла на тротуаре, словно дожидаясь этого. Они обнялись и долго плакали. Со стороны могло показаться, что это мать и дочь после долгой разлуки. На самом деле встретились две урмийки, и у них было о чем лить слезы.

***
До Сании - Сони - Леонид Алексеевич был уже женат. У него двое старших сыновей - Валерий и Алексей. С Соней он почти 30 лет. Их сын Роман Мирзаев стал кинорежиссером, снимает фильмы, живет в Москве. Вообще-то по настоянию матери он получил серьезное образование - финансиста-юриста. В юности два года работал в Лондоне помощником продюсера на известном британском телеканале. Шушана была бы им довольна.
До 83 лет она просидела у «Башкирии». Потом вдруг пропала. В один из весенних дней 1993-го почувствовала себя неважно. Леонид заехал за ней на машине, впервые за 40 лет оформили сдачу будки. После этого она уже не вернулась, а через год ее не стало.
Поздними летними душными вечерами можно было видеть, как она, с годами погрузневшая, пополневшая, медленно идет от гостиницы к трамвайной остановке на Революционной. За спиной висит холщовая торба, и в ней щетки, банки с «эксклюзивным» кремом - словом, все ее богатство.

Рашида Краснова








НАШ ПОДПИСЧИК - ВСЯ СТРАНА

Сообщите об этом своим иногородним друзьям и знакомым.

Подробнее...






ИНФОРМЕРЫ

Онлайн подписка на журнал

Ufaved.info
Онлайн подписка


Хоккейный клуб Салават ёлаев

сайт администрации г. ”фы



Телекомпания "Вся Уфа

Казанские ведомости


яндекс.метрика


Все права на сайт принадлежат:
МБУ Уфа-Ведомости